Заир - Пауло Коэльо

— Самое прямое. И к супружеству, и к двум историям, которыевы только что выслушали. На данном этапе нашей цивилизации некто появился исказал, что, вступив в брак, двое людей до конца дней своих словно примерзаютдруг к другу. Следуя издавна установленной модели, они будут двигаться по жизнина одном и том же расстоянии друг от друга, как рельсы кладут. Может прийтинеобходимость немного отдалиться или, наоборот, сильнее сблизиться, но нет, нельзя,это против правил! Правила гласят: «Будьте благоразумны, думайте о будущем,помните о детях! Вам не позволено меняться, вы должны быть как рельсы — наравном расстоянии друг от друга и в начале перегона, и на середине пути, и впункте назначения. Не позволяйте любви принимать иные формы, усиливаться вначале, ослабевать в середине, ибо это слишком рискованно!

И пусть уже схлынуло первоначальное упоение, и накал уже нетот, однако извольте сохранять прежнюю дистанцию, прежнюю прочность отношений,прежнюю, я бы сказал, функциональность. Вы служите тому, чтобы поезд подназванием «Сохранение вида» двигался в будущее, и дети ваши будут счастливы втом лишь случае, если вы всегда будете в 143,5 см дистанции друг от друга — неближе, не дальше. Если вас не устраивает неизменность, вспомните о детях,которых вы привели в этот мир.

Подумайте о своих соседях. Покажите, что счастливы, что повоскресеньям едите шурраско [4], что смотрите телевизор, что не чураетесьчленов своей общины. Думайте про общество — появляйтесь там с таким видом,чтобы все подумали, что у вас с женой не бывает ссор. Не смотрите по сторонам,кто-нибудь может перехватить ваш взгляд, а это — искушение, а оно можетозначать развод, нервный срыв, депрессию.

Улыбайтесь, когда вас фотографируют. А фотографии развесьтеу себя в гостиной — пусть все видят. Следите за весом, занимайтесь спортом —прежде всего занимайтесь спортом, он поможет вам сохраниться в замороженномвиде. Когда и это перестанет действовать, решитесь на пластическую операцию.Только никогда не забывайте — в некий час эти правила были установлены, и ихдолжно соблюдать. Кем установлены? Да не важно, никогда не задавайте подобныхвопросов, правила будут действовать во веки веков, даже если вы с ними несогласны.

Сажусь на место. Кое-кто восторженно аплодирует, кое-ктоостается безразличен, а я не знаю, не слишком ли далеко зашел. В устремленномна меня взгляде Мари восхищение перемешано с удивлением.

Девушка на сцене встряхивает поднос.

Говорю Мари, что выйду покурить, а она пусть посидит.

— Сейчас будет танец в честь любви — «Госпожи».

— Ты можешь курить здесь.

— Мне надо побыть одному.

***

Хоть и начало весны, а холодно. Но меня потянуло на чистыйвоздух. Зачем я рассказал эту историю? Ведь наши отношения с Эстер были совсемне похожи на рельсы — неизменно идущие параллельно друг другу, не сближающиесяи не удаляющиеся друг от друга. У нас были взлеты и падения, то один, то другойгрозил уйти навсегда — и все-таки мы оставались вместе.

А два года назад — перестали.

Или же мы оставались вместе до той минуты, когда Эстерпожелала узнать, почему она несчастлива.

Ох, не надо задавать себе этот вопрос — он несет в себегубительный вирус, способный все уничтожить. Спросишь об этом — непременнозаинтересуешься тем, а что же дарует нам счастье. Если то, что делает нассчастливыми, отличается от того, чем мы живем, придется либо круто менятьжизнь, либо стать еще более несчастными.

Вот и я теперь оказался в таком положении: у меня естьподруга — настоящая личность, у меня есть стронувшаяся с мертвой точки работа,и есть реальная возможность того, что со временем все вновь придет вравновесие. Лучше бы смириться. Принять то, что посылает мне судьба, неследовать примеру Эстер, не обращать внимания на то, что читаю я в глазахлюдей, вспоминать слова Мари, создать рядом с нею мое новое бытие.

Нет, я должен гнать от себя такие мысли! Если я будусовершать именно те поступки, которых ждут от меня люди, я попаду к ним врабство. Чтобы избежать этого, потребуются неимоверные усилия, ибо всегдахочется кого-то обрадовать, и в первую очередь — самого себя. А если сделаютак, то потеряю уже не только Эстер, но и Мари, и мою работу, мое будущее,уважение к себе и ко всему тому, что я сказал и написал.

***

Я вернулся в зал, когда публика начинала расходиться.Появился уже переодевшийся Михаил.

— То, что произошло в ресторане...

— ...не должно вас беспокоить. Пойдемте побродим по берегамСены.

Мари, угадав мою невысказанную просьбу, сказала, что сегодняей надо лечь пораньше. Я попросил подвезти нас на такси к мосту, расположенномукак раз напротив Эйфелевой башни, — оттуда я смогу добраться до дому пешком.Хотел было спросить, где живет Михаил, но подумал, что это может бытьистолковано как попытка убедиться собственными глазами в том, что Эстер тамнет.

По дороге Мари настойчиво расспрашивала Михаила, что жетакое эти «встречи», а он отвечал одно и то же — способ восстановить любовь.Воспользовавшись случаем, он добавил, что ему понравилась моя история орельсах.

— Именно от этого и погибает любовь. От того, что мыстремимся установить незыблемые правила, согласно которым она и должнапроявляться.

— А когда это было? — осведомилась Мари.

— Не знаю. Знаю только, что можно вернуть Энергию Любви. Язнаю это потому, что, когда танцую или когда слышу Голос, Любовь говорит сомной.

Мари не поняла насчет голоса, но тут машина подъехала кмосту. Мы с Михаилом вышли и зашагали в холодную парижскую ночь.

***

— Понимаю, что напугал вас... Самое опасное — если западетязык, тогда может наступить удушье. Хозяин пиццерии знал, как следует поступатьв таких случаях, из чего я заключаю, что подобное уже бывало в его заведении.Это не такая уж редкость. Однако он поставил мне не правильный диагноз — я нестрадаю эпилепсией. Это был контакт с Энергией.

«Страдаешь, страдаешь», — мысленно возразил я, однако вслухне произнес ни слова. Надо было контролировать ситуацию — меня и без тогоудивило, как легко на этот раз он согласился встретиться со мной.

— Вы мне нужны, — сказал Михаил. — Мне нужно, чтобы вынаписали о том, как важна любовь.

— Все знают, как важна любовь. Об этом написаны едва ли невсе книги на свете.