Неистовый - Л. Дж. Шэн

И я невольно раздвинула ноги шире, чтобы он мог удобнее устроиться между ними.

Засунув руку в задний карман, Дин вытащил бумажник, а из него презерватив. Он разорвал обертку зубами и натянул резинку на свой член, после чего схватил мою футболку и сжал в кулаке. Но я никак не ожидала, что он потянет ее на себя, отчего ткань сначала впилась в кожу, а затем и вовсе разорвалась.

«Ой, – а еще: – Какого черта?»

Наклонившись, Дин закинул мою ногу себе на плечо и без предупреждения ворвался в мое лоно. На его челюстях играли желваки от напряжения, а глаза горели от плотского желания.

Я вцепилась в выпирающие на его руках трицепсы, постанывая от удовольствия, которое не могла сдержать в своем маленьком теле, пока он вколачивался в меня. Каждый раз он ударял по точке G с таким упорством, словно считал целью своей жизни разделить меня надвое.

– Ох, Дин, – вырвался у меня крик против воли.

На улице стояла жара, но конденсат на окнах подтверждал, что в машине было намного жарче.

Дин сильнее, чем на скамейке, стиснул волосы в кулаке и наклонил мою голову вперед, отчего мой взгляд уткнулся в пространство между нашими телами.

– Что я делаю? – его голос звучал грозно.

Почти зло. Я смотрела, как его член – эй, презерватив что, фиолетовый? – скользил в меня и обратно, а через мгновение бедра Дина вновь яростно ударялись о мои. И как напрягается его идеальный пресс с шестью кубиками. Это выглядело так порочно. То, что мы делали. У красавчика Дина, который мог похвастаться внешностью милого американского парня, оказалась темная сторона. И он позволил мне украдкой взглянуть на нее.

– Ты… – я запнулась.

И Дин чуть сильнее дернул меня за волосы, требуя ответа. Это причинило боль, но в то же время возбудило еще сильнее.

– Скажи это. Малышка ЛеБлан.

– Ты трахаешь меня.

– Да, черт побери, я трахаю тебя. Тебе хорошо?

– Д-да.

– Я достаточно глубоко в тебе?

– Н-нет.

– Я чересчур груб?

– Н-нет.

– Хорошо. Потому что я только начал.

Я почувствовала, как его рука скользит по моей спине, а затем он резко перевернул меня, отчего его член выскользнул из моего тела. Дин поставил меня на колени, но я тут же упала на живот, когда он вновь вошел в меня. Только на этот раз сзади. После чего приподнял мое бедро – его напряженные, покрывшиеся потом мышцы прижались к моей коже, – чтобы добиться идеального угла для его толстого, длинного члена, которым он собирался разорвать меня на части.

– Так глубоко. – Я вновь зажмурилась, чувствуя, как еще один оргазм скатывается вниз по позвоночнику.

Дин «Рукус» Коул оказался богом секса. Мне не следовало удивляться, но он вновь оказался прав. То, что мы делали, не вписывалось в рамки нормального. Это было безумно.

Безумно великолепно.

– Не смей кончать.

Он вновь погрузился в меня, заставляя впиваться зубами в виниловую обивку сиденья и желтый поролон под ней, чтобы подавить еще один крик.

– Я не могу, – задыхаясь и впиваясь ногтями в потертое сиденье, простонала я.

Он трахал меня так, словно желал убить меня оргазмом. И в какой-то степени Дин этого добился. Он убил все надежды насладиться сексом с кем-то еще.

– Ты не можешь кончить, пока я не разрешу, ЛеБлан. Я хочу, чтобы ты молила меня об этом.

В глубине души я понимала, что он перегибал палку. Хоть в моей крови и бурлил алкоголь, я еще могла отделить плохое от хорошего. Но все равно подчинилась ему. Потому что мне нравилось, пусть и на мгновение я сбросила маску ненавидящей его суки, а он перестал быть парнем, которого мне никогда не заполучить.

– Пожалуйста, позволь мне кончить.

– Давай, детка, кончай.

Я рухнула на сиденье и застонала, когда еще одно цунами обрушилось на мое тело. А перед глазами замерцали звезды. Звезды, которые он зажег для меня и которые мерцали намного ярче тех, что на небе.

Дин вновь перевернул меня, но в этот раз мне едва удавалось держать глаза открытыми. Он вошел в меня еще несколько раз – его лицо выглядело пугающе пустым, – после чего вытащил свой член, стянул презерватив и кончил мне на живот и лифчик.

Я молча смотрела на него, пытаясь понять, какого чувства во мне больше, заинтересованности, отвращения или удовольствия, потому что они смешались в одно целое.

Он поднял мою порванную футболку – футболку с логотипом Ассоциации ортопедов, которую мне подарил Даррен, – с сиденья и, сжав в комок, принялся стирать сперму с моего тела.

– Попрощайся с этой футболкой и всем, что тебе когда-либо дарили другие мужчины, за исключением отца. Поняла?

– Ты ужасный собственник, – пожаловалась я, не сводя с него сонного взгляда, словно Дин вдруг стал солнцем, луной и всеми звездами на небосклоне.

– Потому что ты моя до кончиков волос.

– И с чего, черт побери, ты это взял? С того, что мы переспали? – Я выдавила фальшивый смешок, хотя в его заявлении не видела ничего смешного.

– Нет, – сказал он, а затем опустил ладонь на мою левую грудь, в область сердца, и слегка сжал ее. – Заметила, как сильно оно бьется? И ведь это из-за меня. Ты сама это знаешь. И я знаю. Можешь продолжать врать самой себе, Рози. Но я вытрахаю из тебя все сомнения. Поверь мне.

Дин

Все в груди трепетало, пока мы ехали к вилле Вишеса. Малышка ЛеБлан уснула. А я до сих пор ощущал запах ее киски на пальцах и кокосового шампуня на футболке. Видимо, это выбило меня из колеи, потому что в какой-то момент понял, что уже в четвертый раз объезжаю окрестности в три часа ночи, не желая расставаться с ней.

«Ты влип по полной, придурок, – отругал меня здравый смысл. – Тебе не следовало влипать в это дерьмо. Не следовало так рисковать. Тебе нужно решить все проблемы с Ниной и бросить пить». Но я не собирался к нему прислушиваться. Потому что сейчас меня заботила только Роза ЛеБлан, и меня совершенно не волновало, что она болела и тащила за собой собственный эмоциональный багаж.

Сейчас ее тело прикрывал школьный бомбер, который провалялся в кузове пикапа последние десять лет. А порванная футболка доктора Кретина лежала там, где ей самое место – в мусорном баке посреди гребаного нигде.

Я припарковался перед главным входом в особняк и задумался, что делать дальше. Рози спала, и храпела так, словно рядом со мной находился медведь гризли, а не маленький цыпленок, и у меня не хватало духа разбудить ее.

Так ничего не решив, я поднял ее маленькое тело и понес в дом. Ее шлепанцы болтались на ногах, пока я шел от одной приоткрытой двери к другой, заглядывая в комнаты, пока не нашел ту, в которой разместили малышку ЛеБлан. На что указывали плакаты группы The Strokes на стенах. Уложив Рози в постель, я плотно укутал ее одеялом, словно ребенка, а затем чмокнул в нос.