Светлый лик смерти - Александра Маринина

– А у вас сколько книг вышло?

– Четырнадцать.

– И о чем они?

– Детективы. Вы любите детективы?

– Нет, – Томчак брезгливо поморщился, –терпеть не могу и никогда их не читаю. Но в любом случае человек, написавшийстолько книг, достоин уважения хотя бы за трудолюбие.

– Что ж, и на том спасибо, – усмехнулась Татьяна.

Томчаку, похоже, стало неловко за допущенную бестактность,потому что он вдруг решил предложить гостье чаю.

– С удовольствием выпью, – тут же согласилась она.

Через несколько минут на столе, стоящем на веранде,появились дорогие конфеты в коробках и импортные кексы в нарядных блестящихупаковках.

– Никогда бы не подумала, что человек, живущий затворникомна даче и по три дня не бреющийся, покупает такое количество сладкого, –пошутила Татьяна. – Одно с другим как-то не сочетается.

– А вы, конечно, подумали, что если я живу на даче и небреюсь, то непременно пью по-черному и закусываю консервами из банки, –язвительно откликнулся Томчак.

– Нет, я подумала, что вы заняты какой-то работой,может быть, научной, и вообще забываете порой купить продукты. Я и сама такая,когда пишу.

– Простите, я не хотел вас обидеть. Но вообще-то выправы, все это не я покупал. Друг привез, он приезжал ко мне на выходные.Кстати, тот самый Стрельников. Это было как раз накануне похорон Милы, и Володяхотел немного прийти в себя и собраться с духом. Здесь безлюдно, спокойно,никто не дергает.

– Конечно, – тихо сказала Татьяна. – Японимаю. Он, должно быть, совсем раздавлен горем.

– Ну, это сильно сказано. Володю раздавить невозможно,это очень сильный человек, очень мужественный и стойкий. Но горе для негоогромное, это несомненно. Вам покрепче?

– Нет, средний. Спасибо. Но раз уж я все равно осталасьи пью с вами чай, расскажите мне хоть что-нибудь о Миле. Я даже не знаю,сколько лет ей было.

– Сколько лет? Что-то вроде двадцати семи или двадцативосьми… Может быть, чуть меньше или больше. Не знаю точно.

– Чем она занималась, работала или училась?

– Работала. Кажется, – тут же уточнилТомчак. – Я точно не знаю.

– Она раньше не была замужем?

– Понятия не имею.

– А как они со Стрельниковым познакомились?

– Я уже объяснял вам, мне такие детали неизвестны. Язнал только, что Володя любил ее и собирался на ней жениться, вот и все.

Они проговорили еще минут двадцать, ровно столько, скольконужно было, чтобы соблюсти приличия и выпить по чашке чаю. Татьяна задавалавопросы, на какие-то из них получала ответы, но большей частью Вячеслав Томчакуклонялся от подробностей. Одно было совершенно очевидным: он тщательно избегалупоминания обо всем, что было так или иначе связано с Любой Сергиенко. Татьянапонимала, что и на вопрос о том, где работала Мила Широкова, он не ответил изэтих же соображений.

Допив чай, она вежливо попрощалась и пошла на электричку.

* * *

– Вот, – торжествующе сказала Настя, – я таки чувствовала, что этому Стрельникову верить нельзя. Таня, ты добыла бесценнуюинформацию.

– Ты имеешь в виду приезд Стрельникова на дачу кТомчаку?

Они сидели на кухне в квартире Стасова. Татьяна пила чай, аНастя за обе щеки уплетала изумительно вкусные голубцы.

– Танюша, ты – мой кумир, – говорила она с набитымртом. – Мало того, что ты грамотный следователь и талантливый писатель, тыеще и готовить умеешь. И женщина красивая. Мне до тебя никогда не дотянуться. Ябуду есть твои голубцы и завидовать тебе страшной завистью.

– Не передергивай, – засмеялась Татьяна, – оттого, что я умею готовить, ничего никому не прибавляется. В Питере этимзанимается моя свояченица, а здесь я просто дурака валяю, изображаю передСтасовым примерную жену, но он прекрасно знает, что это одна видимость. У меняна готовку нет ни сил, ни времени. А насчет красоты – тоже обман зрения. Простоя хочу быть красивой, для меня это важно, поэтому стараюсь. А ты не хочешь,потому и не стараешься. И не заговаривай мне зубы, пожалуйста, давай вернемся кСтрельникову. Еще положить? – спросила она, глядя на вмиг опустевшуютарелку.

– Нет, я сейчас умру от обжорства. Так вот, чтокасается красивого и элегантного Стрельникова, то мне очень хотелось бы знать,зачем он приезжал к Томчаку.

– Может быть, действительно хотел побыть в тяжелыймомент в обществе близкого друга? – предположила Татьяна.

– Танечка, если это так, то он не только красивый, но иабсолютно бессовестный тип. Ты вспомни, как он в буквальном смысле слова«кинул» своего близкого друга, уйдя из Фонда. Я же тебе давала слушать пленку сбеседой Короткова и Ларисы Томчак.

– Да, пожалуй, в этом случае Стрельников должен бытьуверен в абсолютной преданности Томчака. Какая бы тяжелая минута ни была, я быне рискнула идти со своим горем к человеку, которого обидела или подвела. Дажебудучи абсолютно, как ты говоришь, бессовестной, я бы просто подумала о том,что обиженный мною человек не сможет меня утешить и морально поддержать, аначнет выяснять отношения и склочничать. Ты права, он приезжал не за этим. Иобрати внимание, в разговоре с Коротковым Томчак рассказывал о Любе Сергиенко,а со мной он эту тему даже близко боялся затронуть. Вероятно, Стрельниковприезжал, чтобы его обработать. Что ж, ему это удалось. Теперь друзья будутмолчать про любовные перипетии своего шефа. Еще бы, репутация-то егопострадает, если предать эту историю огласке.

– Пострадает, – вздохнула Настя. – Но яподозреваю, что тут есть еще что-то.

Татьяна подняла голову от чашки с дымящимся чаем ивнимательно посмотрела на Настю. Она была опытным следователем и без всякихдополнительных объяснений понимала ее.

– А следователь тебя поймет? – спросила она.

– Надеюсь. Костя Ольшанский – хороший человек.

– Хороший человек это не профессия, – заметилаТатьяна.

– Да, конечно, но я имею в виду, что он мне доверяет иобычно прислушивается к логическим доводам. Конечно, это мы, оперативники,работаем в основном на голой интуиции, а он, как и ты, должен опираться нафакты, но от здравых соображений он обычно все-таки не отгораживается.

Настя потянулась к телефону и быстро набрала номер.

– Константин Михайлович, это я. Только что сталоизвестно, что Стрельников в пятницу приезжал на дачу Томчака…. Не знаю… Вот и яо том же… Да? Ладно, подумаю.

Она положила трубку и молча налила себе кофе. Татьянанасмешливо наблюдала за ней, одновременно перекладывая голубцы из кастрюли вглубокую сковороду.

– Спорим, я знаю, что тебе следователь сказал. Он велелтебе придумать, что наврать прокурору, чтобы получить санкцию на обыск на дачеТомчака. Угадала?