По большому льду. Северный полюс - Роберт Эдвин Пири

Скалы эти повернуты на запад, и в расщелинах, которыми были покрыты утесы, мы нашли множество кайр. Мы оставались здесь довольно долго, чтобы подстрелить их как можно больше, но нам было трудно вылавливать из бушующей воды птиц, падающих у подножия скал. Поэтому я все же решил поискать подходящее для высадки место, где можно разгрузить вельбот и затем вернуться за добычей. Мы нашли его около того места, где заканчивались скалы, на гладком, покатом утесе, обращенном к юго-западу. Мы разгрузили «Веру» и занялись завтраком, после которого вернулись к птичьему базару. К 8 часам мы добыли около 40 штук, в среднем больше одной птицы на патрон, несмотря на то, что нам удалось достать примерно 70 % убитых кайр, так как некоторые падали на выступающие края скал и утесов и оставались там.

Птиц, упавших в воду, мы подбирали следующим образом: убив несколько штук, мы откладывали ружья, и два человека подводили вельбот кормой к скалам, третий удерживал его багром от удара о скалы, а четвертый ловил птиц. Во время этого занятия мы несколько раз едва не разбились, так как волны были еще очень высокими. Мы вернулись в лагерь и позавтракали, после чего Вергоев ушел, чтобы сделать рисунок поперечного среза острова, а доктор Кук и Аструп пошли вдоль берега, в поисках следов обитания туземцев. После обеда шел дождь, и доктор с Аструпом вернулись в 4 часа, ничего не найдя, за исключением нескольких лисьих капканов. Так как ветер стих, мы снова отправились к птичьему базару и вернулись в лагерь через два часа с 62 птицами. Мы не стали сразу ужинать, дождавшись Вергоева, который вернулся в 8 часов. Он дошел до наивысшей точки острова, откуда открывался прекрасный вид на практически свободный ото льда пролив Смита и Землю Гриннелла, хорошо видную с противоположной стороны.

На обратном пути он заметил двух молодых лисиц грязно-сер ого цвета, подошедших совсем близко к нему и привлеченных, очевидно, куском тюленьего сала, который он вытащил из лисьего капкана и нес в руках. Он нашел этот капкан (скорее всего, он был поставлен совсем недавно), на высоте 1100 футов. После ужина наши товарищи легли спать с подветренной стороны нависшей скалы, а я и Вергоев заступили на ночную вахту.

14 августа. Утром под проливным дождем мы вновь наведались на птичий базар и вернулись в лагерь к 9 часам с 30 птицами. Таким образом, весь наш запас достиг 132 штук. В эту последнюю охоту я заметил пару топориков, которые, очевидно, гнездились среди кайр. Также здесь мы видели воронов, обыкновенных гаг, черных кайр, люриков, чаек-моевок и серых чаек. Вороны, коих было великое множество, были практически ручными. Некоторые из них даже пытались подобрать выброшенные нами кости птиц. Мы снова позавтракали и в 11 часов отправились на остров Нортумберленд, остановившись на несколько минут на восточной оконечности острова, чтобы исследовать небольшое гнездовье люриков.

Мы быстро прошли разделяющий два острова пролив, в котором натолкнулись на сильное западное течение. Прилив достиг половинной высоты и продолжал подниматься. Ветра не было, и мы на веслах медленно подошли к нескольким хижинам эскимосов (в 7 часов). Они оказались пустыми и сильно разрушенными. Мы остановились здесь на ночь. После ужина, после прогулки по берегу, мы легли спать. Доктор Кук и Аструп заступили на ночную вахту, во время которой они делали рисунки, фотографии и проводили измерения.

15 августа. В 8 часов утра мы продолжили наш объезд, держась берега. Мы были вынуждены идти на веслах, так как ветер был совсем слабый. В разное время нам попались на глаза три лисицы, бегавших по берегу и тщетно пытавшихся поймать серых чаек, которые взлетали только тогда, когда лисы были совсем рядом с ними. Около 12 часов мы увидели три каменных иглу и готовились причалить к берегу, как вдруг услышали звук выстрела.

Посмотрев на холм, мы заметили идущего к нам туземца, за которым вскоре появились его жена и двое детей, меньшего женщина несла в своем мешке. Мы сделали завтрак и угостили туземцев. Кофе и сухари им понравились, но горох и томаты, видимо, пришлись не по вкусу. После обеда женщина сделала нам пару унт, а затем мы попытались показать им жестами, что хотим, чтобы они пошли с нами. Иква (так звали мужчину) ничего не ответил. Вергоев и я заступили на ночную вахту. Дождь перестал, и казалось, что небо должно проясниться.

16 августа. Утром, после завтрака, мы устроили небольшое совещание, что нам делать дальше в этот воскресный день: отправиться в путь или остаться. Так как все желали вернуться в дом Красной скалы, то я решил ехать. После того, как мы погрузили наше снаряжение на вельбот, мы еще раз попытались убедить Икву и его жену отправиться с нами, и они, к нашему удивлению, согласились, по-видимому, без какой бы то ни было предварительной подготовки. Иква привел свою собаку, Сампу, и каяк, который мы привязали к вельботу. Вскоре после отплытия мы увидели ледник, поверхность которого была окрашена какой-то темной красно-коричневой субстанцией, при этом недавно отделившиеся от ледника айсберги были абсолютно чистыми.

Немного поодаль мы нашли древко гарпуна, с которыми туземцы обычно охотятся на тюленей, и затем, обогнув небольшой мыс, оказались совсем рядом с эскимосским поселением. Мы увидели туземцев, бегавших от одного иглу к другому; один из них взял каяк и поплыл нам навстречу. В этом месте было много льда. Удачно выбрав место, мы причалили к берегу, и тотчас наш вельбот окружили туземцы, которые, наверное, забрались бы в него, если бы мы позволили им это. Мы решили провести здесь остаток дня. Доктор Кук покинул нас и вскоре раздобыл несколько ценных этнографических образцов. Мы также получили еще две пары унт. Найденный нами гарпун принадлежал одному из туземцев и мы вернули его хозяину.

Южная сторона этого острова сильно отличается от северной. Растительность здесь просто роскошная. Холмы покрыты зеленью, за исключением мест, закрытых группами скал, по форме напоминающих усеченную пирамиду, из которых на значительную высоту выступают практически отвесные стены. На этих стенах в большом количестве гнездятся серые чайки, а чуть ниже, на камнях, величина которых варьируется от размеров человеческой головы до размеров всего тела, обитают люрики.

17 августа. Утром, когда все было готово для отправления, мы узнали, что наш друг Иква и его семейство решили не идти дальше, и никакие уговоры с нашей стороны не могли заставить изменить их решение, поэтому мы пошли без них. Вскоре после того, как мы покинули эскимосскую деревню, мы прошли мимо другого ледника, позади которого находились несколько иглу. Остановившись здесь, чтобы сделать несколько рисунков и измерений, мы внезапно вспомнили, что забыли несколько купленных нами оленьих шкур, поэтому вернулись, оставив Аструпа зарисовать местность. Нам нужно было пройти не больше мили, и вскоре мы добрались до стоянки, где забрали две шкуры и снова попытались убедить Икву.

На этот раз он согласился и вскоре уже сидел в нашем вельботе. Его багаж состоял только из взятой взаймы палатки и куска вяленого жира нарвала, который он бросил на носу. Когда мы остановились, чтобы забрать Аструпа, Иква отошел на небольшое расстояние от берега и вскоре вернулся с эскимосскими санями, которые мы также разместили на носу. Здесь мы наполнили нашу бочку водой из ручья и снова отправились в путь. Так как ветра не было, то мы были вынуждены грести, пристроив к этому занятию и Икву. Мы прошли через пролив, разделяющий острова Нортумберленд и Герберта в 5 часов утра, и увидели четко вырисовывавшиеся красные скалы бухты Мак-Кормика. Отойдя на две мили от острова Герберта, мы встретили, по-видимому, тот же самый пояс льда, что и во время пути к островам. Моржей, очевидно, было так же много, как и раньше. Иква, по-видимому, хотел поохотиться на них; я направил вельбот к льдине, на которой спало одно животное. Иква ждал, пока мы подойдем на расстояние десяти футов к льдине, и пустил свой гарпун в бок моржа.