Мой муж – Николай II. Дарите любовь… - Александра Романова

Павел сообщил мне о докладе, посланном им в ставку, с их заключением относительно того, где брать молодых офицеров прапорщ. Его сын выше его, недурен собой, очень похож на княгиню.

Дети пошли в церковь – я встречусь с ними в 11 ч. в лазарете, – у нас мало работы, а потому я предоставляю это дело Татьяне, за исключением 2 самых тяжело раненных, которые чувствуют себя спокойнее, когда я сама их перевязываю. Я закончу это письмо по получении твоего.

Ангел мой, горячо благодарю тебя за дорогое письмо. Слава богу, Михень спрашивала тебя о разрешении, все же, по-моему, очень невежливо с ее стороны, что она не спросила также и хозяйку. Просмотрю бумагу, полученную от Мавры, и затем сообщу тебе ее содержанье. Емельянов опять неожиданно заехал он привез мне донесение от командира, снабженное географической картой, и прочел его мне. Небо, увы, покрывается тучами, а потому мы спешим немного покататься. Драгоценный мой, прощай и да благословит тебя Господь! Горячо целую.

Твоя старая

Солнышко.

Я получила эту телеграмму от Дэзи, что мне с ней делать? Передать ее Шт., обсудить ее с ним?

Михаил Владимирович Родзянко (1859–1924) – русский политический деятель, лидер партии «Союз 17 октября» (октябристов); действительный статский советник (1906), гофмейстер Высочайшего Двора (1899). Председатель Государственной думы третьего и четвертого созывов. Один из лидеров Февральской революции 1917 года, в ходе которой возглавил Временный комитет Государственной думы

15 сентября 1916 г.

Мой любимый душка,

Холодное солнечное утро – останусь в постели до того времени, когда нужно будет принять японцев, так как сердце несколько расширено и чувствую сильное утомление. Я выбрала пару прелестных больших китайских ваз, лес зимой и летом, и 2 высоких хрустальных с орлами – по паре каждому.

Вчера вечером виделась с нашим дорогим Другом в маленьком домике. Он очень рад, что ты назначил Покр. Он находит, что это чрезвычайно мудрое назначение; конечно, будут и недовольные, но он может повлиять на выборы в следующую (не в эту) Думу. Он просил меня поговорить с Раевым относительно бедных монахов со Ст. Афона, которым еще нельзя служить и которые умирают, не причастившись.

Прочла вырезку, присланную Маврой, – низость, – об аде для германцев и австрийцев, принужденных до смерти работать на нас, написано сенсационно и, мне кажется, очень лживо. Я скажу сегодня Игорю, что ты благодаришь Мавру за письмо, это избавит тебя от труда отвечать ей.

Он очень тебе кланяется. Просит поскорее отставить Оболенского и, когда на место последнего будет назначено новое лицо, издать приказ, чтобы в булочных все было бы заранее развешено, так чтобы требуемое соответствующей цены и веса было наготове, тогда работа пойдет быстрее и исчезнут эти длинные хвосты на улицах. Надо положиться на честность булочников, что они не станут надувать бедных людей, а полиции следует иметь строгий надзор за этими лавками, градоначальник должен сам начать следить за тем, чтоб все делалось быстро и честно.

Отдыхаю после японцев – голова болит, очень устала – предполагаю, что скоро придет и Б. Он был разговорчив и мил, так что не было натянутости. Был в восторге от встречи с 2 друзьями Бэби и от беседы с ними. Он передал мне от японского императора два дивных гобелена удивительной работы и великолепной расцветки. Его очень тронул твой любезный прием, а также дорогой матушки, и эта толпа вдоль улиц до самого Зимнего дворца. Гр. Бенкендорф была с невероятно подкрашенными красными губами – ужасный вид. Даки в слишком коротком бархатном платье и скверно причесанная, такая жалость.

От души благодарю тебя за твое милое письмо. Дрент. я отправлю завтра. Мы обязаны спасти и сберечь гвардию. Мы говорили с Кириллом, который был моим соседом за столом, относительно батальона – он тоже одобряет идею, которую ты мне сообщил в последнем письме. Я сказала, что он должен быть поэнергичнее с адмиралами и министрами, чтобы добыть нужных ему офицеров, так как приказ твой должен быть выполнен. Григорович сказал мне, что ты передал ему через Кирилла приказ о назначении Н.П. командиром нашего любимого Шт., а Зелен. – командиром порта (что очень устраивает последнего, по его словам) – маленький адмирал, вероятно взбешен? Но я рада этому – как счастлив будет дорогой Джонни тем, что его сын, как он постоянно называл Н.П., получает яхту!

Голова болит – сегодня больше не могу писать. Прощай и да благословит тебя Господь!

Горячо целую.

Твоя глубоко любящая тебя

Солнышко.

Николай II – Александре Федоровне

Царская ставка.

15 сентября 1916 г.

Моя ненаглядная,

Очень, очень благодарен тебе за дорогое письмо.

Мне кажется, что тебе следовало бы поговорить с Шт. по поводу телеграммы Дэзи, так как это касается двух министерств – военного и иностранных дел. Посылаю тебе также письмо, полученное мною вчера от Долли, дочери Евгения. Она его сама привезла и непременно требовала, чтоб ее допустили ко мне. Благодаря обману и лживым рассказам на вокзале, она проникла в комнату Федорова и рассказала ему длинную историю про какой-то свой отряд и про свое желание проехать к югу подальше от Двинска и т. д. Нилов, заменяющий теперь Воейк., был возмущен и выпроводил ее из дому только обещанием передать это письмо. Ужасно! Она просит дать ей титул герцогини Лейхтенбергской, после этого ты можешь быть уверена, что она попросит денег с уделов, на которые она, конечно, не имеет никакого права.

Недавно я принимал Силаева, он вернулся в полк, но не знает, как долго сможет там остаться. Такая жалость!

Дорогая моя! Я уже мечтаю о нашем свидании вскорости! Хоть я завален работой, мысленно я всегда с тобой!

Да, подумать только, дорогая мама уже 50 лет в России!

Храни тебя Господь! Нежно целую, моя любимая, тебя и девочек.

Навеки твой

Ники.

Александра Федоровна – Николаю II

Царское село

17 сентября 1916 г.

Мой ненаглядный!

Представь себе, только 1 градус тепла, а вечером было 2 градуса мороза, солнца нет. Прилагаю записку от нашего Друга к тебе, так как я просила Его особенно подумать о тебе и благословить твои новые планы. Милый, вели, пожалуйста, кому-нибудь отправиться посмотреть 4 тяжелые батареи, которые уже довольно давно стоят совершенно готовыми здесь в Ц.С. (так мне сказали), и никто и не помышляет об их отправке. У них есть снаряды (если не в достаточном количестве, то их всегда можно будет достать). Если старый Иванов все еще в Петрограде, прикажи ему отправиться осмотреть все до мельчайших подробностей. (Сообщили об этом Боткину офицеры, так как они осматривали их.) Хорошо было бы отправить их отсюда, потому что солдаты не совсем надежны: несколько недель назад там происходили истории, пришлось послать стрелков, чтоб поймать их в лесу, где они занимались чтением прокламаций. Эти 40 пушек стоят на площади без охраны – один молодой прапорщик писал бумагу за бумагой и просил солдат для охраны их, так как он ежедневно по утрам замечает исчезновение то винта, то еще какой-нибудь мелкой части, и никто не обращает на это должного внимания. Я думаю, что было бы лучше всего, если бы ты неожиданно послал сюда какого-нибудь генерала для ревизии – нам ведь ужасно нужны пушки на войне, – только не предупреждай Сергея – пусть все произойдет совершенно неожиданно, он тогда тоже поймет, что следует всюду заглядывать. Ему следовало бы быть более деятельным. И почему Андрей здесь торчит? Разве нельзя назначить его куда-нибудь там в действующей армии – не так, как эти 2 года? Он может служить и не в гвардии, так как там нет вакансий – Миша тоже служил в других местах. Заставь родных побольше двигаться. Род. писал, что в батальоне было более 50 случаев дизентерии – это осенью, здесь ею заболели ребенок гр. Нирод и один из наших раненых.