Валькирия в черном - Татьяна Степанова

– Ладно, тогда начнем с этого стола, – Гущин осматривал тарелки с остатками закусок, вазы с фруктами и осколки на земле.

Приехал прокурор Электрогорска вместе со следователем. Они стали совещаться с Гущиным, но до приезда экспертов никто ничего не трогал. Всех рабочих и официантов – как столичной кайтеринг-фирмы, так и ресторана «Речной» – отвезли в отдел, всех детально начали допрашивать, кто что видел, кто что заметил.

Открытым пока оставался вопрос с гостями банкета, которых и след простыл.

– Наших, здешних, я всех назову, кто присутствовал, – сказал Журчалов. – За остальных не поручусь. Не знаешь теперь, кого и спрашивать насчет приглашенных, вся их семья в морге да в больнице. Вдова Анна Архипова когда еще теперь в себя придет. У них охранник есть. Тот же самый, может, помнишь, кого тогда, в тот раз, ранили.

Гущин кивнул: он помнил.

Но все эти кивки и воспоминания оставались полнейшей загадкой для Кати.

Примерно через полтора часа прибыла сводная бригада экспертов-криминалистов ГУВД Московской области, куда вошли и несколько опытных токсикологов.

Катя уже осознала, что город Электрогорск, точно ловушка, точно защелкнувшийся капкан, не отпустит их от себя.

В полночь эксперты-криминалисты, осматривавшие всю территорию банкета, обнаружили на земле лужицы рвоты. И взяли первые «реальные», а не предполагаемые образцы для исследования и анализа.

Эксперты-криминалисты еще продолжали работать на месте, а полковник Гущин решил возвращаться в Электрогорское УВД, куда увезли работников ресторана «Речной» и кайтеринг-фирмы, обслуживавшей банкет.

Мэр Журчалов уехал домой – спать и вытрезвляться окончательно. Утром «прямо к оперативке» он клятвенно обещал «прибыть вместе с полным списком гостей, которых лично видел на юбилее».

Большего пока от этого очевидца было не добиться. Полковник Гущин решил узнать, что дал допрос официантов, с которыми беседовали электрогорские сыщики.

Ночные допросы – вещь неприятная как для свидетелей, так и для тех, кто допрашивает. Катя не слишком доверяла ночным допросам. Даже если они необходимы, как в данном случае, чтобы закрепить показания по «горячим следам», потому что часть очевидцев – сотрудники кайтеринг-фирмы – люди в Электрогорске вообще чужие, приезжие. Собрали свое банкетное добро в трейлеры – и привет, поминай, как звали. Потом ищи ветра в поле.

В Электрогорском УВД никто не дремал. Во всех кабинетах горели лампы, работали компьютеры, пищали принтеры, исписывались листы протоколов. И что же видели свидетели?

– …Они что, предъявят нам судебный иск? Вы это хотите дать мне понять? Но все продукты к банкету шли не через нас, к нам заказа на продукты не поступало, только на спиртные и безалкогольные напитки. Мы привезли с собой несколько ящиков. Да пожалуйста, берите образцы из того, что там осталось, разве я возражаю? – Менеджер-логист кайтеринг-фирмы (на его допрос полковник Гущин и следовавшая за ним как нитка за иголкой Катя заглянули во первых строках) с каждым новым вопросом оперативника все сильнее раздражался. – Наша юридическая служба отклонит любые иски и все претензии в данном случае. Мы доставили только заказанное оборудование для банкета – мебель, столовые приборы, цветы, освещение. Нет, я подозрительного вообще ничего не заметил. Было много гостей, около всех столов толпились люди, за главным столом, там, где была эта пожилая дама – именинница, гости сидели. Нет, я никого не знаю. И вообще, я в основном следил за своим персоналом, чтобы работали, а не прохлаждались. Послушайте, когда нам вернут все оборудование? Учтите, это собственность фирмы и я отвечаю за сохранность, я материально ответственное лицо!

– На мой взгляд, это довольно дорогой банкет, влетел заказчикам в копейку, – размышляла неспешно полненькая официантка кайтеринг-фирмы. – Мы приехали в ресторан, как обычно в таких случаях, за два часа до начала и стали все готовить. Потом прибыли гости, и все шло хорошо. А затем я услышала крик. Нет, я в тот момент находилась не рядом, я была возле трейлеров. Но крик был очень громкий, истошный такой. Крик боли… И сразу все смешалось. Я помню, кто-то кричал: «Она умирает!» и «Расступитесь, дайте ей воздуха!» и еще что-то в этом роде. Я побежала туда и увидела… Подождите, сейчас… девушка в розовом платье корчилась на земле. Ей пытались помочь, все суетились, кричали: «Есть здесь врач?» – но она вдруг затихла. И другая девушка, она лежала на боку, согнувшись, вокруг нее тоже суетились. И еще я увидела девочку – ее рвало у стола, потом она зацепила скатерть и все сдернула на землю – блюда, бокалы, вазы. Вот и все, пожалуй, что я видела. Мне самой там дурно стало, так все кричали вокруг, я еще подумала, а вдруг это теракт, сейчас бомба взорвется. Почему так подумала, я не знаю, просто в голову это пришло.

– Там все случилось одновременно, – молодой официант кайтеринг-фирмы давал показания охотно и оживленно, несмотря на поздний ночной час. – Слушайте меня, записывайте, не перебивайте. И девчонок я этих видел, это внучки юбилярши. И саму юбиляршу – такая важная вся из себя. Я принес ей апельсиновый сок, так она за льдом меня послала. Девушек я видел на всем продолжении банкета. Они то вместе ходили, то порознь. Эта старшая в розовом платье очень эффектная, мне один местный товарищ сказал – она конкурс красоты выиграла. Действительно, красотка. Самая младшая из них, юркая такая девчонка в гольфиках, в клетчатой юбчонке, все вокруг столов с десертами терлась. А вот третья девица… она одета была странно и, кажется, хромала. Вот ее первую я и увидел, когда все закричали, она стояла на коленях, держалась за живот, потом на бок упала. Я бросился к ней. Зубы у нее были стиснуты, глаза закатились, я только белки видел. Еще подумал – может, это эпилепсия? Но тут вдруг страшно закричала женщина. Это была заказчица… нет, не юбилярша, а другая – помоложе, кажется, ее невестка. В голубом таком открытом платье. И я увидел, что она что-то уронила – бокал или фужер.

– Когда все завопили: «Надо врача, есть тут врач?» – я сразу же бросился к шатру, самому крайнему у реки, – официант электрогорского ресторана «Речной» вторил в своих показаниях сотрудникам кайтеринг-фирмы. – Там главврач нашей больницы пил коньяк, я сам ему приносил – сначала бокалы, потом бутылку. Он сидел за столом – уже вдупель пьяный. Я ему пытался объяснить – что-то там случилось, кому-то плохо. И он сразу со мной пошел, но по дороге споткнулся о стол и упал. Все на землю полетело – чашки-плошки. И тут я увидел нашего мэра Журчалова, он возился с Архиповой, именинницей, та хрипела как-то странно, и я решил, что это ей плохо. А потом увидел, что есть еще пострадавшие – эти девушки. Вообще-то, я сильно испугался в тот момент. Сразу подумал, что их всех отравили… Почему я так решил? Так… у них же отца прикончили, застрелили в Москве. И потом еще была одна история, у нас тут столько слухов до сих пор обо всем этом ходит в городе. В общем, у них семейная вражда, вендетта. Но я не об этом тогда подумал. У нас в Электрогорске насчет отравлений тема как бы это сказать… плохая тема, темная история. Нет, к делу это не относится, потому что та история случилась очень давно, после войны. Но все равно. Я отчего-то сразу об этом вспомнил. И не я один.