Всемирный экспресс. Поезд ночных теней - Анка Штурм

– Ты ведь предупредишь нас, да? Ты подашь знак, если нам будет грозить опасность? – запрокинув голову, шёпотом попросила Флинн. – Ты поможешь мне найти Йонте, правда?

Но Джордж Стефенсон, основатель интерната на колёсах, по-прежнему оставался лишь картиной на металлической основе. И его миространники были не более чем несколькими паутинообразными брызгами краски.

Пегс с раскрасневшимися щеками погрузилась в чтение справочника «Большая таблица умножения моды». Потому что, как уверял подзаголовок, «малой таблицы умножения слишком мало».

– Вы знали, что Стефенсон часто носил так называемый воротник-«отцеубийцу» – высокий стоячий воротничок? Интересно, как же такой лучше сшить?

Флинн, вздохнув, достала свой портфель. Вот бы уметь успокаиваться, как Пегс, чтобы сосредоточенно заниматься, несмотря на все треволнения. Когда она открыла портфель, из него посыпались ручки, скомканные бумажки и фишки для игры в нарды – ничего особенного, и всё же Флинн застыла: среди разноцветных блокнотов торчало что-то маленькое белое.

Книга Стуре! Она совершенно забыла про неё! На белом холщовом переплёте виднелись тёмные пятна, а мягкие страницы крошились. К удивлению Флинн, речь в книге шла не о Стефенсоне и не о его магии. На корешке широкими буквами было оттиснуто: «Кодированные сообщения – азбука Морзе, и как её читать».

Флинн зажмурилась. По глазам резанул мигающий свет ламп. В тени тянущихся за окнами застывших от мороза лесов они сияли слишком ярко.

«Никогда в сентябре не было так много снега», – мысленно повторила Флинн слова Фёдора. Снег – ну и что? Тут слишком много других проблем…

Вдруг Флинн осознала, что вчера хотел ей сказать Стуре: мигание света в поезде было сигналом! Она дрожащими пальцами открыла книгу, содержащую таблицу по расшифровке знаков азбуки Морзе.

В первой колонке стояла буква «А», а рядом значок «.–». Стуре нацарапал на полях: «Один короткий, один длинный». Судя по всему, он считал Флинн довольно ограниченной, но сейчас ей было всё равно. Потому что Джордж Стефенсон услышал её просьбу: он подал ей знак. Так же, как и на прошлой неделе. Флинн не сомневалась, это значит, что в поезде что-то не так. Ей нужно как можно скорее научиться понимать мигание.

Несколько часов спустя Флинн сидела с Пегс и Касимом за поздним ужином, продолжая штудировать книгу Стуре. Пока Пегс ковырялась в своей мини-порции солянки, а Касим выуживал из стакана с водой причитающего мини-Рахенснафа, Флинн пыталась запомнить самые важные буквы и коды.

Чуть позже Пегс вытянула шею.

– Зачем ты учишь азбуку Морзе? – спросила она, заглянув в книгу Стуре.

– Помощь Стефенсона, – пробормотала Флинн, не поднимая глаз от кода.

Пегс испуганно охнула.

– Помощь Стефенсона? – покачав головой, повторила она. – Но в поезде же ничего не случилось! Нам не нужна помощь. С чего бы ему нам помогать?

Флинн подумала о тени, которая напугала её в спальном вагоне две ночи назад. Она подумала о Йонте и о павлинах-фантомах, исчезновение которых никто не мог объяснить. Мадам Флорет здесь больше нет, но это не означает, что проблемы на этом кончились.

– И я этого не знаю, – ответила Флинн, не удержавшись от иронии в голосе. – Но причину я ещё выясню.

– С тобой опять разговаривали созвездия в вагоне героизма? – спросил Касим, памятуя о событиях прошлой недели. В тот раз шёпот звёзд, нарисованных на потолке, предупредил Флинн и Фёдора о планах мадам Флорет в отношении времени. Пегс, услышав об этом, разъяснила им, что Стефенсон повсюду в поезде встроил всякие вспомогательные приспособления – на случай опасности.

Флинн покачала головой.

– Теперь это свет, – объяснила она. – Разве вы не замечаете, что он постоянно мигает? – Она сосредоточила взгляд на вагонных лампах, пока у неё в глазах не появились танцующие световые точки. Свет хрустальных ламп раз за разом мерк, подрагивал, а потом опять ярко вспыхивал.

– Не постоянно, – возразил Касим, поражённо протирая глаза. – Свет мигает, только когда рядом ты, Флинн.

Пегс резко отложила ложку.

– Это несправедливо! – пожаловалась она. – Ну почему вспомогательные приспособления Стефенсона не обращаются прямо ко мне? Мои родители оба были павлинами. С высшими оценками в аттестатах.

Флинн не сердилась на глупые претензии Пегс. Она пыталась перевести мерцание света в буквы, но голова её была заполнена слишком многими посторонними вещами: острым запахом маринованных огурцов и сметаны, бряканьем столовых приборов, пиликаньем Якуба на чемодане-скрипке, миссис Штейнман, громко распространяющейся о тигриках, и не в последнюю очередь Пегс и Касимом, которые наблюдали за Флинн с выражением ожидания на лицах.

Флинн раздражённо захлопнула книгу Стуре.

– Простите меня, – сказала она, так быстро покидая вагон-столовую, что друзья только ошарашенно смотрели ей вслед.

Снаружи, на соединительном мостике между столовой и чайным баром надвигающаяся зима встретила Флинн рёвом бушующего ветра и предвестием ясной звёздной ночи. Флинн осторожно балансировала по замёрзшему металлическому мостику. Чтобы расшифровать мерцание, ей требовалось какое-то спокойное место. Но когда она протянула руку к железной двери, ведущей в чайный бар, обледеневший металл вдруг беспокойно заблестел.

Флинн с бьющимся сердцем подняла голову. Рядом с дверью, нервно мигая, на ветру раскачивался шестиугольный светильник наружного освещения.

У Флинн было такое ощущение, словно на неё одновременно обрушились и счастье, и проблемы. Быстро открыв книгу Стуре, она принялась просматривать азбуку Морзе.

М, Н, О – расшифровывала она мигающее сообщение. Встречный ветер хлестал ей в лицо, а ночной холод обжигал лёгкие. Сдерживая дыхание, Флинн переводила следующие буквы:

Г, О, затем пауза и З.

Время, казалось, растянулось. Флинн представлялось бесконечным всё вокруг: иней на соснах вдоль путей, мрак, длина послания.

На повороте Флинн, качнувшись, стукнулась о металлические поручни и, зажмурившись, крепко вцепилась в них. Свет лампы отпечатался у неё на сетчатке. Виски пронзила резкая боль.

Наконец-то последнее слово: «ждёт».

Зажмурившись, Флинн застыла посреди чернейшей тьмы. Секунду у неё перед глазами танцевали звёзды, накатывали круги и волны. Флинн подождала, пока светящиеся волны обрушатся на неё словно море, а затем снова открыла глаза: дымок дальних деревень в размытой тьме, вороны на деревьях да снег на рельсах.

Зрение Флинн обострилось. Магия Стефенсона передала ей морзянкой следующее сообщение:

И Флинн не сомневалась: сейчас это была не помощь, а предостережение.

Приближалась какая-то опасность. Но какая?