Утомленное солнце - Владимир Колычев

Наконец-то до немцев дошло, что в этом бою им ничего не светит. И они повернули назад. Но уйти не смогли. Скоростные хорошо вооруженные «Яки» драли их и в хвост и в гриву. Итог боя впечатлял. Эскадрилья не потеряла ни одного истребителя, враг же лишился четырех самолетов. В этом бою Артем отличился лично. Сбил один «мессер». Но главное, его эскадрилья получила первое боевое крещение.

Штурмовики зашли на цель. Хотел бы Артем спуститься к самой земле и посмотреть, как их бомбы и снаряды рвут на части вражеские танки. Но, увы, положение обязывало его барражировать на высоте трех тысяч метров. В любое время могла появиться новая группа немецких истребителей. Но все было спокойно. «Илы» без помех отбомбились и повернули назад. Жаль, что одна машина все же осталась на поле сражения. Ее сбили зенитным огнем из боевых порядков моторизированной группы.

Артем не знал, сколько техники потерял враг. Но надеялся, что очень много. На аэродром он возвращался в отличном расположении духа. Если Западный фронт получит еще несколько истребительных и штурмовых бригад, укомплектованных новой техникой, немцу ни в жизнь не дойти до Москвы.

В тот же день был еще один боевой вылет. Снова на прикрытие штурмовиков. И в этот раз все закончилось благополучно. Врага в небе не обнаружилось, и штурмовики отбомбились без помех точно по цели…

Двенадцатого октября он снова прикрывал штурмовики, на этот раз необходимо было атаковать аэродром противника.

Сначала все было просто здорово. Под прикрытием истребителей и низкой облачности штурмовики вышли на аэродром и засыпали его бомбами. Но, видимо, точность бомбовых ударов оставляла желать лучшего, потому что не было уничтожено дежурное звено немецких истребителей. Штурмовики набрали высоту, пошли на разворот для новой атаки. А вслед им ударили зенитные пулеметы и пушки. Плотность огня был настолько высока, что из строя выпали сразу два самолета.

Два немецких истребителя стремительно вырулили на взлетную полосу, взяли разгон и поднялись в воздух. Артем не рискнул бить их на самом взлете: не хотел подставляться под зенитный огонь. Он дождался, когда «мессеры» наберут высоту, спикировал на них. Но с ходу сбить их не удалось. Завязался воздушный бой. Немцы были обречены, их сожгли один за другим. Но пока их били, на взлетную полосу вышли другие самолеты. И вдобавок ко всему с неба свалилась четверка «мессеров», возвращавшихся с задания. К счастью, стрелять эти самолеты не могли, поскольку уже израсходовали весь боезапас. Но Артем-то узнал об этом не сразу. Ложными атаками немцы сбили его с толку, что позволило подняться в воздух боеготовым истребителями. Правда, четыре из них были уничтожены еще на взлетной полосе – постарались штурмовики. Но все равно, немцев было достаточно много. Чертова дюжина. Но среди них уже не было безоружных самолетов – две машины были сбиты, а две смогли приземлиться на аэродром.

Вот когда завязался настоящий бой не на жизнь, а на смерть. Артем пытался сохранить боевой порядок, но в конце концов все смешалось и у него, и у немцев. В воздухе кружила смертоносная карусель.

В этом бою Артем сбил одного немца. Но увлекся боем и прозевал атаку «мессера». Снаряд угодил в мотор. Машина вспыхнула, но – слава Богу! – не взорвалась. Но и долго в ней находиться нельзя. Взрыв мог последовать в любую минуту.

– Первый, выходи из боя! – Лешкиным голосом взорвался эфир. – Прикрою!

Без прикрытия выходящий из боя самолет обречен на гибель. Но Лешка выполнил свое обещание. И свой долг. Артем вышел из боя и взял курс на свой аэродром. Лодыгину же было приказано вернуться обратно. Ситуация была такова, что один его самолет мог решить исход сражения. К тому же Лешка должен был принять на себя командование боем.

Горящий «Як» мог взорваться в любую минуту, но Артем прыгать не торопился. Он хорошо помнил карту района боевых действий. И знал, где находится котел, в котором дрались окруженные дивизии. Нужно было продержаться в воздухе хотя бы пять минут, тогда можно прыгать. Лучше попасть в окружение, чем в лапы к гитлеровцам. Плен – это позор и моральная смерть…

В кабине стало жарко настолько, что нагревшийся крестик обжигал грудь. Может, он спасет его и в этот раз?.. Артем открыл фонарь, приготовился к выброске. Но покидать кабину не спешил. Наконец он решил, что находится над расположением окруженных войск. И выбросился с парашютом.

Дернул за кольцо – послышался шум раскрываемого купола, затем толчок. Он повис в воздухе. Истребители дрались в большом отдалении от него, никто из немецких асов не мог подобраться к нему, чтобы расстрелять его под куполом парашюта. Но внизу сплошной лес. И есть угроза зависнуть на дереве. Он хорошо помнил, как это было с Лешкой на второй день войны.

Но сам по себе лес его страшил куда меньше, чем немцы. Вдруг оперативная обстановка уже изменилась, и в районе приземления хозяйничают немцы.

Как и ожидалось, с мягкой посадкой Артему не повезло. Он завис на высокой сосне. Больно стукнулся о ветви деревьев, иголки исцарапали лицо. Но он был жив. И кости целы. К тому же он имел возможность по ветвям дерева спуститься вниз. Одной рукой он вцепился в ветку, другой взялся за нож, срезал стропы. В спешке стал спускаться вниз. И когда ноги коснулись земли, сзади послышалась резкая, холодящая кровь команда:

– Хенде хох!

Ну вот и все, решил он, спета песенка советского летчика. Впереди плен и бесславие…

Оборачиваться он не стал. Рука потянулась к пистолету. Сейчас немец решит, что летчик без боя сдаваться не собирается, и откроет огонь на поражение. Это физическая смерть. Но уже лучше пусть его прикончат, чем он застрелится сам…

– Эй, не дури! – услышал он.

Теперь с ним говорили по-русски. Вологодский говор.

Артем медленно сунул пистолет в кобуру, повернулся на голос. Позади него стояли два красноармейца. Пилотки, шинельки, ботинки с обмотками. У одного немецкий автомат, у другого винтовка.

– Кто такой? Документы! – спросил автоматчик.

Ствол «шмайсера» смотрел прямо на Артема.

Октябрь далеко не самый холодный месяц в году. А у «Яка» кабина закрытая, жарко в ней, чтобы летать в кожаном реглане. Поэтому вместо него Артем надел перед вылетом летный комбинезон черного цвета. Пожалуй, издалека его можно было принять за немца.

– Капитан Гудимов, летчик…

Перед вылетом на территорию, занятую врагами, полагалось сдавать документы: удостоверение личности – начальнику строевой части, партийный билет – замполиту. Но уже устанавливалось негласное правило, что избавляются от документов только трусы. Летчик должен смело смотреть в глаза опасности. Если ты коммунист, то должен нести это высокое звание даже у немцев в плену… Артем снял перед вылетом только ордена и Золотую Звезду. Документы же оставил при себе. Их он и предъявил красноармейцам.

– Точно, свой, – сказал автоматчик.

– А может, шпион? – проявил бдительность его напарник.

– Ага, целый самолет сожгли, чтобы к вам шпиона забросить, – усмехнулся Артем.