Неистовый - Л. Дж. Шэн

– В следующий раз, когда тебе захочется словить кайф, я испеку печеньки с дурью, – покосившись на меня, с ухмылкой сказал Дин.

Я не стала ничего отвечать, а вместо этого посмотрела в небо. Не передать словами, насколько приятно хоть на секунду забыть о своей семье. Даже если рядом находился человек, которого я, в какой-то степени, считала своим врагом.

– Я где-то слышала, что солнце с каждым годом приближается к земле. И однажды сожжет все живое на планете.

Передав курево Дину, я обвела рукой небо. Он сделал глоток пива, а движения его тела были такими непринужденными и безрассудными, что на секунду вновь стал похож на подростка.

Подростка, которого я когда-то полюбила.

– Ну, сейчас солнцу примерно четыре с половиной миллиарда лет, и, думаю, оно проживет еще в два раза больше. А затем, скорее всего, раскалится и станет красным гигантом, после чего взорвется и станет именоваться белым карликом. Но могу с уверенностью сказать, что к тому времени, когда это произойдет, ни моя обкуренная задница, ни твоя сексуальная попка не станут свидетелями этого дерьмового шоу. – Он погладил меня по голове рукой, в которой сжимал свое пиво, словно драгоценного ребенка. – Или ты планируешь прожить так долго? Из тебя получится чертовски сексуальная старушка. Даже в возрасте нескольких миллиардов лет.

Я рассмеялась так громко, что мой смех эхом разнесся по округе.

– Нет уж, спасибо, но я столько не протяну.

– Никто из нас не протянет. – Он пожал плечами и передал мне сигарету.

Наши пальцы соприкоснулись, отчего по телу расползлись мурашки, заставляя волоски вставать дыбом. Но я проигнорировала это чувство, подумав, что моя смерть, скорее всего, наступит задолго до его.

Сколько лет мне еще осталось? Двадцать? Десять? Меньше? В этом и заключалась главная проблема муковисцидоза. Он не разрушал тело как рак или боковой амиотрофический склероз. Так что я еще могла пожить. Просто не так долго, как остальные.

Возможно, этому способствовал алкоголь, дурь или жизнь в целом. Но это случилось. Снова.

Психотерапевт, к которому я ходила раньше, однажды сказал, что, учитывая мою болезнь, вполне нормально осознавать свою смерть. Но от мысли, что это может произойти совсем скоро, меня охватила паника, наполняя тело тревогой. Я замерла. А дыхание перехватило, когда образы моего тела, гниющего в гробу, наполнили разум. Такие приступы паники начались уже давно. Примерно лет с десяти, когда понятие смерти обрело для меня смысл. И я вдруг узнала, что не доживу до старости.

Такие приступы происходили довольно часто, но никто ни о чем не догадывался, потому что я научилась с ними быстро справляться. Вот и сейчас спустя несколько секунд мне удалось восстановить дыхание, но лицо все еще опаляли волны неприятного тепла, а пульс продолжал зашкаливать.

Когда я ходила к своему психотерапевту – а родители отвели меня к специалисту, который работает с подростками, страдающими от неизлечимых болезней, – мы попытались отыскать корень моей проблемы. Мало кому нравились мысли о смерти, но я относилась к той малочисленной группе подростков, которые проводят бессонные ночи, представляя как кремируют их мертвые тела. И психотерапевт оказалась просто великолепной. Стоит отдать ей должное. Она спросила, помню ли я время, когда была эмбрионом. Я ответила «нет». Затем поинтересовалась, сохранились ли у меня воспоминания о том времени, когда я еще не существовала. На что так же получила ответ «нет». «Вот на что похожа смерть, Рози. Ты не будешь осознавать, что происходит. Так что в каком-то смысле можно считать, что ты будешь жить вечно».

Так что, когда меня настигали приступы паники, я вспоминала этот разговор. И обычно это помогало мне отвлечься от удручающих мыслей.

Поэтому я покачала головой, взглянула на спокойное лицо Дина и спросила:

– Что еще ты знаешь о звездах? Только избавь меня от веселых историй о том, где они взрываются и мы все умираем.

Он заправил упавшую мне на лицо прядь за ухо.

– К тому времени, когда солнце взорвется, на планете не останется никого, чтобы насладиться этим. Ну, кроме семейства Кардашьян. Они, черт побери, умудряются засветиться везде.

Я шлепнула Дина по плечу, что, к моему удивлению, выглядело очень игриво.

– Перестань, Коул. Просмотр «Кортни и Хлоя покоряют Майами»[7] по вечерам мой единственный грех.

– Это просто ужасно. Особенно учитывая тот факт, что твой сосед сверху с удовольствием оттрахает тебя в любом уголке своего пентхауса. Вот это действительно грех.

– Перестань. – простонала я.

Он затушил сигарету о скамейку и бросил окурок в ближайшую мусорку. А затем настолько искренне рассмеялся, что ни у одной девушки не осталось бы и шанса устоять. Этот звук приятно овевал кожу. Наполнил воздух. Окружил нас.

– Имей в виду, что я запомнил наш разговор. И если ты кому-то расскажешь, что я так много знаю о звездах, то я не только все стану отрицать, но и никогда больше с тобой не заговорю, а всем нашим знакомым расскажу, что у тебя гепатит и что ты бросила доктора Кретина потому, что он подарил тебе ногу спортсмена.

Дин положил руку на деревянную спинку скамейки и наклонился ко мне всем телом.

– Теперь я еще сильнее хочу рассказать всем об этом, – улыбнувшись, сказала я. И тут же поджала губы, осознав, что кокетничаю с ним.

Дин допил остатки пива, затем забрал бутылку у меня и сделал еще один глоток, после чего намеренно громко срыгнул и продолжил:

– На самом деле я тайно увлекаюсь астрономией. И даже разделяю людей по тому, в какой части Солнечной системы они могут находиться. Например, Трент – это Юпитер, потому что он нереально огромный. Вишес – Арктур, потому что все время злится. Я могу продолжать, но, думаю, вскоре пожалею об этом.

Он внимательно смотрел на меня, ожидая, когда я рассмеюсь. Но так и не дождавшись от меня реакции, осторожно добавил:

– Проще общаться с людьми, когда навешиваешь им определенный ярлык, понимаешь?

Пустоголовый. Наркоман. Казанова. Рукус. Да, я его понимала.

– А какая звезда я? – мой голос прозвучал хрипло.

Я напилась. И возбудилась. А еще едва соображала связно, черт побери.

Наши руки соприкасались, отчего пот, покрывающий нашу кожу, начал смешиваться, но ни один из нас не попытался отстраниться.

– Сириус, – ответил он так быстро, что я поняла, Дин уже думал об этом раньше.

– Сириус?

– Да.

Он слегка поерзал, а затем потер подбородок. Я пыталась не обращать внимание на неприкрытое желание, светившееся в его взгляде, но с каждой секундой это становилось все труднее.