Надгробие для карателя - Сергей Самаров

Я остановил взвод. И объяснил новую задачу.

Светлого времени суток осталось не более получаса. Следует с большим старанием, «неторопливо торопясь», с соблюдением полной внимательности, искать следы. В горах давно не было дождей, которые обычно пыль активно смывают, превращая ее в мутную грязь. И пыль лежит на дне практически повсеместно. Следы на пыльной почве отпечатываются достаточно хорошо. Особенно легко оставить след второпях. А бандиты сильно торопились. Обязаны были торопиться. Значит, надо искать. Я объяснил направления. На приемоиндикаторы[22] командиров отделений и своего замкомвзвода я сразу отправил копии карты с возможными маршрутами движения банды, превратив, таким образом, отделения в отдельные боевые единицы.

Поиски начались сразу. Старший сержант Игумнов возглавил второе отделение, разделил его на две части, одну часть во главе с командиром отделения отправил к входу в нижний грот, а сам со второй группой пошел выше по ущелью, исследовать вход в верхний грот. Я вместе с третьим отделением должен был искать следы на дне ущелья в нижней стороне. Первое отделение ушло осматривать верхний путь.

— Предельная внимательность! — настаивал я по связи. — Как в бою во время общей перестрелки. Все видеть! Ничего не упустить. И чужие следы не затаптывать…

Я включился в работу, сначала оставив третье отделение дожидаться меня, а потом отослав вниз по ущелью, приказав осматривать каждую пядь земли. Сам тем временем занялся другим.

Дело в том, что выход из устья пещеры, как я вовремя вспомнил, изобиловал песком. Не сам выход то есть, а земля под ним. Не тем речным светлым песком, что лежит на российских пляжах, вне зависимости от его оттенка, от светло-желтого до густо-желтого, почти коричневатого в местах, где его касается вода, а красноватым, глинистым жестким и пластичным местным песком. На таком песке след бывает устойчивым, отчетливым и долго держится.

Бандиты выпрыгивали из подземной галереи с высоты сантиметров шестьдесят. И должны были оставить следы. Беда была в том, что полоса песка не превышала полуметра, и легко было предположить, что они просто перепрыгивали песчаную полосу. Так было даже спрыгивать удобнее, потому что каждый прыжок предполагает собой изначальный толчок вперед. А для того, чтобы попасть ногами на песок, требовалось подпрыгнуть вверх.

Если бы нашелся хотя бы один след, не принадлежащий одинаковым подошвам берцев моих бойцов, это уже значило бы, что банда не ушла в одну из тупиковых галерей грота, и пограничникам нечего опасаться внезапного появления банды.

Полоса песка проходила в тени, хотя полный сумрак до нее еще не дошел. Тем не менее мне пришлось включить тактический фонарь, максимально расширив точку свечения, и осматривать песок при таком именно свете. Осматривал я тщательно, участок за участком, максимально склонившись. Смотрел и справа от входа в галерею, и слева, и по центру. И только после того, как я ничего не нашел, мне в голову пришла мысль, что песок здесь не специально насыпали. Он сам откуда-то постепенно ссыпался. И, скорее всего, он должен был ссыпаться из устья галереи.

Я тут же встал во весь рост и посветил в устье. Вот там я и нашел множество следов. Конечно, большинство из них носили знакомый характер и были одинаковыми по рисунку. Это покидали подземную галерею мои солдаты. Но они затаптывали чужие, как я понял, бандитские следы. И это сразу сняло «гору» с моих плеч. Из восьми вариантов, которыми бандиты могли воспользоваться, четыре, таким образом, отпадали.

Из главного грота шли пять галерей. Я опасался, что бандиты затаились в какой-то из четырех тупиковых. Теперь поиск сужался до четырех вариантов: два грота, устья которых выходят в это ущелье, и два пути бегства — вверх и вниз по ущелью.

— Товарищ старший лейтенант, есть след. Отчетливый. Даже слишком, я бы сказал, отчетливый, — донесли до меня наушники сообщение старшего сержанта Игумнова.

— Понял. Бегу смотреть, — отозвался я.

Я не потому поспешил, что мало доверял старшему сержанту. Он боец опытный и следопыт отменный. К его мнению следовало прислушиваться. Но Игумнов не видел тех следов, что заметил я. Чтобы не засорять себе память, я просто сделал планшетником фотографию следов на краю устья галереи. И только после этого побежал наверх, к входу в грот.

В саму галерею солдаты заходить не стали. Только собрались перед входом. По большому счету, встали толпой, удобной для классического расстреливания и уничтожения, если бы не два бойца, которых предусмотрительный старший сержант выставил в дозор. Они смотрели по сторонам, готовые стрелять на любое движение.

Здесь, у этого устья, точно так же, как и у среднего, была насыпана полоска красного глинистого песка. И на этом песке отчетливо виделся в свете нескольких наставленных на него ярких лучей тактических фонарей след башмака, причем след, не характерный для армейских берцев.

Но меня след смутил вовсе не потому, что старший сержант предупредил меня, что след «даже слишком отчетливый». Просто я представил себе, зачем человек поставил сюда ногу так плотно. Так плотно стоять он мог только в одном случае — если подавал что-то тяжелое наверх, тому, кто уже поднялся в галерею. Но и в этом случае должны были отпечататься две ноги. Кроме того, тот, кто принимал тяжелый груз, например, «Стингер» и две ракеты к нему, тоже должен был оставить свои следы.

Я посветил своим фонарем на край входа. Там был точно такой же песок, но следа я не нашел. Вывод напрашивался сам собой: бандиты умышленно оставили след, чтобы ввести нас в заблуждение. Я заглянул в монитор планшетника, вывел на экран фотографию с наполовину затоптанными бандитскими следами. Сомнений не было. Здесь был след однотипной подошвы.

— Посмотри глубже, — направил я старшего сержанта Игумнова в галерею. Он легко запрыгнул туда и, подсвечивая под ноги фонариком, прошел метров десять.

— Нога человека здесь не ступала давненько. Есть следы, но старые. Возраст определить не могу, но точно — больше недели. Свежих не просматривается…

— Уходим. Здесь делать нечего, — принял я решение.

У нас оставалось еще три варианта пути. По какому из них пошли бандиты?..

* * *

Пока бойцы взвода были заняты поиском следов, я позвонил капитану Куролесову. Начальник разведки погранотряда ответить сразу не смог, номер был занят. Ответил, когда я позвонил во второй раз, через минуту. Так быстро ответил, что подумалось, будто он держал трубку в руках. Значит, с кем-то разговаривал, и сигнал «занято» нельзя отнести к простому сбою в системе сотовой связи. С кем он мог разговаривать?