Обретение - Анастасия Ильинична Эльберг

воина, получил парные клинки и пурпурный плащ. Девушки находили Анигара красивым, и он отвечал им взаимностью. Чаще, чем следует, отмечала Царсина, и Эрфиан понимал, почему это ее беспокоит: характером молодой Жрец пошел в мать. Еще до того, как остричь волосы в ночь совершеннолетия, он вел себя как бунтарь, а теперь и вовсе одичал. Жрица могла успокоить его — но не изменить. Такой же успешной оказалась бы война с отражением в зеркале.

— Дались тебе эти эльфийки, мама, — буркнул Анигар. — Какая разница, чем я занимаюсь после захода солнца? Когда я стану Жрецом, у меня не будет ни одной спокойной минуты. Позволь мне насладиться жизнью.

— Для того, чтобы стать Жрецом, тебе нужно обзавестись Жрицей, — напомнила Царсина.

— Велика беда. — Он прожевал остатки персика и бросил косточку на блюдо. — Энлиль сменит гнев на милость и увидит во мне будущего мужа.

Энлиль, сидевшая по правую руку от Эрфиана, поджала губы. Ее плечи покрывала темно-синяя мантия, а волосы были заплетены в украшенную лентами и нитями жемчуга прическу. Аллаат колдовала над лицом молодой Жрицы целую вечность, но даже нежно-розовые румяна не могли скрыть ее бледность. Эрфиан не раз спрашивал у девушки, хорошо ли она себя чувствует, но в ответ слышал одно и то же: “Все хорошо, первый советник”. Среди Жрецов и их приближенных только Энлиль не называла его по имени.

Когда-то он рассказывал ей сказки, качал в колыбели и держал на руках, но сегодня сестра Наамана боялась первого советника смертным страхом, и о причине такого отношения не догадывалась даже Царсина. Между тем, молодая Жрица выросла красавицей — хороша даже по меркам эльфов с янтарными глазами. Холодной красавицей со взглядом, обещавшим всю страсть в двух мирах, и запертым на семь замков сердцем.

— Лучше последи за тем, чтобы твои эльфийки не забывали пить лесной чай, братец, — обронила она.

— Лесной чай притупляет чувства, сестрица. Скоро тебе надоест ждать единственного Жреца — и ты сама все узнаешь.

Энлиль покраснела, встала и направилась к выходу из шатра.

— Постой, сестрица, — окликнул ее Анигар. — В том, чтобы завести себе красивого воина, нет ничего дурного. А, может быть, и не только воина…

Юноша поймал взгляд матери, заметил в нем искру гнева и осекся.

— Извинись перед сестрой, Анигар.

— Она принимает каждую мелочь как…

— Немедленно. Иначе ты вернешь мне оружие и отправишься помогать виноделам.

Анигар гордо вскинул подбородок.

— Мою сестру расстраивает правда, которую, кроме меня, никто ей не говорит, а я должен просить у нее прощения?

— Может быть, ты хочешь вместе с Аллаат приносить еду к столу?

— Ответь мне, мама.

— У эльфов, которые носят парные клинки и пурпурный плащ, есть честь, воин Анигар. Они не оскорбляют женщин. Тем более если эти женщины — их сестры.

Белу, сидевший рядом с Царсиной, озадаченно покачал головой. Появившийся в шатре Нориэль сел рядом с женой и посмотрел на сына.

— Что стряслось? — обратился он к Анигару.

— Ничего, отец, — ответил тот коротко и поклонился. — Я присоединюсь к вам позже. Я должен доказать своей сестре, что у меня есть честь.

Царсина проводила его взглядом и взяла кубок с зеленым вином. На выходе из шатра молодой Жрец столкнулся с Элайном. В синих глазах советника читалось недоумение. Он пропустил Анигара, вежливо склонив голову. Деон сделал нетерпеливый жест.

— Где вампиры? — спросил он у Элайна. — Ты отдал их на потеху воинам?

— Вампир Сафдар и его спутники присоединятся к нам на пиру. — Советник спрятал руки в рукавах мантии и посмотрел на Эрфиана. — Их величество король Ниньяс просили передать, что не смогут разделить с нами трапезу.

Царсина возмущенно выдохнула.

— Это переходит все границы, — сказала она. — Он отказывался от приглашения уже дважды. Отказался и сегодня, хотя прекрасно знал, что от разговора с Сафдаром и решения совета и нашего Жреца зависит будущее его деревни. Может, мне следует побеседовать с ним на другом языке?

Нориэль погладил жену по руке.

— Будет, мой свет. Их величество Ниньяс не уважает законы гостеприимства, мы все это знаем. Если его не интересует судьба обеих деревень светлых эльфов — так тому и быть. Мы примем решение без него.

— Мой Жрец немилостив ко мне. Мои воины с большим удовольствием избавили бы эти земли от подданных их величества. Они не перестают докучать людям, живущим в округе. Пусть король Тимир убирается в Фелот и забирает второго короля с собой.

— Прошу тебя, моя Жрица, — подал голос Белу. — Жрец прав. Да и негоже воинам заниматься такими глупостями.

— Кто дал тебе слово? — вспылила Царсина.

Элайн бросил на Жрицу обеспокоенный взгляд, сел рядом с сестрой и развернул один из принесенных свитков.

— Царсина Воительница заскучала без походов, — улыбнулся Нориэль, принимая из рук служанки кубок. — Коли вампир Сафдар запаздывает, мы можем приняться за обсуждение насущных проблем.

* * *

Эрфиан был уверен, что Миритию Сафдар с собой не приведет — и оказался прав. Вампира сопровождала юная светлая эльфийка, изящная как чужеземная танцовщица и красивая той же чужеземной красотой. Две пряди золотых волос, выпущенные из высокой прически, обрамляли тонкое, еще вчера принадлежавшее ребенку личико, лазурные глаза, подведенные черной краской так, как это делали женщины в Фелоте, смотрели задумчиво и спокойно. Сафдар представил девушку как Алред, одну из дочерей их величества короля Тимира, и советники, не знакомые с обычаями деревни, забросали ее вопросами о «мужском» имени. Жрица Царсина приняла подарки от трех вампиров, сопровождавших гостя — украшения, пояс, вышитый речным жемчугом и кинжал из невиданного доселе металла. Эрфиан освободил для Сафдара почетное место по правую руку от Нориэля и, к неудовольствию Энлиль, устроился рядом с ней. Впрочем, до молодой Жрицы ему не было дела.

Беседа о лесах, защите жрецов сладострастия от оборотней и прибрежных землях, изредка прерываемая поднятием кубков и вопросами советников, закончилась быстро и принесла ожидаемый результат. Вампир остался доволен. Царсина — тоже, хотя вряд ли отказалась от мыслей о возможном походе. Анигар, поглядывавший на Алред с начала вечера, пригласил эльфийку на танец, додумавшись спросить разрешения у Сафдара, и тот не стал возражать. Таир и Деон, забыв обо всем, кормили друг друга виноградом. Первый воин Белу уговаривал жену съесть немного вяленого мяса, но женщина качала