Надгробие для карателя - Сергей Самаров

Только со своим командованием, сделал я вывод. Куролесов же предупреждал меня, что связь с командованием погранотряда может поддерживать и по рации, и по сотовому телефону.

— Что командование говорит, товарищ капитан? — поинтересовался я.

— Если подслушиваете, значит, знаете, — таким образом Куролесов показал, что обратил внимание на мою наблюдательность и на умение делать выводы. — Командование одобрило наше решение о разделении. И приказало мне ждать противника. Вдруг да вылезет. Если вылезет, приказано его уничтожить. Я готов. Все четыре галереи мои солдаты держат под прицелом.

— Можно давать отбой, — объявил я и объяснил почему.

— Согласен, — мне показалось, будто я увидел, как где-то в далекой темноте кивнула фуражка-«аэродром» капитана. — Буду тогда выходить на старое кладбище? Я послал туда бойца с сообщением, приказал ждать на месте и, на всякий случай, держать выход под прицелом. Три человека постоянно должны в яме находиться и в тепловизор просматривать все, что возможно. Ящики со «Стингерами» заминировали. Если из подземного хода начнется атака, сразу их взрывать не будут. Только если бандиты прорвутся.

— Все правильно, товарищ капитан, — согласился я. — Только у нас сейчас свои проблемы. Целых три варианта, по которым бандиты могут проследовать. Один из них самый маловероятный — это вариант, при котором они двинули в сторону границы, чтобы спрятаться у кистинцев.

— Да, это маловероятный вариант. Зачем тогда они старались захватывать «Стингеры»? Чтобы уйти с ними туда, откуда их через границу протащили? Не вижу логики в таком поведении банды.

— В этом случае сработать может не логическое мышление, а простое чувство самосохранения. Их крепко прижали, «волкодавы» уцепились за хвост. Выход — или погибнуть, или убежать с тем, чтобы позже вернуться отдохнувшими.

— Но вы же сами говорите, что у них еще два варианта остается. Во втором гроте отсидеться и уйти вниз по ущелью в глубину долины, в сторону населенных территорий.

— Второй вариант вероятен, я думаю, только в том случае, если там, в селах долины, у них есть сообщник, который сможет их спрятать. Например, в своем сарае или даже в доме. Как версия, могут спрятать и в служебном помещении. Но, при всей маловероятности варианта с переходом границы, я полностью его со счетов сбрасывать не хочу, и потому прошу вас, товарищ капитан, связаться снова с командованием погранотряда.

— Я связь поддерживаю напрямую с командованием управления погранвойск республики. Там наша операция на контроле. Потому и вынужден разговаривать через трубку. С погранотрядом у нас прямая связь посредством рации, но радист вместе с рацией и шифровальщик с ним остались на старом кладбище рядом с ящиками. Это дела, однако, не меняет. Я готов связаться с более высокой инстанцией, а она уже передаст свой приказ в погранотряд. У них прямая линия связи отлажена. Общаются по телефону ЗАС[23]. Устроит вас такой вариант?

— Абсолютно. Требуется срочно перекрыть границу на участке ущелья, в котором я в настоящее время нахожусь, и остановить банду, если она попытается уйти в Грузию. Ответ мне сообщить не забудьте. У меня все, товарищ капитан. Извините, меня вызывают по прямой линии. Видимо, начальник штаба отряда. Конец связи.

— Конец связи, — подтвердил Куролесов, а я, убрав трубку, нажал нужные кнопки на своем коммуникаторе и соединился с майором Аспаруховым.

— Куда опять пропал, Павел Степанович? Почему не докладываешь?

— Докладывать, как я понимаю, товарищ майор, следует о конкретных действиях или успехах. А мы пока в поиске.

— Как алкоголик, проснувшись, пытается найти деньги на опохмелку?

— Примерно так, товарищ майор. Так же лихорадочно ищем.

— Докладывай обстановку.

Я доложил все по-армейски коротко, без эмоций, но с подробностями, не упуская деталей, чтобы не возникло вопросов. Не забыл и о своем разговоре с капитаном Куролесовым, и о своей просьбе перекрыть ущелья.

— Это ты хорошо придумал. А главное, что просьба будет не от нас исходить. Когда их начальник разведки просит, это погранцами воспринимается более спокойно. Ладно. Еще одна подробность из следственного отдела ФСБ пришла. Нападение на колонну совершалось со странным оружием. На месте были найдены остатки двух спортивных стрел от лука. Стрелы обожжены взрывом, но не уничтожены полностью. Они сделаны из прочного огнестойкого пластика. Есть подозрение, что с помощью лука бандиты доставляли гранаты до транспортных средств. Вместо гранатомета, которого у них в наличии, очевидно, нет. Следаки спрашивают: против тебя банда лук не применяла?

— Никак нет, товарищ майор. А что, есть доказательства, что банда та же самая?

— Остатки взрывчатых веществ из пещеры, которую ты опалил, отправлены на экспертизу. Результаты, возможно, будут через несколько часов, хотя, скорее всего, только к утру.

— Засада спецназа ФСБ в ущелье останется?

— Пока оставлена на месте. Следственная бригада работу закончила. Улетела. У тебя вопросы есть?

— Никак нет. Хорошо бы вертолет отправить на поиск банды. Пусть хотя бы над ущельем пролетит.

— Над бандой со «Стингерами». У «Стингера» практически стопроцентная вероятность попадания в вертолет. Правда, у вертолета есть защита, но я не знаю, как это будет выглядеть в ущелье, в тесноте… Да какая разница! Все равно все вертолеты в разгоне. Сейчас, командир говорит, и снять неоткуда. Но у меня все. Будут новости, сообщу. Конец связи?

— Конец связи, товарищ майор.

Я переключился на внутривзводную систему и услышал, как объединившееся второе отделение во главе со старшим сержантом Игумновым обследует вход во вторую галерею.

— Сколько шагов прошел? — спросил старший сержант.

— Двадцать семь, — ответил ему кто-то из солдат, видимо, направленный в саму галерею на поиски следов.

— И ничего?

— Ничего даже похожего на свежий след. Есть только очень-очень старые следы калош. Кто-то давным-давно здесь шастал. Может быть, даже не нынешним летом.

— Все. Возвращайся.

— Что там, Игумнов? — спросил я.

— Чисто, товарищ старший лейтенант. Ничего похожего на проход. Ни в самой галерее, ни рядом — ни одного следа. Похоже, даже не приближались.

— Понял. Завершить поиск. Спускайтесь на нижний уровень. Луховской! — позвал я сержанта, который со своим отделением обследовал начало пути в сторону границы с Грузией и пока молчал. — Что у тебя?

— Глухо, как в пещере. Ничего похожего на проход группы. Хотя там, где есть пылевые участки, всегда имеется обход стороной по камням.

— Сколько уже обследовал?

— Порядка сорока пяти — пятидесяти метров. Чисто.