Я наблюдаю за тобой - Лайза Джуэлл

– Как тебя зовут? Кем ты приходишься миссис Трипп?

– Меня зовут Дженна Трипп, я ее дочь.

– Сколько тебе лет, Дженна?

– Пятнадцать, почти шестнадцать.

Полицейский повернулся к менеджеру бара.

– Ничего, что она здесь находится? Ей по возрасту не полагается.

Тот кивнул, и офицер продолжил:

– Я – констебль Дракс. Нас вызвали, чтобы мы побеседовали с твоей мамой, потому что она угрожает клиентам бара и отказывается уходить.

Мама фыркнула и закатила глаза.

– Никому я не угрожала. Ничего подобного. Мы просто разговаривали.

Дженна обернулась и взглянула на пару в другом углу зала: оба смущенно отводили глаза. Совершенно незнакомые люди.

– Вот в чем загвоздка, – продолжала мама, – никто не хочет обсуждать этот вопрос. Никто не готов признать, что с нами происходит. Мы прячем голову в песок и делаем вид, будто окружающий мир – белый и пушистый. А все почему? Потому что не хотим взглянуть в лицо правде. Они повсюду. Тот тип наверху, – она ткнула пальцем в сторону «Мелвиллских высот», – и, возможно, половина поселка. Дело касается не только меня. Я не так глупа, чтобы думать, будто я одна вляпалась. Это происходит на глобальном уровне. Кроме него, есть и другие, – она снова указала на холм, – могущественные воротилы, они орудуют по всему миру. Пока мы замалчиваем проблему, так и будет продолжаться. Я стояла на улице и случайно услышала, как эти милые люди говорят о нем, дескать, он делает большое дело. Я подошла к ним и сказала: «Вы и не представляете», однако никто не принимает меня всерьез.

Мама все говорила и говорила, а Дженна смотрела на нее и думала: «Теперь об этом знаю не только я».

– Можешь связаться с кем-нибудь из взрослых? – спросил констебль Дракс.

«Наверное, стоит позвонить папе», – решила Дженна. Правда, если он приедет, то заставит ее уехать с ним. А если она уедет, то в результате так у него и останется, а ей этого не хочется, потому что ее жизнь здесь. Дженна подумала о Бесс – та снова не дождалась ее ни утром, ни после уроков; потом взглянула на маму – похоже, ей требуется серьезная помощь. Похоже, жизнь в Мелвилле не так уж и хороша.

– Мой папа живет в Уэстон-сьюпер-мер, – сказала она. – Можно ему позвонить?

– Звони, – разрешил констебль.

Дженна набрала папин номер и снова взглянула на пару, разговаривающую с другим полицейским. Они качали головой и повторяли: «Нет-нет, все в порядке».

– Знаете, – не унималась мама, – на самом деле это я должна была вызвать полицию. Ко мне применили физическое насилие. Вот этот джентльмен, – она указала на менеджера, – вел себя довольно грубо.

– Что? Да я и пальцем ее не трогал! – воскликнул тот. – Всего лишь взял за локоть, когда просил уйти, но она отказалась.

Папа не брал трубку. Дженна нажала «отбой».

– Не отвечает, – с тайным облегчением сообщила она констеблю Драксу.

– Где вы живете?

– За углом, буквально в двух шагах.

– Сможешь увести маму домой? Мы не станем выписывать штраф. Думаю, гораздо лучше решить все миром, как считаешь?

– Конечно, – с энтузиазмом отозвалась Дженна. – Я уведу ее домой. Пошли, мам. – Она потрогала маму за плечо.

Та крепко схватила ее за руку.

– Моя дочь знает, через что мне пришлось пройти. Она все вам расскажет. Может, хоть ее выслушают.

– Мама, идем домой. – Дженна мягко заставила ее подняться и повела к выходу.

– Я уже три раза писала старшему суперинтенданту, а еще в городской совет и в парламент. Никто не хочет вникать, шлют мне проклятые отписки. А вы! – Мама резко обернулась и указала на растерянных посетителей. – Извините, что говорила с вами резко. Понимаю, мои манеры нельзя назвать безупречными, но пока добропорядочные обыватели вроде вас будут верить всему, что рассказывают о таких, как он, в мире ничего не изменится.

– Пойдем. – Дженна потянула маму за руку. Офицер открыл им дверь, и они наконец вышли на улицу. Вокруг собралась толпа зевак, дорожное движение застопорилось.

Полицейские проводили Дженну с мамой до дома и пробыли у них еще полчаса. Они задали Дженне множество вопросов – не иначе ответы поступят прямиком в социальную службу. Нет, раньше мама не заговаривала с незнакомыми людьми. В основном она сидит за компьютером. Как правило, ведет себя совершенно адекватно. Да, наверное, в последнее время паранойя немного усилилась. Да, мама всегда была слегка неуравновешенная; возможно, у нее биполярное расстройство в легкой форме, но с ней нет особых проблем. Да, у меня нормальная жизнь и чудесная мама. Да в целом все хорошо.

Через пару минут после ухода полицейских зазвонил телефон.

– Привет, дорогая. Все в порядке? Прости, пропустил твой звонок; был на занятии. У меня сегодня тайцзицюань.

Дженна помедлила мгновение, размышляя, не пора ли уже поделиться проблемами. Она вздохнула и заставила себя улыбнуться.

– Все в порядке, пап. Просто хотела узнать, увидимся ли мы на пасхальных каникулах.

Оттолкнувшись ногой, Фредди подкатил офисное кресло от окна к двери.

– Папа! – крикнул он. – Та женщина, мама Дженны! Ее арестовали!

– Ты о чем? Не понимаю! – отозвался тот снизу.

– Женщина, которая следила за нами. Миссис Трипп, или как ее там. Два полицейских только что вывели ее из «Мелвилла».

Раздались шаги. На лестнице показался отец.

– Ты уверен?

– Совершенно уверен. Она подошла на улице к каким-то людям, стала к ним приставать, махать руками. Они пытались отделаться от нее, но она вошла за ними в бар. Минут через пятнадцать подъехала машина с мигалкой, туда зашли копы, а потом ее дочь. Вскоре их обеих вывели из отеля.

– И посадили в машину?

– Нет. – Новость тут же перестала казаться захватывающей. – По-моему, повели домой.

– Плохи дела…

– Почему бы тебе не сходить в бар? – предложил Фредди. – Узнай, что там произошло. Ты ведь с ними на короткой ноге.

– Да, пожалуй, – согласился папа и пристально взглянул на Фредди. – Хочешь со мной? Возьму тебе кока-колу и порцию шкварок.

Фредди кивнул. С одной стороны, здесь тепло, а там холодно. Но он никогда никуда не выбирается вместе с папой. Обычно отец в это время еще в школе: зачастую он засиживается там до десяти часов, а сегодня пришел пораньше, потому что весь день провел на заседании совета по образованию. Он явился, преисполненный добродушия и веселья, взъерошил сыну волосы, назвал его «хорошим мальчиком», сделал им обоим бутерброды с «Нутеллой», похвалил свежевыкрашенный коридор, щедро налил себе красного вина, обнял маму и вообще вел себя как примерный отец, каждый день возвращающийся с работы ровно в шесть.