Чудовище - Алекс Флинн

Каждый день после обеда приходили новые срочные доставки от UPS, а каждое утро заставало меня долго и упорно работающим — красящим, шлифующим, отделывающим. Я должен был сделать все идеальным, просто должен был, чтобы, быть может, она посмотрела бы сквозь моё уродство и нашла бы здесь счастье, нашла бы способ полюбить меня. Я даже не начинал обдумывать то, что может произойти — что она, вероятно, возненавидит меня за то, что забрал ее от отца. Я должен был сделать так, чтобы это всё сработало.

В ночь на шестой день я стоял в её будущих апартаментах. Мне все еще надо было починить мою оранжерею, мою прекрасную оранжерею. Но, к счастью, на улице было потеплело. Я починю её потом. А сейчас я изучал комнату. Полы, до совершенства натёртые воском, блестели рядом с коврами в зелено-золотых тонах. Пахло лимонной чистотой и десятками роз. Я выбрал желтые, которые, как я прочитал, символизировали веселье и радость, дружбу и надежды на новое начало, и расставил их по всем её комнатам в вазах из Уотерфордского хрусталя. В её честь я посадил новую розу — миниатюрную жёлтую и назвал «Маленькая Линда». Ни один из цветов с этой розы я не срезал, но покажу ей их, когда она впервые посетит оранжерею. Скоро. Я надеялся, что они ей понравятся. Я знал, что понравятся.

Я подошел к двери её комнаты и с помощью трафарета и маленькой кисточки, смоченной в золотой краске, добавил последний штрих на дверь. Я никогда не был аккуратным в моей прежней жизни, но это было очень важно. Идеальным почерком на двери было написано: «Комната Линди»[6].

Когда я вернулся в свою комнату, то проверил зеркало, которое снова держал возле моей кровати. — Я хочу увидеть Линди, — попробовал я.

Оно показало её. Она спала, потому что был уже второй час ночи. Небольшой ветхий чемодан стоял рядом с дверью. Она действительно приедет.

Я лег и провалился в крепкий сон, впервые, более чем за год, это был не сон от скуки, чувства поражения или усталости, но сон в предвкушении. Завтра она будет здесь. Все изменится.

Кто-то стучит. Кто-то стучит! Я не мог ответить на стук. Я не хочу перепугать её до смерти с первого же взгляда. Я остался в своей комнате, наблюдая в зеркале, как Уилл впускает её.

— Где он? — Это был папаша-подонок. Но где же девушка?

— Где кто? — спросил Уилл, являя собой образец корректности.

Парень колебался, и в этот момент я в первый раз увидел, что она была с ним, стояла в тени за его спиной. И хотя она была в тени, я заметил, что она плачет.

Это действительно была она. Я понял, что до сих пор не верил в это.

Линди. Линда. Она и правда была здесь!

Она полюбит розы. В самом деле, это же она первая научила меня ценить их. Может быть, мне надо подняться и встретить её, в конце концов, показать ей комнату и оранжерею.

Потом я услышал ее голос. — У моего отца безумная идея, что здесь живет монстр, и что меня надо заточить в подземелье.

Монстр. Именно таким она увидит меня, если я поднимусь наверх. Нет, сначала я дам ей осмотреться, увидеть красивые комнаты и розы, прежде чем ей придётся ужаснуться от моего вида.

— Монстра нет, мисс. По крайней мере, я ни одного не видел, — Уилл усмехнулся. — Мой работодатель — молодой человек, и, как мне говорили, — не самой удачной наружности. Из-за этого он не выходит на улицу. Вот и все.

— Тогда я могу уехать отсюда? — спросила Линди.

— Конечно. Но мой работодатель заключил сделку с вашим отцом; я полагаю, ваше присутствие здесь в обмен на его молчание о некоторых преступных деяниях, которые были засняты на пленку. Что напоминает мне …

Он сунул руку в карман и вытащил пакетик, который я забрал у взломщика. — Ваши наркотики, сэр?

Линди выхватила у него пакет. — Так вот что это значит? Ты заставляешь меня приехать сюда, чтобы ты смог получить назад свои наркотики?

— Он поймал меня на плёнку, девочка. Взлом и проникновение.

— Я полагаю, это было не первое преступление, — произнёс Уилл, и, судя по его лицу, он уже просканировал парня своим особым шестым чувством слепого и нашел его именно таким, как я и говорил. — И я уверен, что одни только наркотики повлекут серьезный приговор.

Он кивнул. — Минимальный срок заключения — от пятнадцати лет до пожизненного.

— Пожизненного? — Линди повернулась к Уиллу. — И вы согласились на это… моё лишение свободы? — Я задержал дыхание, ожидая ответа Уилла. — У моего работодателя есть свои причины. — Уилл выглядел так, как будто он хотел положить руку на плечо Линди или что-то в этом роде, но не стал. Возможно, он чувствовал, что если попробует, то она сбросит её. — И он будет хорошо к вам относиться, уж, наверное, лучше, чем… Послушайте, если вы хотите уйти, вы можете это сделать, но у моего работодателя взлом записан на пленку, и он отнесет её в полицию.

Девушка посмотрела на отца. В её глазах была мольба.

— Так лучше. — Он вырвал пакетик у нее из рук. — Вот это я заберу.

И, не простившись, он ушел, хлопнув за собой дверью.

Линди стояла, глядя на пустое место, на котором он только что стоял. Она выглядела так, словно сейчас рухнет без сознания. Уилл сказал: — Пожалуйста, мисс. Я могу сказать, что у вас сегодня был трудный день, хотя сейчас всего лишь десять часов. Пойдёмте. Я покажу вам ваши комнаты?

— Комнаты? Во множественном числе?

— Да, мисс. Это красивые комнаты. Мистер Адриан — молодой человек, на которого я работаю — очень усердно трудился, чтобы сделать их точно по вашему вкусу. Он попросил меня сказать вам, что если вам что-нибудь потребуется — что угодно, кроме телефона или Интернет-соединения — обязательно попросите. Он хочет, чтобы вы были счастливы здесь.

— Счастлива? — голос Линди был мертвым. — Мой тюремщик думает, что я буду счастлива? Здесь? Он что, сумасшедший?

В своей комнате я сжался от слова «тюремщик».

— Нет, мисс. — Уилл протянул руку и запер дверь на ключ. Просто формальность. Я рассчитывал на то, что она останется, чтобы защитить отца. Звук запираемой двери был для меня ужасен. Я был похитителем. Я не хотел похищать ее, но это был единственный способ заставить ее остаться. — Я — Уилл. Я тоже к вашим услугам. И Магда, горничная, с которой вы познакомитесь наверху. Пойдем?

Он предложил ей руку. Она не приняла её, но последовала за ним наверх по лестнице, бросив на дверь один последний непокорный взгляд.

Я наблюдал, как Уилл привел ее по лестнице наверх и открыл дверь. Её щеки и глаза покраснели от слез. Она ахнула, когда вошла, окидывая взглядом мебель, произведения искусства, стены, цвет которых в точности совпадал с жёлтым оттенком роз в хрустальных вазах. Как зачарованная она уставилась на двуспальную кровать, застеленную дизайнерскими простынями. Потом подошла к окну.

— Прыгать здесь высоковато, не так ли? — дотронулась она до толстого стекла.