Просроченная виза - Фридрих Незнанский

– Так что, уважаемый коллега, волноваться не будем. Сроки все соблюдем, на то и банк. Как говорит наш шеф: «Можешь не сомневаться, с банком дело имеешь». Ну всего доброго.

Расстались почти холодно. Для кого была эта демонстрация? Но, значит, все-таки нужна была?

Семихатько не подвел. Приехал точно. Шацкий за время, оставшееся до обеда, успел переговорить еще с парочкой фирм, даже встретиться с гендиректором одной из них. А коллегу он встретил уже в вестибюле ресторана.

Прошли в заранее заказанный кабинетик, сели. Зная вкусы посетителя, неоднократно проводившего здесь свои деловые встречи, официант сам принес закуски под грузинский коньяк. Расставил, налил в рюмки и удалился.

– Ну рассказывай, что у вас там произошло? – начал Шацкий.

– А! – мрачно отмахнулся Семихатько. – Чую, Иван, шо-то неладно у дацьском королевстви… Ничого нэ бачу…

Иногда у него пробивались давно им забытые хохлацкие интонации. Волнуется, что ли? Значит, имеется на то причина? Может быть, их стали в последнее время «смотреть» и «слушать»? Но ведь не испугался, пришел… Оно конечно, жадность – мать всех остальных пороков.

Оказывается, причиной отвратительного настроения главного юрисконсульта были недавние события на фирме «Алко-сервис». Шацкий о них ничего не знал. Не мог же он считать появление в Южном Бутове милицейских машин поводом для особых волнений! Он и забыл о них давно. Хотя, помнится, на миг даже злорадство вспыхнуло: мол, вот вам сейчас! Выходит, прав оказался…

– По некоторым данным, это твоя работа, Иван, – заметил Семихатько, не отрывая взгляда от своей тарелки.

– Окстись! – воскликнул Шацкий. – Да как тебе такое могло в голову-то прийти?! Кстати, уезжая с фирмы, видел я их, но и в мыслях не было… Что за чушь? И вы решили, что это я ментов навел на фирму, в которую свои живые денежки вложил?!

– То есть? – удивился юрист.

И Шацкий рассказал ему о своем посещении. А больше – о цели его. О свояке, которого какие-то отморозки отправили к праотцам. О своем весьма спокойном разговоре с Авдеевым-младшим. Семихатько слушал и будто не верил. А в конце рассказа лишь осуждающе покачал головой и сказал:

– Но ты бы на всякий случай поостерегся, Иван. Просто как знающий человек говорю тебе. У нас ведь как? Сперва уберут, а только потом разбираться станут. Не опоздай.

– Спасибо, учту, – усмехнулся невесело Шацкий. – Но меня сейчас больше волнует наш договор.

Перевел разговор на главную для себя тему и сразу заметил, как поскучнел Семихатько. И только закончив обед, который теперь проходил в молчании, опять же, словно бы между прочим, заметил:

– И что же, Олег Никифорович, стало быть, будет заниматься сынком, сидя на Багамах? Или где он там? В близком Подмосковье?

Семихатько посмотрел на него как на ненормального:

– А кто тебе сказал про Багамы?

– В секретариате. А что?

– А-а… – протянул юрист. – Ладно, сугубо по секрету, понимаешь? Иначе мне головы не сносить. Здесь он, в Успенском своем. Просто никого не принимает. И не разговаривает по телефону. Указаний никому не дает. Причины не знаю… А слух-то вообще есть, что уехал за границу. Так что ты меня не выдавай.

– И связаться с ним никак нельзя? Телефончик там, а?

– А зачем тебе? Я же сказал: все идет тип-топ. Нет повода для волнений. Ты в конце февраля получишь, согласно договору, первые три миллиарда. Вопросы есть? А о телефоне и не заикайся. Нету его.

– Как в банке? – улыбнулся Шацкий. – Ну и ну… Ох, опасный вы народ. С вами лучше не связываться.

– Вот именно. Ну ладно, спасибо за угощение. Как у нас говорят, щиро дякую вам, все було дуже смачно! Не провожай… Да, и последнее, – это произнес уже стоя в дверях. – У нас больше никаких разговоров вести нельзя. Секут все, понял? – И, разведя руки в стороны, ушел.

Ушел, оставив Шацкого в тяжелом раздумье. Нет, не было у него никакой уверенности, что его элементарно не водят за нос. Да еще и это предупреждение – быть осторожным… С чего бы ему опасаться «дорогих» партнеров? Или в самом деле есть причина? Заподозрили в предательстве? Но нет же никакой логики! Зачем же ему рубить сук, на котором сам и сидит? Или заваливать источник, откуда черпает воду… Чушь собачья! Но слово-то сказано. И не просто для проформы. Да и у Семихатько нет никакой выгоды топить его…

А на фирме – новость! Полнейший разгром.

Вот только теперь сообразил Шацкий, почему предупреждал его главный юрисконсульт банка. Понял причину. Ну конечно, им был нужен его договор с ныне покойным Силиным. Или любые документы, связанные с акциями «Алко-сервиса». Зачем нужны? А чтоб избавиться от них и… от него. Вот что он понял наконец достаточно четко. И не почувствовал ни малейшей радости от своего неожиданного открытия…

Дома, впрочем, ожидала новая «радость». От Таньки звонил Грязнов и требовал, чтобы он ему перезвонил туда. Известие о налете на квартиру он воспринял уже более спокойно: это означало, что его предположения подтвердились. Им нужны его документы. Которых, в сущности, никогда не было – вот ведь в чем дело! Туфта это была – их договор с Силиным. Никаких бумаг они не составляли. К сожалению. Но кто ж мог тогда подумать, что случится подобное?! А жаль, вот именно сейчас договор о покупке акций, каким бы незаконным ни являлось это предприятие, очень бы не помешал…

Эта хитрая бестия Грязнов – знал о нем Шацкий из нечастых рассказов жены, – конечно, понимал суть происходящего. Но его предложение обратиться в милицию, а по существу, покаяться, явиться с повинной, никак Шацкого не устраивало. Одно немедленно потянуло бы за собой следующее, а потом и все остальное. Включая не совсем законные операции по обналичке и прокрутке выделенных правительством средств. Тут только начни копать и – потечет, конца не видать…

Нет, такой вариант был неприемлем. Однако же делать-то что-то следовало. Но что? Лильке еще шлея под хвост попала! Характер свой показывает! Хоронить его, она, видите ли, не желает! Придумать же такое!… Будто он сам готов помереть в любую минуту…

И вдруг с поразительной отчетливостью осознал: это все – не досужий треп, а самая что ни на есть горькая правда. Ведь ни там, ни там не нашли, значит, за горло возьмут – выкладывай добровольно. После чего, естественно, ничего хорошего уже ожидать не придется. И поскольку Олег Авдеев – а теперь это абсолютно ясно – объединил в своих лапах и обналичку, и «Алко-сервис», он вполне может одним ударом поставить ему мат. Вообще убрать с доски. Накрыть Урал на пять миллиардов. Забрать курицу с «золотыми яйцами». Зачем ему теперь какой-то Шацкий с его мифическими претензиями на доходы «Алко-сервиса»?…

А что будет сказано в конце-то концов? Ведь не банкир Авдеев натянул нос уральцам, не государство он «кинул», а всего лишь недотепу-бизнесмена. И во всех ситуациях крайним окажется именно он, Иван Шацкий, со своими векселями. Действительно, обложили со всех сторон: для Геллера он вор, присвоивший гигантскую сумму, за что должен быть наказан; для Авдеева – дурак – ослиные уши, которому не место среди серьезных бизнесменов. Реакция та же. И чем больше размышлял на эту тему Иван Игнатьевич, тем короче и беспросветнее представлялось ему собственное будущее…