Боцман. Подводная одиссея - Сергей Зверев

«Пленники на контракте» сидели на лужайке у отведенного им домика и разговаривали.

– Надо что-то делать, – проговорила Сабурова, обращаясь к своим товарищам. – Мы не можем с точностью сказать, что произойдет там, в море. Японцы ведь не дураки. Бросят туда усиленную охрану, и что мы тогда с ней сделаем без оружия?

– А что ты предлагаешь сделать именно сейчас? – поинтересовался Зиганиди. – Ты отправила сообщение Федору Ильичу, а помощи все нет. Тебя не поняли. Или не поверили. Возможно, помощи в данный момент ожидать бессмысленно. Будем рассчитывать на свои силы. Пускай только позволят выйти вместе с ними в море. А там уж разберемся…

– Ну как мы разберемся?! Коля?! Ты меня вообще слышишь? – с негодованием воскликнула Екатерина. – Даже если мое сообщение осталось без внимания (в чем я сильно сомневаюсь), нам не стоит сидеть сложа руки. Надо как-то ускорить события.

– И как ты собираешься это делать? – скептически спросил Николай.

– Здесь надо исходить из более широкого контекста событий, – вклинился в беседу молчавший до поры Марат Петрович.

– То есть? – дуэтом переспросили боевые пловцы.

– Все, что произошло, – результат своеволия корпорации, – тут же стал объяснять инженер свою точку зрению на проблему. – Официальные японские власти, скорее всего, ни сном ни духом не ведают о том, что произошло с благословения этих дельцов, специализирующихся на изготовлении оборудования для подводных работ. Более того, власти их действия наверняка расценили бы как преступные. А что это значит? А то, что мы можем рассчитывать на поддержку властей. Проблема лишь за малым – как сообщить полиции или другим официальным органам о творящемся беззаконии? Телефонов у нас нет. Компьютеры нам не доверяют. В радиорубку транспортника не проникнешь. Три круга охраны. А если и проникнешь, то не факт, что аппаратура там целая. После всей этой катавасии с захватом…

– Но можно ведь и другими способами оповестить полицию, – соглашаясь с идеей инженера, проговорила Сабурова.

– Предлагайте, – передал ей инициативу Марат Петрович.

– А если попытаться передать весточку о нас и нашей проблеме через кого-то из сотрудников? Например, через того же Акиру, – высказала соображение женщина.

– Мне кажется, что это не очень хороший вариант, – тут же отозвался Зиганиди. – Как бы ни выбивался Акира из общей массы сотрудников компании со своими поэтическими причудами, но даже он повязан корпоративными обязательствами перед остальными. Нас плотно окружили людьми, которых десять раз проверили на верность и лояльность корпорации. Они сдадут нас начальству сразу же, как только мы шевельнемся.

– Согласна. Вариант не подходит. Может быть, ты сам можешь что-то предложить? – обратилась женщина к напарнику.

– А что, если сделать «большой бум»? – с загадочным выражением лица промолвил тот, ловя вопросительные взгляды товарищей. – Если уж действительно подавать сигнал, то сделать это можно каким-то особенным образом. Давайте что-нибудь подожжем либо взорвем на транспортнике или на самой базе. Сюда ведь сразу приедут и пожарные, и медики, и полиция. Вот и будет возможность рассказать им обо всем.

– Коля, это замечательно, конечно, и эффектно, – проговорила Сабурова. – Однако не слишком ли большой ценой нам достанется в результате возможность поведать здешним правоохранителям о нашей проблеме? И пожар, и взрыв могут привести к жертвам. Да и «Русский витязь» тоже может погибнуть. Стоит ли так рисковать? И секретный аппарат не спасем, и в глазах властей будем выглядеть террористами.

Мужчины согласились с доводами Кати. Ситуация вновь стала выглядеть тупиковой. Установилось молчание. Внезапно Плахин хохотнул. На него сразу же были обращены взоры Сабуровой и Зиганиди.

– Нет. Это совершенно детская идея. Но из тех, что были предложены, она самая безопасная, – заявил он.

– О какой идее речь? – с недоумением поинтересовался Николай.

– А вы не догадались? – с улыбкой спросил он. – Давайте напишем записки, где изложим ситуацию, закупорим в стеклянные бутылки и будем их бросать в воду. Какую-нибудь из них где-то да прибьет к берегу. Прибило же недавно к «717»-му мячик. На базе же явно никто в мяч не играет. Откуда он?

Идея, несмотря на свою очевидность, напарникам показалась неплохой. Россияне неспешно покинули лужайку и подались в дом. Там они начали разговаривать о всякой ерунде, работая специально для установленных в комнатах «жучков». Это было своеобразным шумовым прикрытием, чтобы японцы не заподозрили чего неладного. Екатерина быстро набросала вариант послания на английском языке и передала мужчинам. Те перечитали, кивая в знак согласия головами. Затем Марат Петрович взял маркер и сделал одну правку, и в одном месте что-то добавил. Исправленный вариант показал Коле и Кате. Те жестами выразили согласие, что текст после корректировки стал выглядеть немного лучше. Поскольку иных предложений по его улучшению больше не появилось, текст утвердили в качестве образца. Как только это было сделано, «пленники на контракте» сели вокруг стола и начали переписывать содержание записки на новые листы. Разговор на посторонние темы не прекращался ни на минутку. Хозяева должны были быть уверены, что русские ничего не замышляют, а ждут первого гонорара за сотрудничество.

«Полуяпонка» закончила возиться с компрессором и аквалангом. Она неспешно подняла решетку с кусками ската и вернула ее на жаровню. Затем раздула угли, чтобы вернуть им былой жар. Потом она поднялась и осмотрелась. Все выглядело точно так же, как перед отключкой «литовского туриста». Она подошла к нему и вернула в исходное положение. Сама стала на прежнее место и положила руки на предплечья Виталия. После секундной паузы женщина резко надавила пальцами на определенные точки. Мужчина сразу же открыл глаза.

– Что? Больно было? – упреждая возможные вопросы, стала выспрашивать «массажистка».

– Да. Но вроде уже прошло, – с недоумением промолвил тот.

– Все-таки это у тебя нерв был сильно зажат. Тебя точно уже отпустило? Легче стало? – не умолкала она.

– Точно-точно. Спасибо за массаж. Он мне действительно помог, – возвращаясь в сознание, сказал Виталий и покрутил головой. Недавней боли не ощущалось. Вместе с тем не было и ощущения того, что с момента болевой вспышки прошло не так уж и мало времени. Русский был уверен, что свет у него в глазах мерк лишь на мгновение. Вокруг все выглядело по-прежнему. Ночь еще не окутала побережье. Жарящийся скат источал все тот же соблазнительный запах, а корочка на нем еще не успела подрумяниться. Рядом все так же тарахтел компрессор. Заподозрить неладное поводов не было. А сверять часы смысла не имело, так как времени он не засекал.

– Раз все в порядке, можно перекусить, – по-хозяйски предложила соседка, накладывая в тарелки салат из морепродуктов. – Начнем с этого, а там и скат наконец дожарится.

Боцман взял у нее тарелку и поинтересовался:

– Ты хлеб будешь? Я прикупил тут у вас, так как привычки кушать без хлеба у меня нет.