Светлый лик смерти - Александра Маринина

Приехал, наговорил кучу слов о дружбе и доверии, извинялся,обещал новую должность, а на самом деле ему нужно было просто спрятать письма…Гадость, какая гадость! А он, Томчак, слюни распустил, поверил. Помощь обещал.Дурак. Неужели Ларка права, они с Геной Леонтьевым смотрели Володьке в ротневидящими глазами, а он ими манипулировал, как манипулируют вещью, предметомобихода: когда нужно – достают из ящика и используют, а когда не нужно, то оней и не вспоминают.

И все равно, Стрельников не может быть убийцей. А есливсе-таки?..

* * *

Звонок в дверь показался Любе оглушительно громким. Она быладома одна, родители на работе, и никого она не ждала. С трудом стряхнув с себяоцепенение, в котором она пребывала почти все время с тех пор, как умерла Мила,Люба поплелась к двери. Посмотрела в глазок и увидела приятное женское лицо.

– Кто там? – спросила она на всякий случай.

– Откройте, пожалуйста, – раздался голос из-задвери. – Я из общества евангелистов.

Люба торопливо открыла дверь. Все, что было связано сцерковью, вызывало у нее доверие и какую-то почти болезненную тягу. Перед нейстояла молодая женщина с выражением бесконечного терпения на гладком округломлице и с добрыми глазами.

– Простите за беспокойство, – сказала она, робкоулыбаясь, – вы позволите задать вам несколько вопросов?

– Да, пожалуйста, – с готовностью откликнуласьЛюба.

– Верите ли вы в то, что Бог – един для всех?

– Да, – быстро ответила она.

– А как вы думаете, чем же тогда объяснить существованиенескольких религий? Вы полагаете, что наш, христианский Бог, и, к примеру,Аллах, – это один и тот же Бог?

– Да, я думаю, что это так.

– Но ведь их учения совсем разные. И даже противоречатдруг другу. Означает ли это, что одна из религий – правильная, а остальные –неправильные?

– Нет, – твердо сказала Люба, – все религииправильные. Просто они создавались в разных условиях, я имею в виду разнуюцивилизацию, культуру, да климат наконец! Каждая религия правильная для тогонарода, который ее исповедует.

– А вы сами веруете?

– Да.

– Тогда позвольте подарить вам наши книги. Вам будетинтересно прочитать рассуждения теологов по этому поводу. Мы распространяемнаши книги бесплатно, мы хотим, чтобы люди задумались, тогда, быть может, ониобратятся к Христу и найдут в Его учении ответы на многие вопросы, которые ихтерзают.

Девушка протянула Любе две книжечки, одну совсем тоненькую,другую потолще, в ярко-красной обложке.

– Спасибо, – улыбнулась Люба, втайне радуясь, чтонепонятный и слишком сложный для нее разговор так быстро и легко закончился.Открывая дверь, она и не предполагала, что ей придется вести беседу о том, очем она никогда, в сущности, не задумывалась и что ее совсем не интересовало.Она думала, что у нее будут просить пожертвования на бедных, сирых и нищих, иготова была дать денег, тем самым сделав хоть что-нибудь, чтобы вымолить у Негопрощение. А оказалось, что ей предлагают чуть ли не теософскую дискуссию.

– Вы позволите мне зайти через несколько дней, чтобыузнать, понравились ли вам наши книги? Может быть, у вас появятся вопросы,которые мы могли бы с вами обсудить. Если содержание книг вас заинтересует, я судовольствием приглашу вас на собрание нашего общества…

– К сожалению, вы вряд ли застанете меня, –торопливо сказала Люба. – Днем я обычно на работе и прихожу очень поздно.Сегодня вы меня совершенно случайно застали, у меня отгул.

– Очень жаль, – огорчилась девушка. –Простите за беспокойство и спасибо вам за беседу.

Люба с облегчением закрыла дверь и вернулась в комнату.Усевшись на диване, она стала рассматривать книги. Одна из них, красная,оказалась Новым заветом, вторая, тоненькая, называлась «Лучший подарок – жизнь»и имела подзаголовок «Евангелие от Иоанна». Она почувствовала, как внутри у неевсе оборвалось. Лучший подарок – жизнь. Жизнь – самое лучшее, самое ценное,самое прекрасное, что Бог может подарить человеку. А она, Люба, посмела в этомусомниться и пожелать смерти другому человеку. Бог решил дать жизнь МилеШироковой. Он же не мог не видеть, какой стала эта жизнь и сколько страданийона причиняет другим людям, но не отнял ее у Милы, потому что на то была Еговоля, его разумение. А Люба посмела своей волей изменить Его решение. Нет ейпрощения…

Она читала наугад раскрытую книгу, и ей казалось, что с глазспадает пелена. Не посторонние люди заставляют нас страдать по злому умыслу,нет, это Господь посылает нам испытания, чтобы мы закалились, укрепились духом,заглянули внутрь себя и увидели, что на самом деле важно и ценно, а что – ветхои преходяще. Страдание очищает, и это означает, что посланное Им испытаниепризвано изменить нас, сделать нас лучше, сильнее, добрее. Господь наш всевидит, в Его воле не допустить наших страданий, и если Он их допускает, значит,на то есть Его воля. Ему виднее, как правильно. Ему виднее, кому посылать этииспытания. Она испытания не выдержала, сломалась, пала духом и пошла по томуневерному пути, от которого всегда предостерегал Господь: по пути возмездия.Нельзя желать смерти другому человеку, ибо только Всевышний знает, кому даватьжизнь и у кого и когда ее отнимать.

Нет ей прощения… Нет и быть не может.

Лариса Томчак сидела на полу посреди комнаты в квартиресвоего свекра и, поджав под себя ноги, листала очередной семейный альбом.Вокруг нее лежали пачки фотографий, а она все никак не могла выбрать самуюлучшую. Недавно Томчак похоронил мать, подошло время ставить памятник, иВячеслав Петрович попросил жену порыться в семейных фотографиях, в том числе истарых, и найти самый удачный снимок. Лариса к своей свекрови относилась всегдаочень хорошо, искренне горевала, когда та скончалась, и теперь ей хотелось,чтобы на памятнике лицо матери мужа было именно таким, каким было в жизни:ласковым, постоянно готовым к улыбке и добрым.

В последние десять лет свекровь много болела, поэтому,несмотря на веселое выражение лица, выглядела она на фотографиях все-такиплохо. Лариса решила поискать более ранний снимок, когда свекровь еще былаздоровой цветущей женщиной, модницей и хохотушкой. Постепенно перебирая снимки,Лариса добралась и до альбомов двадцатилетней давности, когда Слава, ее муж,учился в институте, а свекрови было чуть больше сорока пяти – самый расцветзрелой женственности. В этом альбоме множество снимков лежало между страницами,и она старательно их просматривала. Какие они были молодые, и Слава, и ГенкаЛеонтьев, и Стрельников! Все трое учились на одном курсе и очень дружили. Дажена фотографиях они почти всегда были вместе: на даче, на картошке, настуденческих вечерах, на военных лагерных сборах, на соревнованиях по волейболу…Веселые, улыбающиеся, беззаботные. Сейчас Слава уже совсем седой, Гена потерялпочти всю шевелюру, лысиной сверкает, один только Стрельников по-прежнемухорош, не берут его годы.