Запрещенный Союз – 2: Последнее десятилетие глазами мистической богемы - Владимир В. Видеманн

По ходу дела хочу заметить, что однажды у меня случилась еще более парадоксальная встреча с двойником. Дело на этот раз происходило на другом конце глобуса, в Южной Америке — так сказать, в мире антиподов. Мне нужна была юридическая консультация, и я зашел в адвокатскую контору. Навстречу поднялся из-за стола человек, буквально как две капли воды похожий на мою одноклассницу! То есть это была другая страна, другой континент, другая раса и, наконец, даже другой пол! Однако черты лица юриста-латиноса и эстонской девушки были настолько, как говорят немцы, deckungsgleich (совпадающими), что никакой иной мысли, кроме как об однояйцевом происхождении, в голову прийти не могло. Разве что еще о клонировании. Причем — как выяснилось во время общения — юрист даже в своем поведении и манере говорить обнаруживал прямо-таки пугающую близость к прототипу, вызывая в воображении чудовищные иррациональные подозрения.

Вообще в феномене двойников действительно есть что-то мистическое. В случае Лени Махова и Жени Адмирала, помимо общей схожести черт лица, «параллельность структуры» наблюдалась и во многом другом, в том числе в крайней приверженности обоих типов к эзотерике при одновременном ироничном дистанцировании от всего «мистического». Еще более знаменательно, что про них обоих ходили рассказы как о кудесниках, способных одновременно присутствовать в разных местах. Один человек мне рассказывал:

— Иду я как-то по Улан-Удэ, пытаясь при этом разрешить одну очень запутанную проблему. Навстречу — поток толпы. В какой-то момент я немного отвлекся от размышлений и взглянул на народ. Тут со мной поравнялся мужчина, как две капли воды похожий на Махова, и его голосом произнес фразу, в которой содержался абсолютно инсайдерский ответ на занимавшую меня проблему. И пошел дальше. Я совершенно оторопел, попробовал догнать его, чтобы поставить точки над i. Заглядываю ему в лицо, а это совершенно незнакомый мне человек. Я его спрашиваю:

— Вы мне сейчас что-то сказали, не могли бы повторить?

Тот шарахается в сторону:

— Молодой человек, вы что к прохожим пристаете? Я сейчас позову милиционера!

Я ему:

— Вы мне сейчас сказали то-то и то-то, и я хочу лишь выяснить, откуда вы это знаете. Вы случайно с Леней Маховым не знакомы?

Псевдо-Леня на это лишь покрутил пальцем у виска и прибавил шагу.

Наш эстонский мэтр Рам комментировал эффект магического двойника — когда одного человека одновременно видят сразу в нескольких местах — как особую форму телепатического гипноза. В таком случае телепатический импульс, действующий на расстоянии, может достигать сознания реципиента не прямо, а «рикошетом», отразившись от какого-либо объекта в окружающей среде, к примеру от находящегося рядом другого человека. При этом последний может даже не подозревать, что исполняет роль своеобразного магического зеркала. Происходит это в силу того, что в момент телепатирования психика реципиента может находиться в невосприимчивом состоянии в результате загруженности какой-либо проблемой. В таком случае телепатема, ее энергия, как бы присутствует в окружающем поле, ожидая момента, когда можно будет внедриться в сознание «адресата». Момент узнавания в чужом своего является именно той фазой, когда в сознание проникает внешняя телепатема, сопереживаемая с интенсивностью, прямо пропорциональной эфирному резонансу между телепатирующими сторонами.

Про Леню я слышал от Каландара и Йокси уже давно. Махов позиционировал себя как специалист по мадхьямике[94] и тибетской мистике, вращаясь в соответствующих кругах. Бульшую часть времени Леонид проводил в Бурятии, тусуясь в двух тогдашних ламаистских монастырях, среди отдельных отшельников и академической публики. Он даже претендовал в этих кругах на особое (если не инициатическое, то уж точно онтологическое) первенство, причисляя себя к ученикам учителя Бидии, Белого старца Готавона. Леня оборудовал себе в саянской тайге скит типа ретрита, где накачивал силы и откуда периодически отправлялся в продолжительные туры в Среднюю Азию и даже в Москву и Питер. На территории всей страны у него действовала сеть слушателей-послушников, смотревших мастеру в рот и помогавших в распространении дхармы.

О том, что Леня владеет магическими трюками, мне рассказывал еще Йокси, познакомившийся с ним у Каландара во время своего первого посещения Душанбе. Мнению Йокси в этом вопросе можно доверять, ибо в тот период он как раз очень интенсивно занимался разного рода гипнотическими практиками и не мог не заметить реакции маховской ауры на попытки внешнего вторжения. Поле, конечно, у Лени было сильное, но не просто примитивно-концентративное, а с очень тонким суггестивным бэкграундом желтошапочной[95] метафизики. Махов оказался одним из немногих известных мне людей, посвященных в проблематику двадцати двух сияющих пустот мадхьямики. Мы очень быстро пришли с ним к общему знаменателю.

Как выяснилось, Леня, помимо тайного тантрического миссионерства, занимался распространением ритуального ламаистского инструментария. В частности, именно он снабдил полным алтарным комплектом Каландара в бытность того буддистом. На этот раз Леонид прихватил с собой рюкзак с тибетским, бурятским и монгольским антиквариатом.

Я сразу же решил купить у него часть объектов, которые мне были нужны для добывания иностранной валюты на планируемый отъезд из СССР. К сожалению, сразу расплатиться я не мог, ибо деньги от собственной литературной миссии ждал лишь через несколько дней. Мы сверили наши маршруты, и совершенно неожиданно выяснилось, что и во времени, и в пространстве они должны были пересечься в самом волшебном городе Востока — Бухаре. Мы договорились о встрече у памятника Насреддину. Через несколько дней, получив деньги, я выехал автостопом в Пенджикент — первый город на моем новом зиаратном маршруте в Хорезм через Самарканд и Бухару.

Пенджикент — некогда один из главных культурных центров древней зороастрийской Согдианы. Сегодня этот маленький городок хорошо известен археологам всего мира. Здесь находится масса величественных руин середины первого тысячелетия и даже еще более древних. Я приехал сюда попуткой из Душанбе уже к вечеру. Переночевал по наводке знакомых у местного человека с большой бородой. Мы очень долго пили красное вино и активно дискутировали. О чем, сейчас уже не помню, но это и не важно. Дом стоял прямо на тракте, и с утра я прямо из дверей квартиры шагнул в автобус, отправлявшийся в Самарканд.

Поездка заняла часа два. Самарканд выглядел типичным русским колониальным городом. Одноэтажные особняки ХIX столетия, вдоль которых мы ехали, создавали впечатление, что вот-вот выйдет на улицу царский городовой в белой форме. Правда, ближе к центру картина несколько изменилась: появились купола и минареты известных архитектурных ансамблей. На фоне общего профанически-провинциального советского градохозяйства они смотрелись как римский форум в функции козьего пастбища. Здесь было о чем призадуматься суфийскому поэту!