След предателя - Евгений Сухов

Еще тогда Романцев отметил, что Георгий Валентинович очень похож на своего отца: такой же тонколицый, с умным, внимательным взглядом.

Уже забирая фотографию, Георгий Валентинович не без гордости произнес:

— А знаешь, мой папенька по-прежнему практикует. До сих пор пеняет мне, что я не стал военным врачом. Прервал семейную традицию. — И, едва улыбнувшись, добавил: — Теперь вся надежда на детей, авось они не подкачают.

— Разрешите? — на пороге кабинета появился капитан Романцев.

— Проходи. Мне тут полковник Волостнов из Тринадцатой армии обширную записку по ВЧ отправил. — Утехин указал Романцеву на стул. — Там о тебе вспоминают: пишут, что хорошо себя зарекомендовал и отлично поработал. Волостнов — мой старинный приятель, мы с ним вместе в Туркестане с басмачами воевали.

— Слышал о нем, но, честно скажу, не встречался.

— Зато он о тебе очень хорошо осведомлен. Ладно, не в этом суть, — серьезно произнес Утехин. — Ты старшину Щербака знаешь?

В привычке Утехина было задавать неожиданные вопросы. К таким поворотам в разговоре Романцев успел привыкнуть, как и к пристальному взгляду полковника, подмечающему малейшие движения собеседника.

Чем же может быть интересен старшина для начальника Управления? Стараясь не выказать удивления, Тимофей твердо произнес:

— Очень хорошо знаю. Я привлек его в свой отряд из полковой разведки. Могу сказать о нем только хорошее. Знающий, грамотный, смелый. Очень находчивый, умеет мыслить нестандартно. Я бы сказал так — прирожденный разведчик.

Полковник Утехин утвердительно кивнул.

— В свою очередь я тоже навел о нем кое-какие справки. Примерно такую же характеристику на Щербака дали и мне. Тут вот какое дело… Начальник разведки полка майор Карнаухов усомнился в разведданных, которые ему предоставил старшина. Между ними произошла ссора, в результате которой Щербак ударил майора Карнаухова. Разумеется, это не делает старшине чести, несмотря на все его заслуги, ему придется ответить за свои действия, но за старшину вступился человек, в честности которого я не сомневаюсь. А тут еще эти разведданные, с которыми не все в порядке.

— А что с разведданными?

— Авиационная разведка указывает, что на месте главного направления сосредоточены значительные силы с эшелонированной обороной, а Щербак написал в своем донесении, что позиции эти — ложные. А тут наступление буквально с часу на час. Мы не имеем права рисковать людьми. У нас бойцов не поле насеяно! Меня очень тревожит создавшаяся нервная обстановка, в особенности перед грядущим наступлением. Что-то там не так… Тебе придется выехать в полк и разобраться во всем лично. А по приезде доложишь мне все обстоятельно!

— Когда ехать? — с готовностью отозвался Романцев.

— Не торопись… С делом о покушении на генерала армии Ватутина ознакомился?

— Так точно! Уже начал писать заключение.

— И какое у тебя сложилось впечатление?

— На мой взгляд, в этом покушении не обошлось без предательства.

— Значит, мы видим одно и то же, — задумчиво произнес Утехин. — У меня тоже сложилось такое впечатление. В этом деле немало белых пятен. Когда приедешь на Первый Украинский, попробуй прощупать почву по этому вопросу. Времени прошло уже достаточно, чтобы посмотреть на ситуацию холодным взглядом. Рассчитываю, что всплывет что-то новое. Документы для отъезда я тебе уже подготовил, возьмешь в канцелярии. У тебя особые полномочия, заверенные Главком. Командируешься в Тринадцатую армию, в полк, где служит старшина Щербак. И еще. Именно из штаба Тринадцатой армии генерал армии Ватутин выезжал в штаб Шестидесятой армии генерал-лейтенанта Черняховского… Я вышлю тебе протокол допроса бандеровца, участвовавшего в нападении на Ватутина. Недавно его отловили. Много интересного рассказал. Может пригодиться в твоем расследовании. Видишь, сколько всего сходится в одном месте. О твоем приезде я сообщу кому надо… Так что примут как полагается. Докладывай мне о каждом своем шаге. А теперь давай прощаться, — полковник протянул капитану руку.

К месту назначения капитан Романцев прибыл на следующий день на «Пе-2», переделанном из пикирующего бомбардировщика в транспортный самолет. Прямо на взлетном поле, располагавшемся посреди густого леса, его встретил подтянутый высокий капитан с добродушным, располагающим лицом.

— Здравия желаю! — шагнул он навстречу. — Вы капитан Романцев?

— Он самый. Старший оперуполномоченный военной контрразведки Смерш капитан Романцев.

— Командир роты разведки капитан Сухарев. Я за вами. Значит, будем работать вместе.

— Очень на это надеюсь.

Капитан Сухарев произвел на Романцева благоприятное впечатление — внимателен, предупредителен; с первого взгляда в нем чувствовался профессиональный военный. Рукопожатие тоже не разочаровало — крепкое, надежное. Таким встречают только близких людей.

Показав на легковой автомобиль, стоявший неподалеку от служебных помещений, капитан Сухарев сказал:

— Поедем на этой машине.

— А что там за грузовик с автоматчиками?

— Это охрана. На всякий случай. Расстояние до штаба не большое, но все-таки без надобности не рискуем. Вот пример вчерашней давности: в соседней части старшего лейтенанта застрелили. Вышел на крыльцо покурить, бац — выстрел! И нет человека… Разумеется, никто ничего не видел и не слышал. А рисковать таким гостем, как вы, мы не имеем права.

Сели в командирский легковой «ГАЗ-64», прозванный красноармейцами «козликом»: капитан Сухарев за рулем, Романцев — на пассажирском месте рядом. И покатили через лес в сторону трассы. Грузовик с охраной выехал следом.

— Вы надолго к нам? — спросил Сухарев, широко улыбаясь.

Было заметно, что новое знакомство ему пришлось по душе, расположен он по-свойски, что не редкость для людей открытых и простых.

— Как получится, — честно признался капитан. — Расскажите о старшине Щербаке, в чем там суть дела.

Капитан стал рассказывать о Богдане Щербаке подробно и обстоятельно, как умеют делать только люди дотошные, способные смотреть в корень, не забыл Сухарев сказать и о человеческих достоинствах старого разведчика. А их получалось немало. Сдержанно, чтобы это не выглядело откровенным наветом, рассказал капитан и о майоре Карнаухове, своем непосредственном начальнике.

— Конечно, старшина Щербак малость погорячился, для разведчика это недопустимо, нервы всегда нужно в кулаке держать, но ведь и его можно понять: человек только что друзей своих потерял, сам мог погибнуть. Хорошо, что живой вернулся, а тут такие обвинения…

Вдали показалось небольшое живописное село: по одну его сторону текла небольшая речка, по другую — виднелся редкий лесок. Село чистенькое, пригожее, по всему видать, богатое, с плодовыми деревьями в каждом дворе; центральную улицу, как здесь заведено, устилал крупный серый булыжник.