Тигр под елку - Мария Зайцева

я против него букашка, да и слаба душой, чего уж говорить… Но что-то подсказывало, что если сейчас прогнет, то…

— Вызови такси девочке, сулэли, — раздался жесткий голос нани от дверей, Тигран замер, явно желая возразить, но она добавила с металлом в голосе, — живо!

И мой дикий Тигр принялся исполнять ее приказ, как дрессированный.

— А тебе я сейчас дам ботиночки, — улыбнулась нани мне, — хорошие! И жилетик пуховый. Хотела потом отдать, но думаю, сейчас самый раз будет…

— Спасибо, но… — боже, она все слышала… Стыд какой!

— Никаких но! Тебе везла. И соберу сейчас еды с собой, пирога положу. Езжай, отдохни. А с этим… — тут нани остро и жестко глянула в сторону молчаливо ковыряющегося в телефоне внука, — я поговорю.

— Нани… — тут же обиженно вскинулся он, начал снова что-то говорить на своем, но она оборвала.

— Замолчи! Говорила я, что нельзя было тебя на бокс отдавать с детства, голова слабая! Не послушали! Вот и выбили тебе мозги там последние. Ничего, я вобью обратно.

29

— Это за вами? — голос таксиста вырвал мое сознание из сладкой ваты, в которую превратился дурацкий мозг сразу после того, как Тигран усадил меня в такси и, прожигая напряженным взглядом, нехотя закрыл дверь машины.

— Кто? — я с удивлением огляделась, и открыла рот от неожиданности, увидев позади такси приметную черную тачку.

Эта тачка нагло висела на хвосте, совершенно не шифруясь и чуть ли не подталкивая капот хищным бампером.

— Это, — коротко ответил водитель, с неудовольствием и опаской косясь на преследователя.

— Эм-м-м…

— Так, мне проблемы не нужны, — сказал таксист и притормозил у обочины, гад!

— Эй… — запротестовала я, но как-то вяло, все еще находясь в удивлении и даже легком шоке от ситуации.

Какого черта этот дурак делает?

Зачем преследует?

Еще не все сказал?

Так телефон же… А, нет. Нет телефона. В общаге остался же.

Ну, все равно!

Он же должен был вернуться в дом и получить хороших пиздюлин от нани!

Решил не получать?

А мне сразу их передать?

— Выходите, девушка, — скомандовал водитель, напряженно глядя, как черная пугающая тачка паркуется чуть впереди.

— Я напишу плохой отзыв о вас, — желчно проинформировала я, открывая дверь, — и одну звезду поставлю.

— Похер, зато живой буду, — оскалился нервно таксист, наблюдая, как открывается дверь черной "Субару", и как появляется оттуда высоченный широкоплечий Тигран. Выражение морды у него было такое, что в опасения таксиста верилось.

Я поставила ноги на мерзлый асфальт, а дальше уже никакой инициативы проявлять не пришлось.

Подошел Тигран и молча вынул меня с заднего сиденья машины, словно репку из грядки вытащил.

И тут же подкинул на руках, усаживая себе на талию удобней.

Я только растерянно ухватилась за его шею, глядя сверху вниз на напряженное темное лицо. Щетина эта жесткая. Глаза — дурные совершенно, как у кота, обнюхавшегося валерьянкой.

Такси, скрипнув тормозами, усвистало, но мы даже не обратили на это внимания.

Тигран смотрел на меня так, словно одновременно сожрать хотел и прикоснуться боялся.

А я…

Я же его, гада, ненавидела.

Ну вот что за человек такой неугомонный?

Ничерта не понимающий?

Сказала же, пауза мне нужна! Передышка!

А он…

Даже пятнадцати минут не проехала в такси! Он хоть нани предупредить успел, что за мной в погоню отправился?

— Что ты делаешь, вообще? — прошептала я в упрямо сжатые губы.

— Я… забыл кое-что.

А сам меня тискал за задницу, бессовестный такой.

И дышал тяжело.

И смотрел.

Боже…

Ненавижу его. Я же не железная.

Он меня сегодня вымотал так, что едва дышала. И добивал теперь. Домучивал.

— Что? Я же сказала, что хочу одна. Подумать.

— Ты была уже одна. Подумала?

— С ума сошел? — ну хоть смейся, хоть плачь! — пятнадцать минут прошло!

— Достаточно.

— Нет!

— Нет?

— Нет!

— Что мне сделать, чтоб было «да»?

Эм-м-м… А мы точно об одном и том же говорили?

— Я хочу… Тебя… Себе. Навсегда.

Эти слова, отрывистые, хриплые, ударили точно в цель. Точно в мое дурацкое слабое сердечко.

И пришлось закусить губу до крови, чтоб не поддаться искушению.

Он, конечно, дикарь, напористый и сумасшедший.

Ему сложно противостоять. Особенно, в моей глупой ситуации. Когда влюбилась, как кошка. Когда теку, бляха муха, тоже, как кошка!

Очнись, Мара, приди в себя!

Никакого самоуважения!

— Вот.

Он как-то ловко перехватил меня под ягодицы одной рукой, второй полез в карман и достал… кольцо!

Поймал мою подрагивающую ладонь и надел кольцо на палец.

Я посмотрела на руку и зажмурилась.

Красивое какое. Большой камень в центре, светлый, искрящийся даже в полумраке.

Такой же искрящийся, как и глаза этого бессовестного гада.

Хотя нет, его взгляд — ярче.

— Это нани, — сказал Тигран, — она благословила…

— Это… запрещенный прием… — прошептала я, едва справляясь с судорогами в горле.

— Да, — кивнул Тигран, — запрещенный. Будешь моей? Женой?

— Я… Я не знаю… — это все, на что меня хватило, вот честно.

Он настолько обескуражил, что я просто не могла ничего ответить иного.

— Когда будешь знать? — совершенно серьезно спросил Тигран.

— Не… знаю…

— Что мне сделать, чтобы узнала?

— От… пустить…

— Не могу.

Я молчала, смотрела на него. И думала, что в полной власти его ведь. И даже не физической, тут все понятно.

Я в его эмоциональной власти.

И он это знал. И… пользовался? Играл мной все это время? Качал на качелях… И, если сейчас не отпустит, то… Качели поднимутся над верхушками деревьев. Чтоб потом сокрушительно упасть вниз.

Мне будет хорошо. Потом плохо. Потом опять хорошо…

Мне почему-то, несмотря на то, что раньше в жизни ничего подобного не испытывала, сейчас невероятно ярко представилось это все. Вся возможная жизнь с ним, таким бешеным, таким давящим. Любящим. Сейчас. А потом?

А я ведь не смогу больше быть такой сильной. Просто не смогу его оттолкнуть, отказать…

Если он снова что-то такое сделает со мной, я просто погибну.

Это было одновременно сладко и ужасно: смотреть в лицо его и осознавать, что сейчас, именно в этот момент решается моя судьба.

Отпустит?

Услышит?

Тигран сжал еще сильнее меня, впечатал в себя так, что едва дышать могла, и сердце оборвалось: не отпустит…

И мягко поставил на ноги.

Я неверяще задрала подбородок, не отрывая взгляд от его чернющих глаз с острыми хищными бликами в самой глубине.

— Я… поехали, киса, — сказал он, — до общаги довезу.

30

— Очень… большой камень…

Вот за что я всегда любила Васю, так это за ее деликатность. Ни одного