Хвосты удачи. Истории из жизни ветеринарного врача - Ольга Шильцова

Алексей в то время мог только носить сумку с инструментами и лекарствами, да еще, может, сделать укол дрожащими руками, но было жутко интересно. Скоро азиатская овчарка растянулась на земле в глубоком сне. Отец пытался снять карабин с нижней челюсти и так и эдак, но его заклинило намертво.

– Алешка, бегом к слесарю! И пусть болгарку возьмет.

Несмотря на обеденное время слесарь оказался изрядно подшофе, но лучшего варианта попросту не было. Он ювелирно срезал карабин и даже не потребовал платы, а после еще несколько лет рассказывал каждому клиенту о том, как его мастерство и твердая рука спасли собаку от голодной смерти.

Вспомнив этот случай, Алексей нахмурился, осознав, что болгарки в «Клинике Доктора Воронцова» как раз нет. «Надо бы внести в список оборудования, чем черт не шутит», – подумал он, возвращаясь к реальности.

– Выглядишь неважно, у тебя все в порядке? – поинтересовался Константин. Леша только отмахнулся:

– Максимус не спит, не знаю, как Катя еще держится. Ну и дел невпроворот, вчера одному перцу на жалобу отвечал, хотя по-хорошему его послать надо было.

– Что за жалоба? – поинтересовался Костя.

– Не поверишь, на «неподобающий внешний вид медицинского персонала».

Костя хлопнул себя по лбу. В клинике был, пожалуй, только один сотрудник, который соответствовал такому описанию. Леша продолжал:

– Да, конечно, на Вику, на кого ж еще. Главное, она его коту катетер поменяла, прокапала, все в порядке, спасибо-спасибо и ушел домой. А потом накатал такое письмо, что хоть стой, хоть падай.

Константин вспыхнул, сам не зная, почему его так зацепила эта ситуация:

– При чем тут вообще внешний вид?! Если Викторию заставят… Я сам волосы в розовый покрашу, ясно?!

Леха заржал, забыв о том, что его может услышать очередь в коридоре:

– Ты у себя в лаборатории хоть волосы, хоть ногти крась, все равно никто не увидит! И я только что узнал тебя с неожиданной стороны. Чего ты завелся вообще, Вика про жалобу даже не узнает, работает она отлично, что еще надо.

Аня задумчиво покачала головой:

– Но Маргарита Григорьевна…

– Что Маргарита? – вскинулся Костя.

Алексей поморщился:

– Она учудила, это да. Давай, говорит, уволим ее. Типа, в нашей прекрасной клинике все должно быть прекрасно. А Вика не врач, вроде как замену найти не проблема. Я ей сказал, что по сотрудникам решаю сам и точка. Марго не понимает, что младшего персонала в ветеринарии днем с огнем не сыщешь. Каждый ассистент мечтает побыстрее на прием встать, а Вика несколько лет уже тут работает!

Разговор больше не клеился, и Костя вернулся к своему рабочему месту. Он не знал, что вечером Алексей зашел к Вике в стационар, чтобы объявить:

– Если когда-нибудь ты решишь доучиться, возьму тебя врачом без вопросов. Поняла?

Виктория в ответ только хмыкнула и кивнула в знак того, что услышала. Не то, чтобы она планировала вернуться к учебе, поздновато уже учиться, но внимание заносчивого хирурга было ей приятно.

Жорик отчаянно взвыл, почувствовав, как его нежную кожу пронзила игла, но через секунду хозяин уже отпустил его на пол.

– Вот поэтому я и не беру тебя на работу в клинику, – укоризненно заметил Константин, наставив на питомца указательный палец. – Ты взрослый пес, как не стыдно себя так вести!

Маленький йоркшир не понял ни слова и на всякий случай весело запрыгал вокруг. Легкое жжение в области лопаток нисколько не мешало песику радоваться жизни, но он жалобно заглядывал мужчине в глаза в надежде получить вкусняшку за страдания и не ошибся:

– Держи, вымогатель, только я тебя умоляю – прожуй, прежде чем глотать.

Костя протянул питомцу полоску вяленого мяса и аккуратно перенес наклейку с флакончика вакцины в ветеринарный паспорт. Плечи приятно ныли – вчера они с Алексеем вдвоем перекрыли крышу на даче. Хотя называть этот деревенский дом дачей, пожалуй, было бы неправильно. Константин уже несколько раз ловил себя на мысли, что мог бы жить там круглый год. Сначала он ухаживал за участком для того, чтобы порадовать бабушку. Косил траву, чинил завалившийся забор. Вместо детских воспоминаний об этом месте постепенно пришли планы на будущее. Константин начал чувствовать себя хозяином на этой земле. Жорик тоже любил бывать загородом, но далеко от хозяина не отходил. Его пугали не только собаки, чей запах он чувствовал вокруг, но и деревенские кошки – вечно голодные, покрытые шрамами, со слезящимися глазами и шкурой, полной блох.

Только там, в дедовом доме, Костя мог как следует выспаться всего за несколько часов. То ли кислород, то ли тишина… Да какая, в сущности, разница. Нарушал его покой только Жора. Нет, большую часть ночи песель уютно посапывал под одеялом, прижавшись к ногам хозяина или забираясь подмышку, если становилось холодно. Но стоило ему проснуться и пойти куда-то в ночи по своим собачьим делам – попить воды, проверить, кто шебуршится за стенкой, как начиналось целое представление. Кровать, на которую днем йорк лихо запрыгивал с разбегу, ночью казалась ему непреодолимым препятствием. Он ставил передние лапки на край и начинал подпрыгивать, всячески показывая, что пытается забраться, но не может. Если и это не помогало, Жорик начинал душераздирающе скрипеть и свистеть носом. Вот и этой ночью Константин проснулся от этих пронзительных звуков.

– Ты можешь запрыгнуть, не придуривайся, – пробормотал мужчина, не открывая глаз.

Жора жалобно заскулил, и Костя, вздохнув, поднял его на кровать.

– Пять часов утра, зверюга! Еще раз – и будешь в будке жить, – беззлобно проворчал Костя.

Жорик пробежался по хозяину холодными лапами и закрутился на одном месте, сворачиваясь в уютный клубок. Константин погладил любимца, собирая шкуру в складки, и почувствовал, как проваливается обратно в сон. Умение засыпать и просыпаться мгновенно и в любом месте не было врожденным, но появилось в результате сотни суточных дежурств в клинике. «Как хорошо спать дома, – подумал Костя. – Не завидую тем, кто сейчас на смене».

В это самое время Вика надела перчатки и стерла пену с морды самоеда. Дышал он шумно и часто. Сердце девушки болезненно сжалось от жалости, но как еще помочь собаке, она не знала. До конца смены оставалось четыре часа. По сути, этого пса поместили в стационар не лечиться, а умирать. Стоило снять его с пропофола, как самоед начинал выть, а точнее – кричать, сотрясаясь в судорогах и расцарапывая себе морду в кровь. Капельница со снотворным средством – единственное, что могли предложить терапевты. «Клиника Доктора Воронцова» была третьей, куда обратились отчаявшиеся владельцы, но и здесь врачи лишь разводили руками.

Пропищал термометр, Вика посмотрела на показания и нецензурно выругалась, а потом тщательно протерла градусник спиртом. Выше значения – значит 43 по Цельсию или больше… Неужели такое бывает? Она видела температуру 42 градуса у французского бульдога с солнечным ударом, но чтоб такое! Пес не отвечал на медикаментозную терапию, а эвтаназия была неприемлема для хозяев – они продолжали надеяться на чудо.