Победный ветер, ясный день - Виктория Платова

— Да. Это товарный чек моего предприятия. А что,собственно, произошло? До сих пор ко мне не было никаких претензий — ни состороны налоговой инспекции, ни со стороны правоохранительных органов…

Налоги я плачу исправно, торгую строго по накладным…

Как же, строго по накладным, держи карман шире! С такимиочками, с такой заколкой на галстуке, с такими нервными щупальцами записногощипача — тысячи две «зеленых» в месяц утаиваешь. Никак не меньше. А то и вседве с половиной.

— Этот чек был найден в кармане убитого гражданинаВалевского… За несколько часов до смерти он сделал покупку у вас, я такпонимаю. Сопровождавшие его люди видели его в последний раз чуть раньше, чем… —Бычье Сердце заглянул в чек. — Чем в двадцать два ноль три.

Известие об убийстве сразу же успокоило Оглы, посколькунапрямую его бизнеса не касалось.

— И что же вы хотите от меня? — обрадованноспросил он.

— Меня интересует, кто работал в прошлую пятницу, когдабыла совершена покупка. Я бы хотел побеседовать с этим человеком.

— Зачем?

— Вопросы здесь задаю я!..

Свирепый вид майора сразу же привел Гусейна Эльдоровича вчувство. Оглы забился под прилавок, под крыло молоденькой перепуганнойпродавщицы.

— Кто работал в пятницу? Лена или Ира?

— Лена, по-моему, — прочирикала продавщица. —Я забыла вам сказать, Гусейн Эльдорович… В кассе не хватает тысячи ста двадцатирублей…

— Поговорим об этом попозже, — Оглы цыкнулвзглядом на продавщицу. — Без посторонних… Какой номер телефона у Елены?..

…Продавщица по имени Елена появилась через полчаса, когдаБычье Сердце вдоль и поперек изучил ценники на товарах и успел одуреть отприглушенного гортанного клекота Гусейна Эльдоровича. Зато теперь он хорошопредставлял себе особенности игры на кяманче [6], не путалНахичевань с Ленкоранью, а польские парфюмерные подделки смог бы легко отличитьот венгерских.

Спешно прибывшая продавщица оказалась суровым темно-рыжимсозданием с экстремальной, под корень, стрижкой. Она хорошо бы смотрелась накрупе лошади или в гнезде дельтаплана. Или, на худой конец, в каком-нибудьрассаднике альтернативного искусства с многозначительной сигарой в пальцах. Интересно,что делает такая стильная дамочка в ларьке на станции метро? Подменяетзаболевшую подругу, попутно залечивая копчик, ушибленный при прыжке спарашютом? Или ожидает открытия горнолыжного сезона в Швейцарских Альпах?

Бычье Сердце приуныл: стильные дамочки никогда не были егоконьком. Стильные дамочки душили Бычье Сердце ипритом феминизма, расстреливалиего трассирующими пулями презрения. И водружали на несчастной буйной головушкемайора Сиверса флаг превосходства. Две (учитывая Лику Куницыну) чертовки задень было многовато, и Бычье Сердце моментально встал в бойцовую стойку.Балетной дряни он проиграл с сухим счетом, но с парфюмерной уж как-нибудьсправится.

— Вы работали в пятницу вечером? — рявкнул БычьеСердце, делая ударение на «вы».

— Да, я. А что случилось?

Бычье Сердце без всяких предисловий вывалил передпродавщицей несколько фотографий Ромы-балеруна. Самых щадящих фотографий. Безпривкуса убийства: молодой человек с рассыпавшимися по лбу волосами, можетбыть, слегка мертвый, но в общем — симпатяга. Стильная дамочка взяла снимки безвсякого интереса и несколько секунд рассматривала их. Секунды множились,напирали друг на друга, складывались в минуты; Бычье Сердце даже успел изучитьдве длинные, узкие, как листья ириса, пряди дамочки: они художественно вылезалина щеки, что, должно быть, стоило немалых денег в какой-нибудь парикмахерской.

Дамочка ухватилась за одну из прядей и пустым, равнодушнымголосом спросила:

— Что с ним?

Бычье Сердце был не особенно силен в психологии, но даже онпонял: так спросить может жена, мать, возлюбленная. Но никак не посторонняяпродавщица, сбагрившая товар на сумму одна тысяча восемьсот рублей. И ее голос— он не был пустым.

Он был опустевшим! Как дом без хозяина, вот каким он был!

— Вы его знаете? — Бычье Сердце благоразумносмягчил тон.

Секунды снова начали множиться и напирать друг на друга. Адамочка держалась за фотографии как за край карниза: до дрожи в сведенныхпальцах.

— Нет… Я не знаю его.

Это был совсем не тот ответ, который ожидал услышать БычьеСердце.

— То есть, — тотчас же поправилась дамочка, —я его видела. Я его не знаю, но видела. Он покупал у меня одеколон, вечером впятницу.

— И вы его запомнили.

— Запомнила… Он долго выбирал… Одеколон достаточнодорогой. У нас не так часто делают подобные покупки.

— Как назывался? — злясь на себя, спросил БычьеСердце.

— Кто?

— Одеколон.

— «Сто видов Эдо». А что с ним?

— С кем?

— С этим… С этим человеком…

— Ничего. Он погиб. — Вот так, Бычье Сердце, дави,мочи стильную дамочку, не давай ей опомниться! Привыкли, понимаешь, к лошадям исигарам!

— Как погиб? — Дамочка недоверчиво улыбнулась. Оттакой улыбки, пожалуй, и свихнуться можно!

— Лучше расскажите-ка мне… Он подходил к вам один?

— Один.

— Никаких признаков беспокойства не выражал?

— Что вы имеете в виду?

— Ну, может быть, нервничал?

— Нет. Он сказал, что выбирает подарок приятелю.Попросил.., что-нибудь подороже. Я предложила ему «Сто видов Эдо».

Очень оригинальный запах, не резкий, сдержанный…Респектабельный, так будет точнее. Из новой коллекции Па…

Черт возьми, дался ей этот одеколон!

«Сто видов Эдо», или как там его… «Сто видов» были ееединственной опорой, обломком доски, за который она цеплялась, чтобы не бытьунесенной в открытое море.

В открытое море сумасшествия. А Бычье Сердце стоял набезопасном берегу и наблюдал за ее муками. Пусть ее, раз ей так нравится. Нет,он был совсем не против помочь, даже спасательный круг заготовил: толькокрикни. Но дамочка упорно молчала.

И что-то явно недоговаривала.

— Значит, ничего экстраординарного вы в поведениипокойн.., этого человека не заметили?

— Нет, — поколебавшись, протолкнула она, сквозьплотно сжатые зубы.

— Из вашего киоска хорошо просматривается выход. —Это была чистая правда;

Бычье Сердце убедился в этом сам, постояв минуту на местепродавца. Стеклянные двери метрополитена выходили на улицу Марата: именноздесь, недалеко от выхода (если верить Куницыной и Мюрисеппу), Валевскийприпарковал свой джип. — Вы не заметили, он пошел к выходу? Или, можетбыть, спустился в метро? Может быть, кто-то подошел к нему?