Негодяй в моих мечтах - Селеста Брэдли

— Мне все равно.

Он с отвращением фыркнул:

— Не могу дождаться дня, когда уеду в школу!

Мелоди помрачнела, как туча:

— Ты вовсе не хочешь в школу. Ты школу ненавидишь.

Эван мотнул головой:

— Нет, хочу. Школа — это здорово. Там сотни мальчишек, и можно ездить верхом и заниматься спортом… Я возьму с собой Рамзеса.

— В школе уроки. — Мелоди не знала толком, откуда почерпнула эти сведения, но гордилась, что сумела их запомнить.— Ты ненавидишь уроки.

— Нет, вовсе я их не ненавижу. Просто я не люблю их делать в то время, когда могу покататься с Бейливиком.

Там не будет дяди Колина. Не будет Прю. — А затем она нанесла завершающий удар: — И меня не будет!

Повернувшись к ней, Эван ехидно засмеялся:

— Это точно. Это лучше всего. — Он шутливо ткнул ее пальцем в животик. — Там не будет Чудища Мелли.

Но когда ее нижняя губка, задрожав, выпятилась, он смягчился и поспешил утешить:

— Послушай, Мел, я буду часто бывать дома. Приеду домой на Пасху и на Рождество.

Мысль о Рождестве отвлекла Мелоди от мрачных мыслей. С момента приезда в «Браунс» она много о нем наслушалась. Последнее в ее жизни Рождество она не помнила. Разве что это было тогда, когда нянечка дала ей сливовый тортик и подарила ленту для волос. Еще нянечка рассказала ей историю о каком-то младенце, но Мелоди толком не запомнила, потому что хотела поскорее съесть торт.

— Рождество мне нравится.

Эван быстро обнял ее за плечики.

— Ну вот видишь? Ты не успеешь по мне соскучиться. — Он тут же отпустил ее. — А теперь иди и поиграй где-нибудь в другом месте. Ты же видишь, что я занят.

Мелоди сердито прищурилась:

— Ты играешь с солдатиками, а вовсе не занят.

Эван подтолкнул ее к двери и снова улегся на пол.

— Я не играю. Я хочу показать лорду Бартлзу битву при Фонтенуа. — И он снова начал расставлять своих солдатиков.

Понурив голову, Мелоди поплелась прочь. Но затем она сунула руку в карман и нащупала там ключ. Уилберфорс сказал, что он волшебный. Может, он сумеет открыть дверь на чердак, чтобы ей больше не надо было добираться туда в плохо пахнущем ящике? И она вприпрыжку поспешила опробовать подарок.

Может быть, она подарит его королеве.

Как будто на Рождество.

Лорел сидела в кресле у стола. Остатки чаепития Мелоди так и оставались нетронутыми. Тарелка. Несколько крошек. Маленький ломтик сыра с полукруглым следом ровных детских зубов. Все это напоминало Лорел о посещении дочери.

Это и железный ключ в руке.

Полчаса назад она услышала какой-то скребущий звук в двери. Оторвавшись от созерцания улицы внизу, Лорел заметила подсунутый под дверь ключ.

Она подбежала к двери и, опустившись перед ней на колени, подобрала нежданный дар и успела услышать за толстой дубовой доской легкое хихиканье Мелоди.

Затаив дыхание, Лорел вложила ключ в замочную скважину.

Повернуть…

Он повернулся. И задвижка с легким щелчком вдвинулась в дверь.

«Я свободна».

Ее охватило… затопило желание сбежать. Она открыла дверь и увидела, что Мелоди уже ушла. Лорел рванулась по чердачным ступенькам с одной мыслью: прочь отсюда.

Но получалось, что она убежит одна. Она удивит всех и выскочит на свободу, но они никогда не позволят ей схватить Мелоди и прорваться с ней через входную дверь наружу!

Лорел замерла на чердачной лестнице, с такой силой вцепившись в перила, что у нее побелели костяшки пальцев. В ней боролись противоречивые чувства.

Бежать. Выбраться отсюда. Скорее прочь от этих стен, замков, а главное — от ее злодея-тюремщика!

А если остаться? Остаться рядом с Мелоди, поближе к только что обретенной крохотной дочери…

А сможет… сможет ли она это сочетать?

Если, например, она останется до полуночи, то сможет покинуть это место вместе с ребенком. Это достаточно просто. Она сумеет тайком проскользнуть вниз, найти комнату Мелоди, собрать в маленький чемодан ее вещи, а потом они… она с дочкой смогут пробраться в доки и на восходе навсегда покинуть Лондон! Она больше никогда не увидит Джека. От ярости у Лорел тряслись руки. Возможно, ей не стоит винить его за прошлое, но за настоящее… за это она может его винить. Хуже всего то, что он совершенно не понимал, что сотворил с ней этой своей запертой дверью!

Стоит ли обокрасть его? Или шантажировать? Самые дикие мысли вихрем кружились в ее голове.

Нет, лучше всего убежать потихоньку. У нее есть немного денег, которых хватит, чтобы не умереть с голоду.

Со смерти родителей она унаследовала небольшую часть их состояния. Не исключено, что когда-нибудь она сможет вспомнить их с благодарностью… если сумеет простить им их ложь.

Да, ее планы выглядели простыми и элегантными. Красота их заключалась в том, что этого никто не ждет. Если она решит привести план в исполнение, ей просто нужно будет сейчас вернуться на чердак и запереть за собой дверь.

Так чего же она ждет?

Ее ноги медленно и неохотно двинулись назад в тюрьму. Она закрыла за собой дверь своей камеры и заперлась в этой чердачной темнице. Уже когда щелкнул замок, все в ней взбунтовалось, молча крича, что она сошла с ума…

Она безвольно села и невидящим взглядом уставилась на лежащий у нее на ладони ключ. Он давил ее своей тяжестью, но Лорел сидела неподвижно и слушала перезвон колоколов какой-то отдаленной церкви. Внизу за окном шумел Лондон, и до тихих ночных часов было еще очень далеко.

Наконец она подумала, что ей стоит достать ленту и повесить ключ на грудь. Так она и поступила, спрятав его затем под лиф платья и под сорочку.

До полночи оставалось ждать несколько часов. Потом побег в ночь, и нужно храбро пересечь пустой город… Ей надо отдохнуть.

Она сняла платье, хорошенько прошлась по нему щеткой, надеясь, что добротная черная ткань отдаст двухдневную пыль. Неудивительно, что Джеку не пришло в голову принести ей что-нибудь для умывания.

Платье теперь выглядело неплохо. Отлично. Теперь ей не придется убеждать кучера, наемного экипажа, а затем капитана судна, что она сможет оплатить проезд.

Она улеглась на свою кучу простыней, понимая, что не заснет.

Ни на минутку.

Джек нерешительно постучал в дверь. На этот раз он ничего не услышал в ответ. Может быть, она спит? Или заболела? Или выбросилась из окна с той же энергией, с которой швыряла в него битую посуду?

Он сначала лишь приоткрыл дверь, чтоб заглянуть в щелку, готовый к залпу ее снарядов. Но в комнате было темно и тихо.