Спи, милый принц - Дэвид Дикинсон

Нет, не слышали. Исключение составил лорд Эдуард Грешем, которому казалось, будто в один из ночных часов он услышал удаляющийся от дома стук конских копыт. Нет, он боится, что точнее назвать время не в состоянии.

Способны ль они представить себе причину, по которой у кого-либо могло возникнуть желание убить принца Эдди?

— Определенно, нет, — отвечал хор конюших. Эдди был чертовски приятным малым. Соображал порою не очень быстро, но в этом нет ничего дурного. Армейские порядки усваивал не без труда, однако и в этом дурного мало.

Кто-либо из них слышал когда-нибудь от Эдди хоть слово о человеке, желающем ему зла, стремящемся как-то навредить?

Нет, никто не слышал.

— Если вы что-нибудь вспомните, что бы то ни было, способное помочь в разоблачении убийцы, прошу вас, немедленно свяжитесь со мной. Немедленно, где бы вы ни находились.

Все торжественно заверили Пауэрскорта, что, разумеется, именно так и поступят. Тут и говорить не о чем. Чертовски важно установить истину.

И Пауэрскорт, размышляя об этих беседах, думал, что они дали ему лишь малую крупицу новых сведений — о стуке копыт в ночи. И все. В остальном он потратил время впустую. Условились ли они загодя о том, что именно станут говорить, Пауэрскорт не знал. Но говорили они определенно одно и то же. И в одном он был практически уверен. Один из них лгал. А может быть, думал Пауэрскорт в самые мрачные свои минуты, может быть, лгали все.

Досчитав до пятидесяти двух, Пауэрскорт оставил это занятие. Он окинул взглядом толпу, собравшуюся без пяти девять холодного январского утра у Нориджских ворот. Человек семьдесят, возможно, восемьдесят, сказал он себе, толпятся под все еще падающим реденьким снегом, запорошившим филигранное металлическое навершье ворот. Зачем? Чтобы увидеть, как далеко за кованым металлом мелькнет кто-нибудь из членов королевской семьи? Сэра Бартла Шепстоуна или кого-то из его помощников, вывешивающего на воротах последний бюллетень о здоровье принца Эдди? Или это попросту упыри, надеющиеся первыми прочесть сообщение о смерти особы королевских кровей?

— С добрым утром, лорд Фрэнсис.

Рядом с ним внезапно образовался Уильям Маккензи. Сквозь ворота, сколько мог судить Пауэрскорт, он определенно не проходил.

— С добрым утром, Уильям. Как вы сюда попали, хотел бы я знать?

— О, у меня появились здесь свои входы и выходы. Всегда считал, что самое правильное — не лезть людям на глаза.

— Еще бы, еще бы. Что ж, пойдемте, нам надо встретиться с майором Дони и его другом-скалолазом. По-моему, друга зовут Бейтманом.

— Лорд Фицджеральд просил передать вам вот это, — Маккензи сунул руку в один из своих многочисленных и вместительных карманов и вытащил прусский бинокль лорда Джимми. — Сказал, что эта штука позволит вам различить на черепицах кровли имя их изготовителя.

Пока они поднимались по подъездной дорожке, мимо неторопливо проследовала троица верховых солдат — пар от дыхания лошадей длинными, медленными клубами вис в норфолкском воздухе.

— Лорд Пауэрскорт! А вы, сэр, должно быть, Уильям Маккензи. Доброго утра вам обоим! — майор Дони лучился веселостью и добродушием человека, только что выбравшегося из перетопленного нутра Сандринхем-Хауса. — А это капрал Бейтман, джентльмены. По его словам, он провел весьма интересную ночь!

Дони отвел их по едва приметной в снегу тропинке к месту, находившемуся за Сандринхем-Хаусом, ярдах в двухстах от него. Пауэрскорт поднес к глазам бинокль, затем передал его Дони.

— Похоже, не из наших, — уважительно, как если бы британские производители принадлежали к некоему низшему племени, произнес Дони. — Германский, я бы сказал.

— Сэр, сэры, — капрал Бейтман, по-видимому, затруднялся понять, в каком числе, единственном или множественном, надлежит ему обращаться к старшим офицерам, — я получил инструкцию проверить, можно ли при таком снеге перебраться с одной стороны здания на другую. Мне были указаны конкретные окна, — он начинает походить на докладывающего полисмена, подумал Пауэрскорт, — вон те шесть, правее флагштока, в бинокль вы без труда их разглядите. Поскольку доступ к окнам закрыт, меня попросили, далее, выяснить, нельзя ли начать восхождение, если можно так выразиться, с земли, с клумб, что расположены справа.

Как Бейтман вообще догадался, что там находятся клумбы, Пауэрскорт понять затруднился. Все вокруг покрывал снег.

— Итак, джентльмены, должен сказать, что, получив это задание, я выписал сюда специальное снаряжение. Однако снаряжение подобного рода можно без труда купить в хороших магазинах Лондона и иных крупных городов — это специальные веревки с небольшими кошками на концах, — и он извлек из кармана моток веревки.

— Что-то вроде помеси между якорным тросом и веревочной лестницей, не так ли? — пришел на помощь коллеге Маккензи.

— В точности так, мистер Маккензи. В точности. Вы забрасываете кошку наверх, она цепляется за кровлю или за трубу, и готово — у вас в руках веревочная лестница. Должен вам сказать, джентльмены, — Бейтман вдруг начал озираться по сторонам, словно опасаясь чужих ушей, — что перебраться с одной стороны дома на другую — дело на удивление легкое. Я начал подъем с клумб, которые вы уже видели. На крыше в нескольких местах уложены — из-за снега их отсюда не разглядишь, — Дони подкручивал регулятор дальности, наводя прусский бинокль на резкость, — маленькие лесенки. Совсем новые, кстати. Думаю, их поместили туда после недавнего пожара, чтобы облегчить спасение людей.

Примерно через пять минут после моего отбытия, — а теперь он смахивает, скорее, на говорящее расписание поездов, подумал Пауэрскорт, — я уже оказался у окна покойного принца Эдди. Я мог бы проникнуть внутрь и убить его, джентльмены. Ну, то есть если бы он там был.

Капрал Бейтман примолк. Он произносил самую длинную за всю свою жизнь речь. Да еще и в присутствии двух старших офицеров, один из которых — лорд.

— Чтобы вернуться на клумбу, с которой я начал, мне потребовалось еще пять минут. Через полчаса на крыше никаких моих следов не осталось. Я тщательно проверил это — тогда и нынче утром. Снег укрыл все, точно одеялом.

— Отличная работа, капрал! Право же, отличная, — майор Дони явно гордился своим подчиненным.

— А скажите, — спросил Пауэрскорт, — вы ничего там наверху не заметили? Ничего необычного?

— Занятно, что вы упомянули об этом, ваше лордство. Не знаю, сколько оно там пробыло и значит ли что-нибудь для вас, джентльмены, но я нашел вот это, — он умолк, роясь в карманах, бывших, с интересом отметил Пауэрскорт, еще даже более вместительными, чем у Уильяма Маккензи. Капрал вытащил на свет небольшой обрывок веревочной лестницы, лишившейся одной из кошек. Длина обрывка составляла не больше двух дюймов, но назначение его было совершенно очевидным.

Бейтман с Маккензи углубились в специальный разговор об изготовлении веревочных лестниц, их длине и вероятности разрыва.