Операция «Кристалл» - Фридрих Незнанский

– Джек, мать твою, что ты там обнаружил? – не выдержав, взорвался Турецкий. – Выкладывай немедленно!…

– А будете кричать – вообще ничего не скажу, – обидчиво прогундосил Фрэнки, но, осознав, что его могут вот-вот разорвать на куски, перестал наконец ломать комедию. Лицо его сделалось серьезным и сосредоточенным. – Вот полюбуйтесь. – Он прикнопил к стене отпечатанный на цветном принтере снимок. – Большего предложить не могу, но и этого достаточно.

Все с умным видом уставились на фотографию, на которой крупным планом было зафиксировано чье-то ухо с едва определимым кусочком затылка.

– Это что такое? – спросила Кати Вильсон.

– Ухо, – честно признался Джек. И добавил: – Мужское. Обычно у женщин из ушей волосы не торчат.

– Еще как торчат!… – не согласился с ним Мамонтов, но вдруг покраснел и стыдливо смолк.

– У меня такое ощущение, будто я попал на занимательную лекцию по анатомии, – хмыкнул Барагин.

– Примерно так оно и есть, – гордо произнес Фрэнки. – Не надо иронизировать, братцы, потому что ухо – это важнейший человеческий орган. Имея ухо, можно со стопроцентной вероятностью вычислить его хозяина. Разумеется, в том случае, если есть с чем сравнивать. Я подключился к картотеке Интерпола, загрузил данные и через десять минут получил ответ… Это ухо принадлежит Ахмету Бустуму по кличке Шейх!

– Что-что-что-что-что? – Берковича аж в жар бросило.

– Ахмету Бустуму, – четко проскандировал Джек. – Думаю, нет смысла объяснять, что это за птица.

А птица действительно была высокого полета. Персона Бустума впервые всплыла в криминальных хрониках лет тридцать назад, когда он был совсем еще юнцом. И все эти тридцать лет его преступный послужной список пополнялся с удивительной быстротой. Каждая новая его выходка была масштабней и наглей предыдущей. Начал свою карьеру обыкновенным бандитом, промышлявшим нехитрым ремеслом – обиранием припозднившихся прохожих. Из малолетки уголовника Бустум довольно скоро превратился в главаря мобильного отряда, состоявшего из десятка вооруженных до зубов молодчиков. Прикрываясь фундаменталистскими лозунгами и выступая ярыми сторонниками возрождения Палестинского государства, войско Ахмета грабило и убивало, действуя дерзко и жестоко. И уже через год на его счету числилось более сотни жизней ни в чем не повинных людей… Разумеется, жертвами были исключительно евреи, а их смерть была как бы справедливой местью за попранные права арабов, за шовинизм, якобы пропагандируемый официальным Тель-Авивом по отношению к арабскому населению Израиля.

На самом же деле все было куда прозаичней. Бустум как был в душе бандитом, так и продолжал оставаться им. Он совершал тяжкие преступления не ради идеи, а с целью элементарной наживы, ведь кровавый бизнес приносил неплохой доход.

Повзрослев и возмужав, Ахмет вышел на новый уровень. Ему надоело быть региональной знаменитостью, он жаждал мировой славы.

В 1973 году им был совершен первый угон самолета, следовавшего из Тель-Авива в Нью-Йорк. Он принудил командира корабля приземлиться в аэропорту Дублина. Как всегда, Ахмет выдвинул «справедливые» требования – свободу арабам, долой дискриминацию, вернуть Сирии Голанские высоты, а заодно запросил пять миллионов долларов. Переговоры длились целую неделю, но сторонам так и не удалось договориться. На исходе каждого часа Бустум собственноручно расстреливал очередного заложника. Лайнер брали штурмом, Си-эн-эн вела прямую трансляцию на всю планету, все террористы были уничтожены. Все, кроме Ахмета. До сих пор остается загадкой, каким образом ему тогда удалось скрыться.

В 1976 году Бустума выследили и арестовали, но он не провел в тюрьме и двух суток – сбежал, подкупив охранников.

С тех пор полиции и контрразведке ни разу не удалось выйти на его след. Он продолжал взрывать, убивать и захватывать заложников в самых разных уголках земли, но никто не знал, где он живет, кто его друзья, по каким каналам он осуществляет связь с террористическими группами…

– Бустум стоял метрах в пятидесяти от грузовика со взрывчаткой, как раз напротив отеля «Хилтон», и с кем-то разговаривал, – протирая воспаленные от усталости и перенапряжения глаза, говорил Фрэнки. – Потому-то в кадр и попало только его ухо, что этот кто-то загораживал его своей спиной от объектива фотокамеры. Ну кто теперь возразит, что я не гений?

– Значит, Бустум еще несколько дней назад был в Тель-Авиве? – потрясенно спросил Беркович.

– Скорее всего, он до сих пор здесь и готовит новый теракт. А почему вас это так удивляет?

– В прошлом январе нам стало известно, что Ахмета больше нет в живых, что он скончался после очередного приступа желтой лихорадки.

– Тогда кто же, по-вашему, изображен на этом снимке? Его биологический двойник?

– А вы твердо уверены, что это именно…

– Еще раз повторяю, – резко прервал израильского разведчика Джек, – я уверен на все сто процентов!… Это он!

– В таком случае, ситуация становится еще сложней, – нервно закурил Беркович.

– А мне кажется, напротив, гораздо проще, – не теряя присутствия духа, оптимистично произнес Турецкий. – Теперь у нас появилась четкая цель. За два дня необходимо найти и обезвредить Бустума.

– А знаем ли мы, как это сделать? – задался риторическим вопросом Гарджулло.

– Марио, это ты зря… – укоризненно посмотрел на него Барагин. – Не порть людям настроение…

– Нет, я серьезно! – начинал закипать Марио. – Время идет, отсчитывая минуты, оставшиеся до очередного взрыва! У кого-нибудь есть предложение, хотя бы в каком направлении двигаться? Где искать этого чертова маньяка? Неужели ходить по квартирам и спрашивать: «Скажите, пожалуйста, у вас случайно не прячется международный террорист?»

– Будем ждать, – заявил Турецкий.

– Да чего же ждать?!

Турецкий повернулся к Берковичу:

– У Бустума есть наш агент. Одна надежда на него…

Это теперь Лефортово снова стало элитной тюрьмой. А Коровьеву пришлось еще хлебнуть обычных наших российских пенитенциарных прелестей – перенаселенность, духота, грязь, грубость охранников. Впрочем, он даже как бы и не замечал этих, мягко говоря, неудобств. Более того, тяжести первых часов и дней заключения прошли мимо него. Коровьев, наверное, был бы рад, если б что-то сильно отвлекло его от тягостных мыслей. Тягостных и безысходных. Потому что он застрял на одной тупиковой мысли – «этого не может быть».

Первая встреча с Сомовым ничего не дала. Коровьев расклеился, следователю пришлось его даже отпаивать валерьянкой. Никаких документов не было. «Голден АД» растворилась в необъятном пространстве бесследно. Кто, как, каким образом подделал подписи Коровьева, кто выступил от имени драгмета и сорвал куш сто восемьдесят миллионов долларов, оставалось загадкой, впрочем, не такой уж неразрешимой. Трое русских эмигрантов, которые номинально владели фирмой, были известны. Но теперь вдруг оказалось, что их давно, еще когда «Голден АД» только создавалась, разыскивает Интерпол.