По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири

Немало часов я провел, наблюдая за огромными стаями гагарок, кружившими над нашим лагерем. Однажды после обеда, где-то в середине августа, мы наблюдали за перелетом стай, в каждой из которых насчитывалось от полудюжины до 200–300 птиц. Они летели практически над водой в трех-четырех футах от поверхности на расстоянии 100–200 ярдов от берега. Другие стаи кружили высоко в воздухе над домом, третьи – еще выше и были едва заметны. Большинство стай летели более или менее правильными треугольниками или серпами, вершиной или выпуклой стороной всегда вперед. 29 августа гагарки окончательно улетели от нас, попадались только отдельные, видимо случайно отставшие птицы. Кайры также исчезли, но серых чаек было еще много, они кружили стаями по 20 или больше птиц. 28 августа у мыса Кливленда я заметил гренландского сокола[33].

Моя сломанная нога зажила и 15 августа на костылях я вышел на первую прогулку; 16-го я взошел ковыляя на холм и слегка оперся сломанной ногой на землю. Ровно пять недель тому назад я сломал ногу, – это были пять недель потерянного бесценного времени, но я не буду сожалеть об этом, так как нога заживала и, без сомнения, все с ней будет хорошо, как и раньше.

Большую часть времени после 13 августа я проводил с маленьким теодолитом, определяя меридиан. 16-го я провел следующую серию наблюдений и через несколько дней получил данные для определения широты и часового пояса.

В 3.30 утра 18 августа Мэтт с криком вбежал в мою комнату: «Они вернулись, сэр!» И через несколько минут, обогнув мыс, наша партия высадилась перед домом со 130 кайрами Бринниха[34], в сопровождении семейства эскимосов – мужа, жены и двух детей, у которых были каяк, гарпун, сани и собака. Партия застрелила вблизи острова Герберта маленького моржа, которого они оттащили до мыса Кливленда и привязали там. Они очень преуспели в своем путешествии и всего за шесть дней добились очень многого. Все позавтракали, легли спать и проспали почти до полудня. После обеда, оставив Вергоева и доктора Кука дома и взяв с собой эскимоса, мы отправились к мысу Кливленда, чтобы освежевать моржа. Туземец сделал это очень быстро и умело.

Эскимосы поставили свою палатку около дома, привязали собаку к камню около небольшого ручья, и все, по-видимому, были довольны. Хотя «Коршун» на пути к бухте Мак-Кормика останавливался у Нетиулюме, эскимосского поселения на южном берегу Китового пролива, я по причине произошедшего со мной несчастья не видел никого из туземцев, так что первыми эскимосами, которых я встретил, и было это семейство, приведенное моей партией с собой с острова Нортумберленд. Мужчину звали Иква, его жену – Мен, девочку – Аннадор и мальчика – Нойя. Они все время были с нами, до тех пор, пока мы не покинули дом Красной скалы, за исключением нескольких коротких визитов домой; как мы узнали впоследствии, целью этих визитов было похвалиться своей важностью перед соплеменниками и похвастаться приобретенными у белых богатствами. Эти люди очень привязались к нам, так же как и мы к ним, и терпение и настойчивость Иквы, которому я дал один из моих винчестеров, позволили вдоволь разнообразить припасы дома Красной скалы олениной, а Мен стала преданной служанкой миссис Пири.

В августе мы хорошо поохотились, а впоследствии, после общения и ценных подсказок опытных местных охотников, охота стала еще лучше. Я уже упоминал, что нашего первого оленя мы застрелили 8 августа на черном плато позади дома. Вскоре после этого партия вернулась с острова Нортумберленд, где не слишком удачно охотилась на белых китов, но на следующий день до полудня Иква прибежал в дом, крича: «Морж, морж!» и показывая на бухту. Мы были уверены, что в бухту заплыли как минимум три или четыре моржа, и вскоре вельбот с охотниками уже был около них; через несколько минут, после залпа из двенадцати-пятнадцати выстрелов, убитый морж лежал на причале, несколько других были ранены. Морж весил 1569 фунтов, из этой массы кровь и внутренние органы весили 125 фунтов, а шкура – 220 фунтов, длина животного составляла 9 футов. Иква использовал шкуру на кровлю своего зимнего жилища, стены которого он начал возводить днем раньше. Камни он носил издалека; некоторые из них весили до 100 фунтов.

27 августа, вскоре после полуночи, Джибсон, Мэтт и Иква поймали самку моржа и детеныша. Молодое животное, тоже самка, привели к берегу, где оно лаяло, словно охрипший бульдог, пока его не пристрелили, чтобы положить конец его страданиям. Мы также подбили много серых чаек, гагарок и других птиц. В конце месяца мы наблюдали за заходом солнца, в первый раз со времени нашего прибытия в полярную область. В ночь на 29 августа нам впервые понадобился свет, и вахтенный жег свечи по несколько часов. Длинный летний день окончился, но зима пока еще не пришла.

В понедельник 31 августа на рассвете было светло и тихо, и я отправил Аструпа на лыжах в кратковременную разведку внутреннего льда к востоку от бухты Мак-Кормика.

Он вернулся в полночь спустя шестнадцать часов, пройдя, согласно расчетам, около 17 миль, но не обогнул вершины бухты. Аструп добрался до высоты 2645 футов, минимальное значение температуры, зафиксированное им, составило +25 °F. Он сообщил, что внутренний лед, в плане передвижения по нему, находится в прекрасном состоянии. Наш разведчик не видел ни трещин, ни промоин, ни полыней. Его наблюдения, однако, наталкивали на мысль, что отправная точка нашего весеннего санного путешествия по внутреннему льду должна находиться на северо-восточном берегу бухты, так как оказалось, что от вершины бухты Мак-Кормика до Китового пролива через лед проходила глубокая долина.

12 августа, после обеда, Джибсон, д-р Кук, Вергоев и Аструп (Джибсон в качестве командира и д-р Кук в качестве заместителя) отправились на вельботе «Вера», с запасом провизии на 14 дней, на острова Герберта, Нортумберленд и Гаклюйта, чтобы заняться охотой на птиц, сделать планы жилищ эскимосов, наладить контакт с коренными жителями, получить от них меха и одежды, сообщить им о нашем месторасположении и, если получится, убедить одну семью поселиться рядом с нами. «Вера» была снабжена веслами, парусами, якорем, компасом, картой, керосиновой лампой, ружьем, порохом и пятьюстами патронами. После обеда члены партии занимались сборами: укладывали чай, кофе, сахар и другие продукты и личные вещи, необходимые в этом путешествии. «Вера» отчалила при легком благоприятном бризе; были ясно видны скалы острова Нортумберленд.