Иномирянка (не) хочет домой - Лариса Петровичева

- Извините, дядя Азаэль, - сказала Кира, - но лучше бы мама поцеловала дядю Джейми.

Некоторое время мы все смотрели друг на друга, а затем негромко рассмеялись, настолько славно и трогательно это было сказано. Мне сделалось неловко. Кира словно бы почувствовала эту неловкость, потому что объяснила:

- Дядю Джейми я дольше знаю. И он мне больше нравится.

Полина шевельнулась, вздохнула во сне. Мы замолчали. Кира гладила маму по руке, и в ее глазах поблескивали слезы.

- У вас есть поддержка с воздуха, Джейми, - улыбнулся Азаэль. – Но прекрасная дама и без того отвечает вам взаимностью.

Турген и Кира посмотрели на него с одинаковым изумленным выражением, а потом подпрыгнули, захлопали в ладоши и все тем же громким шепотом, чтобы не разбудить Полину, воскликнули:

- Здорово! Вот бы да!

- Это не для детских ушей разговоры, - хмуро сказал я, и Турген тотчас же возмутился:

- Почему это не для детских? Мы очень даже хотим такие разговоры! Потому что тетя Полина хорошая, она бы весь дом нам разрисовала, а потом мы бы блины пекли! И жили бы все вместе!

Кира закивала. Я редко смущался – какие уж тут могут быть смущения, когда частью моей работы было сбивать драконов над городами, а потом ходить по пепелищу и искать живых в разной степени обгорелости – но сейчас мне сделалось не по себе. Я ничего не имел против дружеских шуток, но в этот момент никто надо мной не подшучивал. Все были исключительно серьезно.

- Не знаю, как теперь, а в мои времена говорили, что истина рождается в устах ребенка, - заметил Азаэль. – Впрочем, давайте лучше поговорим про ужин.

Дети оживились. Я только сейчас заметил, что проголодался после всех сегодняшних приключений и, кажется, съел бы целого жареного поросенка. Мы отправились в столовую, где я вызвал ужин из ресторана, но, когда на столе возник огромный поднос с мясом под картофельной шубой, я внезапно понял, что не могу есть. Азаэль словно понял мое волнение, потому что негромко посоветовал:

- Побудьте с ней, если так вам будет спокойнее. А я присмотрю за детьми.

Я усмехнулся.

- Справитесь?

- Я же все-таки учитель, - ответил дракон. – А бывших учителей не бывает.

На всякий случай я все-таки наполнил тарелку мясом с картошкой, потом пошел в гостиную и сел в кресло. Полина по-прежнему спала. Ее лицо было расслабленным и умиротворенным, под глазами залегли тени, рука, подложенная под щеку, казалась невесомой.

Прекрасная дама и без того отвечает вам взаимностью… Эти слова наполняли меня тихой радостью. Если верить легендам о драконах, то они никогда не лгут и способны видеть правду, которую человек скрывает даже от самого себя. На душе было тихо, как на море, после того, как шторм миновал, облака унесло ветром, и в мире нет ничего, кроме закатного солнца и покоя.

Я пересел к Полине. Осторожно прикоснулся к ее руке и отпрянул – рука была ледяной и твердой, словно иномирянка превратилась в статую. Вспомнив первые правила магических манипуляций, я приоткрыл ее глаз – зрачок сделался крошечной точкой и не изменился даже тогда, когда я вбросил в Полину заклинание пробуждения.

- Азаэль! – позвал я, уже понимая, что мой громкий голос ее не разбудит. Мы можем хоть бить в колокола – Полина не проснется. – Можно вас на минутку?

Дракон вышел из столовой с салфеткой в руках; увидев нас, он нахмурился так, словно что-то понял.

- Осмотрите ее, - приказал я. – Дотроньтесь. Это уже не просто сон.

Азаэль послушно пожал руки Полины, провел ладонями по ее лицу, а я вдруг вспомнил старую сказку: «Спать ты будешь триста лет, не разбудит тебя свет, будет долго длиться ночь…»

Какого пекла мы вообще пошли гулять! Сидели бы дома, разбирали книги, вытирали пыль! Кира заговорила бы через месяц после лекарства Кристиана, ничего страшного… Мне захотелось ударить себя по лбу, да посильнее.

Дурак. Кретин.

Сам освободил дракона, этими вот руками.

- Я не лекарь, - осторожно произнес Азаэль. Из столовой выглянули испуганные дети, и Турген что-то сказал Кире. Они не побежали к нам, просто стояли и смотрели. – Скорее всего, дело было так. Сегодня рядом с ней было очень много разнонаправленной магии. Ваша, моя, тех, кто меня замуровал в подземелье… Организм не выдержал и погрузился в неразрушаемый сон.

- И что делать? – спросил я. Кира всхлипывала, и я понял, что в любой момент у нее начнется истерика. Однако Азаэль по-прежнему выглядел спокойным.

- Нет ничего проще! – ответил он. – Нам нужен раствор змеиной пыльцы. Одного глотка хватит.

- Змеиная пыльца? Не знаю о такой, - я сокрушенно развел руками. Надо же, есть способ вылечить Полину, но я понятия не имел об ингредиентах.

- В вашем мире бывают прорывы из соседних миров, - объяснил Азаэль. – Такие, через который они сюда попали. Так вот, змеиная пыльца как раз и выделяется во время такого прорыва.

- Септинид! – воскликнул я. От облегчения даже голова заболела. – Да, у нас это есть. Я достану.

***

Полина

- Вот, видите? Просыпается!

Я открыла глаза, чувствуя себя свежей и легкой, словно не просто прикорнула на диване, а проспала несколько дней. Азаэль, который, видимо, нагнулся ко мне, выпрямился и полюбопытствовал:

- Как вы себя чувствуете, Полина?

- Восхитительно! – призналась я, и дети, которые стояли чуть поодаль, издали торжествующие вопли. Кира подбежала ко мне, обняла, прильнула всем телом и призналась:

- Мамочка! Я так испугалась!

Я увидела, что за высокими окнами гостиной царит бархатная летняя ночь. Перевела взгляд на Джейми – тот выглядел так, словно пробежал несколько километров без остановки.

- Что случилось? – спросила я. – Почему вы все такие?

Наша компания и правда выглядела ошарашенной, и они боялись как раз за меня. Но почему? Я же просто прилегла вздремнуть!

- Вокруг тебя сегодня было слишком много магии, - сообщил Джейми, присев на диван рядом со мной и Кирой. – Твой мозг не выдержал, и ты погрузилась в неразрушимый сон.

Неразрушимый сон? Здесь так называют кому?

- Но ты была права! – довольно продолжал Джейми. – Септинид и правда может быть лекарством! Я сбегал в лаборатории академии, взял там немного, и вот, ты снова с нами.

Нахмурившись, я потерла виски. Септинид выделяется при прорывах из одного мира в другой, он может быть лекарством, и Прыгун появлялся в аптеке и хранилище академии как раз потому, что он, возможно, как раз создает лекарство!

- Азаэль, а септинид может быть оружием? – спросила я. Дракон посмотрел на меня так, словно я ляпнула что-то вроде того, можно ли ходить с голым задом по главной площади города.