Русские боги - Дмитрий Казаков

– А поработать не хочешь? – осведомился Сергей.

– А зачем? – попрошайка улыбнулся, показав редкие желтые зубы. – В этой стране только дураки работают. Да и мне много не надо, я ж не буржуй какой. Только на бутылку и еду.

– Вот. Держи, – Олег вытащил из кармана кошелек, извлек из него сотенную бумажку. Мужичок, схватив ее, залопотал что-то благодарственное и метнулся прочь. – Это твой православный народ, которому царя не хватает? В первую очередь ему не хватает царя в голове…

– Ладно, не будем спорить, – сказал закрывший машину Иван. – Пойдем. Мне еще билеты купить надо. Какой у вас вагон?

Мимо милицейского поста и желтой будки «Евросети» прошли к вокзалу. Внутри сияла исполинская люстра, по гладкому полу бегали блики. Уборщик с важным видом толкал моющую машину. Та солидно гудела, оставляя за собой мокрую полосу. Позади волочился черный кабель.

– Разберемся с билетами, – сказал Олег. – Игорь, это твой… Вагон восьмой, места с пятого по седьмое.

– Пойду добывать восьмое, – проговорил Иван и зашагал к кассам.

Они втроем стояли и ждали в самом центре зала, а людские потоки текли по сторонам. Люди словно не видели ни Олега, ни Сергея, даже на Игоря они не глядели совершенно.

Но при этом обходили троицу стороной.

Иван вернулся быстро, еще издалека помахал розовым прямоугольником билета.

– Место восемь, – сказал он, подойдя. – Пошли на посадку?

– Пошли, – кивнул Олег.

Фирменный поезд «Нижегородец» отправлялся с первого пути, с того же самого, на который прибыл утром.

– Эх, Машенька сегодня не работает, – сказал Сергей, когда они прошли мимо седьмого вагона, где на этот раз проверял билеты узкоплечий мужик в голубой форменной рубахе. – Очень жаль.

Он плотоядно облизнулся и сморщился от боли в разбитых губах.

Проводница восьмого вагона, полненькая и круглолицая, вздрогнула, обнаружив рядом с собой четырех мужчин. Подозрительно посмотрела на Сергея, перевела взгляд на разбитое лицо Игоря.

– Ваши паспорта, – сказала она. – Так… хорошо… места пять, шесть, семь, восемь… У нас новые биотуалеты, ими можно пользоваться даже во время стоянки. Проходите. Приятной поездки…

Игорь поднялся в вагон последним, а когда заглянул в купе, там оказалось очень тесно. Иван в одиночку занимал больше пространства, чем Олег и Сергей, вместе взятые.

– Не люблю я Москву, – сказал он, когда вещи были убраны и путешественники уселись на нижние полки. – Мерзкий город. И чего я только не перенес столицу? Ведь строил такие планы…

– Я где-то читал, что Москва – естественная столица России, – проговорил Игорь. – По-моему, упоминались выгодные торговые пути, безопасное от татар положение и центр формирования нации…

– Это очередной миф, созданный как раз московскими князьями, – Олег поморщился, – после победы над соперниками. Из путей – только убогая Москва-река, никаких богатств рядом. Татары грабили ее, как хотели, даже в его времена, – он показал на Ивана, – князья же тамошние, начиная с Ивана Калиты, были их союзниками. Исключение – Дмитрий Донской и Иван Третий. И как может нация формироваться в пределах одного города, пусть даже большого?

– Миф, скажешь тоже, – недовольно буркнул Иван. – Но ведь стали мои предки великими князьями, а не тверичи или галичане. Почему?

– Церковь их поддержала. Попы православные. А еще Орда, которой выгодно было иметь в князьях того, кто…

Игорь не стал слушать окончания спора. Он встал, взял с верхней, заправленной полки полотенце и пошел в туалет.

Закрыл за собой дверь, глянул в зеркало и невольно поморщился. Помимо синяка на виске и распухшего носа, обнаружил непонятно откуда взявшуюся ссадину повыше левой брови.

Когда открыл воду и начал умываться, поезд тронулся.

Игорь сполоснулся холодной водой и тщательно вытерся. После этого боль немного уменьшилась, хотя и не прошла совсем. Вытащив расческу, причесался и стал походить на бандита немного меньше.

Вернувшись в купе, обнаружил, что из него выходит проверившая билеты проводница.

– Вот и он, – сказал Сергей. – Мы с Иваном собрались в ресторан. Посидеть немного, выпить. Не хочешь с нами?

– Нет, – Игорь помотал головой. – Я устал. И от разговоров тоже. Спать хочется.

– Как знаешь.

Сергей и Иван вышли в коридор, щелкнула закрывшаяся дверь. Не обращая внимания на начавшего возиться с бельем Олега, Игорь разделся и залез на верхнюю полку.

Натянул простыню и закрыл глаза.

Вспомнил о Кате, печаль накатила вновь, но не болезненная и тяжелая, как вчера, а легкая и светлая. Захотелось вновь увидеть ее, пусть даже и во сне. Затем мысли пропали, остался только монотонный перестук колес.

…стук вырос, надвинулся, стал оглушающим.

Игорь открыл глаза, с удивлением обнаружил, что стоит.

Мимо, нещадно топоча копытами землю, неслись маленькие неказистые кони. На их спинах восседали свирепые узкоглазые люди в халатах и мохнатых шапках. Сверкали в руках клинки, раскачивались арканы, виднелись готовые к стрельбе луки. Пыль облаками летела вверх, к беспощадному, злому солнцу.

Было жарко, во все стороны простиралась гладкая, точно стол, степь. Только на западе, на самом горизонте выделялась темная полоса то ли леса, то ли гряды невысоких холмов.

– Уррагш! Уррагш! – заорали вдалеке тонко и пронзительно, донеслись хлопки, а за ними – шелест.

Игорь не сразу понял, что это стреляют из луков и что тысячи стрел отправились в полет. Повернулся в ту сторону, откуда доносились вопли, увидел громадную тучу пыли, а в ней – мелькающие искорки и колышущиеся вверху знамена – украшенные крестами, громадные и красные, с длинными хвостами и кистями.

Около них шла схватка, но кто с кем сражается – понятно не было.

Упало одно знамя, второе, третье, четвертое двинулось на восток, но остановилось и тоже склонилось к земле.

– Уррагш! – донесся новый клич, и на этот раз в нем прозвучало торжество.

Игорь моргнул, и картинка сменилась. Он оказался на берегу реки, не очень широкой, но полноводной, в самом центре большого военного лагеря. Ходили люди, паслись лошади, больше похожие на пони, дым костров поднимался в темнеющее вечернее небо, пахло жареным мясом.

В полумраке угадывались очертания двух больших шатров, около них виднелась охрана.

Неподалеку кругом стояли воины с копьями, все широкоплечие, хотя и невысокие, в стальных шлемах. Под их присмотром находилось около дюжины покрытых пылью и кровью бородачей в посеченных кольчугах. Руки у них были связаны за спиной, на лицах застыло выражение отчаяния.

Один лежал без сознания, другой кривился от боли, придерживая руку. На лбу третьего была содрана кожа и виднелась черная корка из засохшей крови. Самый дородный, в красном плаще, но без шлема, выглядел невредимым, бледное лицо кривилось, а губы тряслись.