Прóклятое золото Колымы - Геннадий Турмов

– Извините, Мария Ивановна, я вас очень уважаю. Спасибо, конечно, за предложение, но, вы знаете, я не могу себе представить другой женщины на месте моей жены.

– Я вас понимаю, – мягко улыбнулась Мария Ивановна. – Значит, не судьба…

Евгений Иванович только пожал плечами. Этот случай не повлиял на дальнейшие их отношения.

Надо сказать, что в академических институтах, независимо от их профиля, всегда были и, наверно, будут непростые взаимоотношения не только между сотрудниками, но и в самом руководстве.

Вот и у Богданова в его институте не сложились такие отношения с ленинградской группой горняков, приглашённых для работы в Институт горного дела. Причин было много, и за давностью времени их, наверное, не стоит обсуждать, но крови Богданову в период становления института они попортили немало.

Вмешательство партийной организации в дела института только усугубило ситуацию.

Подливала масло в огонь в основном секретарь партбюро Новоженина, испытывающая по отношению к Богданову неприкрытую неприязнь, близкую к ненависти. Она даже пыталась отменять командировки за рубеж, мотивируя это его жизнью за колючей проволокой.

А чего стоит только одна из формулировок партсобрания, которую внесла на рассмотрения та же Новоженина:

– Указать Е.И. Богданову на недопустимость его методов руководства институтом.

Против выступил только один человек – заместитель Богданова по науке Верхотуров, который неоднократно бывал у Евгения Ивановича дома и характеризовал его как «порядочного, энергичного, преданного своему делу, простого в общении человека, имеющего большой жизненный опыт».

Выпускница горного факультета Владивостокского ДВПИ Майя Новоженина, узнав о подготовке к изданию книги О.П. Самединовой и Е.И. Богдановой «Евгений Иванович Богданов», прислала статью «Истинный знаток горного дела», где дала такую характеристику Богданову:

«Евгений Иванович был очень доверчивый, сердобольный, никогда не кричал на собеседника, тем более оппонента, не допускал нецензурных изречений… В душе он был очень ранимый и горько переживал, когда не мог дать должный отпор особо настырному и наглому сотруднику»…

Правда, она отметила и «многие шероховатости в нашей работе с ним на благо института». Ну, это скорее можно отнести к русской пословице: «Куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй»… Работали в институте горного дела и другие выпускники и сотрудники Дальневосточного политехнического института, в частности доктор технических наук, профессор А.Д. Жуков, с которым автору довелось впоследствии работать в техническом университете Владивостока.

Новоженину коллеги характеризовали как весьма агрессивную женщину, неспособную понимать истинную цену политики Богданова по созданию института.

Дошло до того, что на одном из партсобраний после личных выпадов против Евгения Ивановича он вспылил, обозвал выступающих сплетниками и покинул собрание.

Институт лихорадило, наезжали плановые и внеплановые проверки, в том числе так называемого народного контроля. Богданова прорабатывали на всех уровнях – от крайкома до президиума Дальневосточного научного центра.

Но Богданов «лепил» институт по своему видению, стойко переносил все удары. Основным недостатком института многие инстанции считали отсутствие фундаментальных работ. Отмечалось при этом, что он занимается не наукой, а конструктивизмом[36].

Кстати, при защите докторской диссертации Богданова один из оппонентов во время своего выступления, войдя в раж, в ярости разорвал его книгу, посвящённую конструированию устройств по разработке россыпных месторождений золота.

Богданов исходил из работ М.В. Ломоносова и В.И. Вернадского. Известно, что М.В. Ломоносов впервые комплексно рассмотрел вопросы химии, геологии, горного дела, металлургии, экологии. Аналогично комплексного подхода придерживался и В.И. Вернадский. Поэтому Богданов брал на работу в институт не только горняков, но и химиков, конструкторов, металлургов…

В сентябре 1988 года Богданова назначили советником при дирекции Института горного дела Дальневосточного отделения Академии наук СССР.

Это было сделано в соответствии с Уставом академии, согласно которому достигшие 75-летнего возраста директора институтов переводились в ранг советников. В этой должности Евгений Иванович проработал пять лет, продолжая трудиться над совершенствованием горно-обогатительного оборудования.

Даже в таком преклонном возрасте он продолжал выезжать в заграничные командировки, в 1991 году он принял участие в работе конгресса по горному делу в Арктике, который проходил в г. Фэрбенкс (США, штат Аляска). По окончании он остался ещё на несколько дней в Фэрбенксе, чтобы прочитать цикл лекций на английском языке студентам и преподавателям местного университета.

Надо сказать, что по роду своей деятельности Богданов неоднократно выезжал за рубеж, выступал с докладами на конференциях в Польше, Чехословакии, Болгарии, Швеции. Читал лекции на английском языке студентам-горнякам и предпринимателям-золотодобытчикам в Анкоридже (США).

Как бы там ни было, институт был создан на «голом месте», и к 1985 году общая численность его составила 120 человек. Крикуны и случайные люди быстро отсеялись. В состав института вошёл отдел горного материаловедения и порошковой металлургии, лаборатория горных работ, лаборатория биотехнологии и абсорбирующих материалов, отдел комплексного минерального сырья, опытно-конструкторское бюро, которым руководил лично Евгений Иванович.

В центре Хабаровска на берегу Амура стоит красивое здание из красного кирпича, над входом которого вывеска говорит о том, что здесь расположен Институт горного дела ДВО РАН. В августе 1995 года на фасаде этого здания была установлена мемориальная доска: «В этом здании в 1985–1993 гг. работал Богданов Евгений Иванович, основатель института горного дела ДВО, видный российский учёный, член-корреспондент Российской академии наук».

У Евгения Ивановича была особая любовь к золотодобывающей промышленности. Он неоднократно подчёркивал важность её развития именно на востоке страны. Как-то по этому поводу он говорил коллегам:

– А вы знаете, что американцы во время войны прекратили поставки по ленд-лизу в СССР. Об этом не очень-то распространяются. И вот в Магадан прибыл их высокопоставленный чиновник в ранге вице-президента для оценки: сколько же золота мы добываем? Кстати, он принял в подарок золотой слиток. После его визита поставки по ленд-лизу возобновились. Так что золото нужно всегда…

Евгений Иванович не любил летать самолётами: на поездах как-то спокойнее, что ли, – но приходилось пользоваться и авиатранспортом, особенно когда надо было выезжать в Москву, Ленинград или за рубеж.

Но уж во Владивосток он всегда добирался поездом, а это случалось довольно часто, приходилось ездить и на заседания правления, членом которого он был избран, когда исполнял должность директора-организатора Института горного дела, да и по другим, не терпящим отлагательства вопросам.