Самые новые истории о Простоквашино - Эдуард Успенский

Она вымыла свой мотоцикл и тоже его не узнала:

– Неужели это моя такая замечательная машина?

И Пелагея, не торопясь, не поднимая пыли, чтобы не испачкаться, поехала в село Троицкое фотографироваться.

И надо же так – фотограф Щелчков сматывал удочки! Он складывал на багажник машины треноги, фотокамеры и вывеску.

– Стой! – закричала Пелагея. – Куда?

– Мы свою работу выполнили, – сказал фотограф.

– А я?

– А ты, тётка Пелагея, опоздала.

– Никуда я не опоздала, – сказала Пелагея, стягивая треногу с крыши. – Я даже причёску сделала.

– Нет, опоздала, – он тащил треногу в свою сторону.

– Нет, не опоздала.

– Нет, опоздала.

– Нет, не опоздала.

Так бы они тянули треногу до вечера, но тут фотограф взглянул в её сторону и обомлел.

– Ого! – сказал он. – Да вы и в самом деле изменились. Такую вас фотографировать одно удовольствие. С такой причёской и в таком платье вы на обложку самого главного журнала годитесь. Хорошо, садитесь передо мною на стул.

– Какой стул! – закричала Пелагея. – Вы же сами сказали – мотоцикл.

– Ладно, – согласился он. – Это сложнее, но интереснее.

Фотограф долго вертел Пелагею с мотоциклом в разные стороны. Давал ей в руки соседских куриц и козлят. Призывал смотреть вдаль, на небо и в объектив. Он был высококлассный фотограф. Он выжимал из Пелагеи всё.

– Милая моя, мы с вами такое фото сделаем – все закачаются. Назовём «Сельская фотомодель на мотоцикле».

Он учил её загадочно улыбаться, показывать скрытое лукавство, жизненную наполненность и внутреннюю задумчивость.

У Пелагеи не всё ладилось. При загадочной улыбке она всё время закрывала глаза, чтобы её не разгадали. Жизненную наполненность демонстрировала надуванием щёк. А скрытое лукавство у неё изображалось большой улыбкой на лице при одновременно свёрнутой фиге на коленях.

Но в конце концов Щелчков добился своего – Пелагея вышла у него такой красивой, что можно было просто закачаться. Он так и сказал:

– Фантастика! Можно просто закачаться!

Он обещал через два дня выслать фотографии в деревню спецпочтой.

– А если хочешь, тётка Пелагея, сама за фотографиями в город приезжай. Нас в Простоквашинске на улице Дзержинского найдёшь. Наша фирма называется «Фотоуслуги Срочные Безотказные». Проще: ФСБ.

Почтальон Печкин после неудачного свидания с певицей Виолеттой Серебряной слёг. Он ничего не мог понять – присылает фотографию, пишет ласковые слова, а потом вдруг такая холодность.

«Может, ей поросёнок разонравился? – думал Печкин. – Мало ли, пошла на американскую выставку, увидела там американских поросят – и всё. И меня разлюбила. Американские ТЕХАССКИЕ КУКУРУЗНИЦЫ вон какие здоровые…»

Печкин лежал и грустно смотрел в окно. Осень приближалась.

«Надо же так, – думал Печкин, – когда я полон сил и веселья, на дворе обязательно весна. А как я заболею или устану, сразу вокруг осень».

И тут он увидел что-то интересное в окне и подумал:

«Кто-то у Пелагеи Капустиной на участке ходит. Какая-то красивая дамочка с причёской. Надо бы за ней понаблюдать».

Печкин достал старый, замотанный в тряпочку бинокль и стал наблюдать за дамочкой.

Без бинокля было видно лучше, но Печкина интересовали детали.

– Ой, да у неё брошка в волосах!

– Ой, да у неё губы накрашены!

– Ой, да у неё платье из бархата с джинсой!

– Ой, да у неё маникюр на ногтях!

И вдруг эта явно городская дамочка садится на мотоцикл Пелагеи Капустиной, заводит его и пулей выезжает со двора.

«Украли! Мотоцикл украли!» – подумал Печкин и срочно позвонил в милицию:

– Хищение! Кража! Среди бела дня!

Звонок был понят и принят.

Отделение Простоквашинской милиции находилось при мотеле «Простоквашино». Милиция только что закончила допрос Кривонога и Обезьянкина и собиралась ехать к дяде Фёдору конфисковывать дяди-фёдоровский клад.

Милиция – это только так говорилось, что милиция, на самом деле это был один-единственный сотрудник – милиционер Люськин. Иногда ему помогали два дружинника – Пугачёв и Разин.

Инспектор Люськин давно уже знал, где находится простоквашинский клад. Два помощника фотографа Щелчкова – лейтенант Свёклин и лейтенант Капутин – всё уже точно разузнали и ему сообщили.

Он просто выяснял у подследственных детали: какого цвета сундук, какие у него ручки, чтобы по ошибке не конфисковать что-нибудь другое.

Обезьянкин и Кривоног быстро раскололись. Каждый маленький ребёнок в нашей стране знает – чистосердечное признание уменьшает срок.

Пришлось арест клада отложить. Печкин зря не просигнализирует. Инспектор на зелёной сельской машине «Уазик» помчался за угнанным мотоциклом.

Пелагея Капустина катилась себе спокойненько по ухабам в город получать фотографии. Настроение у неё было прекрасное, поэтому, несмотря на осень, вокруг сияло лето.

Вдруг она заметила, что за ней с большой скоростью едет какая-то машина. И всё приближается и приближается.

«С такой скоростью хорошие люди не ездят, – подумала Пелагея. – Не иначе это преступники какие-нибудь».

Она прибавила ходу.

«Ишь, как эта дамочка испугалась», – подумал инспектор Люськин и тоже прибавил ходу.

«Ишь, как он прибавил хода», – подумала Пелагея и прибавила хода.

«Ишь, как она прибавила хода», – подумал Люськин и прибавил хода.

«Ишь, как он прибавил хода», – подумала Пелагея и прибавила хода.

«Ишь…»

«Ишь…»

«Ишь…»

«Ишь…»

Трах-тарарах! Две аварии!

Был уже поздний вечер с ранними крошечными звёдочками на сероватом небе. Корова Мурка мычала в сарае, намекая на то, что её пора доить. Телёнок Гаврюша легко почёсывался о домик дяди Фёдора, так что домик качался с боку на бок. Вокруг радостно порхали летучие мыши.