Хозяин бабочек - Тата Олейник

случиться. Уставший от долгого похода человек заснет и под этот раскатистый рев… Особенно если как следует заправить уши под шапку и обмотать поверху сменными штанами. Интересно, а в Альтрауме существуют больницы для лечения храпа? Потому что это что-то ненормальное. Это явно какие-то проблемы с носоглоткой. Простудился он тут, что ли, раньше он, вроде, так не храпел. Нет, ну это невозможно! Лучше мерзнуть, чем такое терпеть, даже Сакаяма был потише. Сгребя коврик в охапку, я выполз из палатки, убрел шагов за двадцать, нащупал более или менее ровную ямку в земле, забился в нее, засыпался тряпьем и, наконец, блаженно отрубился.

Сперва мне показалось, что я проснулся от холода, морозостойкость — морозостойкостью, но реально у меня иней на ресницах был — осень брала свое. Потом я понял, что происходит что-то странное. Степь вокруг ожила, словно бы тени мелькали в предрассветном сером тумане, словно бы травы шуршали, словно бы тихо лязгало осторожно несомое оружие. Нет, это точно не сонный бред!

— Тревога!!! — заорал я.

И степь в ответ взорвалась воем и улюлюканьем. Палатка невдалеке затряслась, костер вспыхнул и померк, словно в него уронили, сбив, дозорного. Низенькие дергающиеся фигурки завыскакивали из высоких трав, а в меня вцепилось сразу несколько десятков маленьких, но крепких ручек. Я сообразить ничего не успел, как меня перевернули, ударили о землю и потащили куда-то вниз лицом.

* * *

Не знаю, что это за существа. Спросить у ребят я не мог, так как рот мой был заткнут кляпом, как у торгового чучела. Стянутые травяными веревками, мы валялись кучей у дороги, пока эти полукрысы-полумакаки растрясали нашу палатку, с досадой рассматривали чайники и одеяла, многоголосо вереща что-то явно разочарованное. Хрен вам, а не мешки с товарами — злорадно подумал я. Определялись эти выродки как «бхэку», и я без понятия что это такое. Судя по дротикам и копьям со вполне металлическими наконечниками, они были не только разумные, но еще и типа цивилизованные. Хотя по поведению этого не скажешь. Бхэку прыгали, чесались и кувыркались, как настоящие обезьяны. Одежду их составляли бусы и пояса из травы — последние имели чисто декоративный характер, так как ничего особо не прикрывали, хотя прикрывать было что. Может, и правильно, что в Альтраум до восемнадцати лет не пускают. Уровни у этих мобов были не самые высокие, от девяностого до сто двадцатого, но, конечно, никакого шанса с ними справиться у нас не было, даже если бы травяные веревки были чуть менее прочными. А они были очень прочными. Как я ни пытался хотя бы узел на руках разорвать, но стянуто было крепко.

На шум и гам к дороге подтянулся Хохен — наша единственная надежда. Бхэку его словно и не видели, а, может, и на самом деле не видели, кто знает какие у них там программы. Может, они только на игроков и неписей реагируют. Жаль, что Хохен такая тупица, наделал бы сейчас из этих макак винегрет, но нет — топает туда-сюда по дороге бессмысленно, пыль поднимает.

Солнце уже поднялось, и было видно как бхэки делят добычу. Делили они ее, как кретины. Разодрали и палатку, и одеяло, растаскивали клочки войлока и шерсти. Чайник прицепил себе на пояс, похоже, местный вождь — толстый такой, мордатый.

Потом пришла наша очередь. Бхэку накинулись на нас с тем энтузиазмом, с каким, судя по роликам, толпы штурмуют торговые центры в начале рождественских распродаж. Одежду с нас сорвали, разодрав на лоскуты, а Гусово копье было вручено все тому же уроду с чайником. Евиного посоха я не увидел, видимо, ночью она благоразумно держала его в инвентаре. Вождь довольно заухал, схватил копье лапами посредине и запрыгал туда-сюда боком, побивая то одной, то другой стороной копья воображаемого противника под одобрительные визги голозадых подданных. Хорошо еще, что набедренные повязки тут содрать нельзя, а больше ни на ком из нас ничего не оставалось, если не считать веревок с кляпами. Хохен, дебил ты железный, ну что ты там лязгаешь бессмысленно? Не видишь, что твоих хозяев и, можно сказать, товарищей обирают? Бхэку столпились вокруг нас, переговариваясь и о чем-то ожесточенно споря. Через несколько мгновений я с ужасом понял что они делают, тыкая в нас когтистыми пальцами и хватая за живот и ноги. Эти сволочи выясняли — кто из нас будет жирнее и питательнее, по всему выходило, что в соревновании лидировали Гус и Ева. Меня с Акимычем сразу презрительно отодвинули в сторону, к нам после недолгой дискуссии полетел и Лукась, а вот Ева с Гусом заставили бхэку разделиться на два лагеря. Судя по жестам, нямканью и облизыванию, первая партия стояла за то, что женское мясо будет нежнее и филейнее. Оппоненты же их держали за фаворита Гуса с его объёмом и массой. Они что, реально нас тут жрать будут⁈ Я заелозил по земле, как червяк, но проклятые веревки не поддавались. Если так, то пожалуйста, пусть это будет Ева! пожалуйста, пусть это будет Ева! Как только они ее зарежут, очнется Хохен, а Ева ничего, воскреснет, делов -то… Нет, конечно это ужасно и больно, но Ева в отличие от Гуса бессмертна, так что пусть это будет Ева!

Увы, но победила вторая партия — первым решили сожрать Гуса. Его потащили за ноги к уже разведенному костру.

Глава 16

Конечно, Альтраум это мир, в который люди приходят играть. Они ищут приключений, всяких ужасных опасностей, славы, опыта и наград, а спокойно посидеть дома за чашечкой чая они и в реальности могут. Поэтому не приходится удивляться, что даже, казалось бы, самый безопасный уголок тут может в любую секунду превратиться в арену драматических событий. Нельзя же давать игрокам скучать, правда? А вот я ужасно, ужасно хотел бы как следует поскучать, но меня-то никто не спрашивал. Расслабился, решил, что главные неприятности позади? На вот тебе толпу обезумевших людоедов! А сейчас эти людоеды убьют Гуса. Этот, который слева от вождя, уже и нож достал размером с кочергу. И они Гуса зарежут, сожрут и ничего им за это не будет, поскольку Гус у нас в квест не вписан, Хохен за него мстить не будет.

Все эти мысли пронеслись в голове примерно за миллисекунду, а я тем временем изо всех сил старался что-то сделать. «Что-то сделать» с крепко стянутыми руками и ногами довольно затруднительно, но ничто не мешало мне буравить взглядом вынесенные на панель быстрого доступа навыки. Большинство навыков требуют участия рук, задействования ингредиентов, либо оружия, но у меня есть и такие, которые можно активировать и одной силой воли, если, конечно, ты это умеешь. Я не умел. То есть, иногда умел, но выходило один раз из десяти: тут концентрация требуется и правильный настрой, а тренировался я редко, привык все пальцами нажимать, думал, и так сойдет. Кретин! Сейчас же я безуспешно пытался повесить «Приворот» на утырка с ножом. И то, что я страшно дергался и спешил — совершенно не помогало.

Не моргать, не жмуриться, ни о чем постороннем не думать. Приворот! Приворот! Приворот, я сказал! Я могу нажать эту чертову кнопку!

Каким-то чудом картинка навыка все-таки просела под моим умеренно требовательным взглядом, и от костра донесся возмущенный вопль оскорбленного в лучших чувствах людоеда. Не захотел он видите-ли в меня влюбляться, дикое чучело. Ну, давай, давай, несись ко мне, дорогой! Прирежь меня немедленно! Пусть Хохен разнесет вашу братию по кочкам.

Вместо того, чтобы пронзить мне грудь кинжалом, привороженный, лопоча что-то на диких децибелах, начал изо всех сил меня пинать. Метил он в основном в живот и в голову, и от особенно смачного пинка меня аж перевернуло, так что я успел заметить странный сгусток прозрачного, но переливающегося воздуха над Акимычем, который лежал рядом и выглядел до крайности изумленным. А еще у него щека была так смята, словно на ней кто-то стоял большой лапой, вряд-ли из-за кляпа так перекосить могло… Я вгляделся, пытаясь сквозь текущую из рассеченной брови кровь рассмотреть, что происходит. Но тут щека Акимыча приняла прежнюю форму, а сам он выпростал вперед руки, с которых свисали разлохмаченные куски веревок. Тут от костра послышались вопли, и пинающий меня урод отвлекся от своего занятия, куда-то энергично поскакал. А Акимыч, вытащив из инвентаря шпагу, принялся поспешно перерезать на мне веревки. Неудобно