А вот и Полетта - Барбара Константин

Это Мюриэль рекомендовала им агента по недвижимости. И не стала скрывать, что парень не из прытких. Для нее, например, он так ничего и не подыскал. Очевидно, продажа заинтересовала его куда больше, чем простая аренда комнаты. За три дня он уже показал дом куче народа. По его словам, одна пара особенно заинтересовалась, они возвращались несколько раз. Особенно их привлекал бывший магазинчик электротоваров – как раз такое пространство они искали, чтобы переделать его в художественную мастерскую. Осталось только дождаться их предложения. Сестры пребывали в нетерпении. Особенно Симона. Что до Гортензии, ей, вообще-то, плевать. Для нее все это уже в далеком прошлом.

Итак, на сегодняшний день:

Мирей и дети живут в доме Ги.

Дом Марселины дожидается ремонта.

Сестры Люмьер выставили свой дом на продажу.

Пришла пора все разложить по полочкам. И подсчитать расходы по ферме. Естественно, задача была возложена на Ги. Остальные не по этому делу: всякие планы, расписания, таблицы – не самая их сильная сторона. А вот Ги любит и умеет, это его конек. Он подготовил целое досье, с приходной и расходной статьями, озаглавив его «Солидарстар». Ему нравится придумывать названия. Именно это звучит немного по-польски[17], Марселине напомнит родину, что тоже неплохо.

Чтобы все было по справедливости, он предложил каждому вложить в общий котел половину месячной пенсии. По его подсчетам, этого будет достаточно, чтобы покрыть все траты на содержание дома. И намного меньше того, что тратил каждый, живя у себя; они даже удивились, но решили, что это просто здорово. С Фердинандом, Ги, Симоной и Гортензией все было просто. С Марселиной он решил вопрос отдельно, поскольку она не получала ни пенсии, ни каких-либо иных пособий. Все получилось просто и в результате свелось к тому же: ее участие было равно половине того, что она производила (фрукты, овощи, цветы, яйца, мед, варенье, ореховое масло и т. д.). Другая половина – это то, что она продавала на рынке.

Только с учетом выплат за воду, электричество, телефон плюс телевизионный декодер, сборов, местных налогов и страховки разница уже получалась весьма значительная. Раньше каждый оплачивал свое жилье, теперь все они платили за одно. Один телефон, один сбор, одна страховка… Серьезная экономия. Они даже деньги смогут откладывать и что-нибудь купить, например… Это слишком ново, они еще не успели придумать, что будут делать со всем этим богатством! Очень волнующе.

Мюриэль устроилась в другом крыле дома. Утром и вечером она заходила к Гортензии, мыла ее, делала укол и проводила необходимые процедуры. Когда дождя не было, она помогала ей усесться в кресло-каталку и вывозила подышать свежим воздухом. А если еще кто-то нуждался в ее услугах, она всегда была готова. Фердинанд поранил руку, когда рубил дрова, и она настояла, что будет делать ежедневные перевязки. Он пообещал, что позволит ей снять швы, когда придет момент. Она была в восторге. Но сейчас ей необходимо подучиться брать кровь на анализ. У нее склонность действовать быстро и немного резко, это нужно исправить. Стать сверхпрофессиональной, но с мягкими и осторожными движениями – вот ее цель. Не как те ведьмы, которые приходили, чтобы выпустить все из живота ее матери. Они плевать хотели, что той было мучительно больно, когда они совали в нее толстенную иглу, чтобы выкачать накопившуюся при асците жидкость. А если она жаловалась, они отвечали, мол, сама виновата, что заработала себе цирроз, надо было раньше думать, прежде чем закладывать за воротник! Мюриэль хочет стать одновременно умелой и мягкой и уверена, что такое возможно. Что до анализов крови, Ги предложил ей потренироваться на его венах, ему все как с гуся вода, уколов он не боится и неженкой никогда не был.

С практикой здесь все в порядке. И с проживанием тоже. Много места, и не приходится складывать утром свою постель, едва с нее встанешь, иначе невозможно одеться, или сразу после еды мыть посуду в умывальнике, чтобы иметь возможность пойти пописать. Она очень довольна. Жаль только, Интернета нет. Так раздражает, если нужно подыскать материалы для домашнего задания, или послать сообщение подружке, или початиться в сетях, или даже поиграть в какую-нибудь дурацкую игру. Ей этого не хватает. А в остальном порядок. Старики, вообще-то, симпатичные. А вот их идея поселиться всем вместе не внушает доверия. С такими-то замашками…

Например, Гортензия. Она смешная, но с ней столько возни, особенно из-за ее мерзкого характера. Перепады настроения, с одной стороны, провалы в памяти, с другой, – жить с ней не сахар. И какая она вся изнеженная, эта старушенция! Попробуй к ней подступись с процедурами. Если только не заставить ее петь. С ума сойти, расскажешь, так не поверят: стоит ей запеть, и дело в шляпе, она вспоминает все – слова, музыку – и сразу успокаивается, становится милой и очаровательной. Потрясающе. Если так дальше пойдет, Мюриэль придется проходить вторую стажировку в доме для престарелых, где живет ее прабабушка, чтобы расширить свой песенный репертуар. Иначе здесь будет ад кромешный!

А возьмите Симону. Изображает из себя босса только потому, что из них двоих она помоложе и еще более-менее в форме. Здорово раздражает. И в то же время все, что она делает, – это ради Гортензии, из самых лучших чувств, трудно на нее злиться. Она так боится ее потерять, бедняжка. Будьте уверены, в тот день, когда это случится, она тоже ляжет умирать, ее больше ничего не будет удерживать в жизни. Вот что получается, когда столько лет проживешь, прилепившись к другому! Не остается никакой личной жизни. Мюриэль это кажется раздражающе трогательным. Во всяком случае, в этом смысле она сама может не волноваться: с ней такого не случится, она крайне независима.

А еще Ги, умелец, спаситель старых велосипедов, составитель бесполезных расписаний. Можно подумать, он специально холит и нежит свою бессонницу, как другие ухаживают за садом. С маленькими грядками гардении – которую он упорно называет камелией, еще одна старческая придурь, – бордюрчиками из ноготков-Габи, незабудками ради незабываемой, кустиками чудо-Мирей и буйными зарослями двух Лю, чтобы добавить яркости и цвета… Нет, вообще-то, он симпатяга, этот мужик. И жутко бесит своими причудами. Но Мюриэль обожает велосипед, который он ей подарил. Он такой особенный, что никому не придет в голову его спереть. Даже если она забудет повесить замок! Стопроцентная гарантия.

Ну и конечно, Фердинанд. Думает, никто не замечает, куда он гнет. И что ему удается скрыть, какая мучительная заноза засела у него в груди. Нет, правда, это прям курам на смех! Строит из себя пожившего мудреца, который больше ничего не ждет от жизни. Но, черт, ему всего семьдесят! Он просто у себя под носом ничего разглядеть не может, этот тип. Мюриэль полагает, что если бы он не был таким придурком и раскрыл глаза пошире, то увидел бы, что его жизнь далеко не кончена. Он бы увидел…

Марселина. Самая молодая из пятерых, с ней и поболтать можно без стеснения, и понимает она все с полуслова, и посмеяться любит. Вот только, как ни странно, за своим вечным спокойствием она скрывает нечто еще более мучительное, чем все остальные. Ей удалось раствориться в окружающем мире, несмотря на легкий акцент, ослика, впряженного в повозку, и прочие штуки в том же духе. И все равно Мюриэль всегда хотелось спросить ее, почему она похоронила себя здесь и что она делает в этой забытой богом дыре. Что-то здесь неладно. Не считая того, что она такая же чокнутая, как и остальные. Чего стоит хоть история с ослом, которого надо спрашивать, согласен ли он тебя отвезти, это же сущий бред.