Золотое солнце - Наталия Мазова

Он, продолжая раскладывать ракушки на плоском камне перед кострищем, глянул на меня через плечо:

— Спрашивай.

— Ты можешь объяснить мне подробнее про свой кубик для гадания? Понимаешь, если бы магия была светом, то эта штука светилась бы не хуже маяка в гавани. Однако у твоего соплеменника, бывшего здесь в рабстве, это был всего лишь кусок дерева, игрушка для простецов, и не более. В чем тут дело?

Лицо его странно дернулось. Впрочем, я не мастер читать по лицам, прах его знает, что ему подумалось. Да засунь ты свою недоверчивость себе... за пазуху, должен же понимать, что ни от какого вреда, причиненного тебе, я ничего не выиграю!

— Ладно, — вдруг решился он, — из моих рук.

С этими словами он провел ногтем по одной из граней деревянного кубика — и сначала я даже не сумела разглядеть, что именно выпало ему на ладонь, ибо мне, словно с размаху пеной с волны, плеснуло в лицо силой. А потом я увидела другой кубик, золотой и совсем маленький. На верхней его грани, обращенной ко мне, было странное изображение: сначала я приняла его за серп стареющей луны, но тут же поняла, что это половинка маски, смотрящая на меня прорезью пустого глаза.

— Что это? — невольно выдохнула я и услышала в ответ:

— Это ты. «Киит».

— Ничего не понимаю. Если брать стандартный нумерологический принцип, общий для большинства народов... — Я торопливо огляделась, подобрала кусочек известняка и стала чертить знаки на гладком базальте:

— Один — Солнце — мужчина, творец, маг, вообще человек. Два — Луна — женщина, пара, равновесие. Три — Небо — ребенок, связь, соединение, весть. Четыре — Земля — стабильность, закон, власть. Пять — Молния — изменение, движение, война. Шесть — Море — красота, гармония, полнота сущего. — Я повернулась к Орхэзу, все так же держащему на ладони свое сокровище, но на этот раз вверх «хутелем». — А теперь попробуй сам раскидать свой КУБ по стандарту. «Тулед» тогда будет четверка, «киит» — двойка, раз ты сам говоришь, что он от луны, «хутель», наверное, пятерка...

— Рыбье дерьмо, что за чепуху ты городишь! — неожиданно взорвался он. — Ни в какие ваши расклады КУБ не ложится! Это создано силой посильнее, чем вся ваша дерьмовая магия!

Этого я уже никак не могла перенести. Не говоря уж о тоне, каким это было сказано — он снова посмел перебить меня! До сих пор я считала, что это невозможно в принципе, и вовсе не потому, что этикет не позволяет перебивать принцесс...

— Что? Ты считаешь свою игрушку умнее мудрости всего мира? Этот принцип применяется и в Имлане, и у нас, и в Империи, да даже в Ожерелье Городов!

— Мудрость сухопутных червей. Все, что есть в Ожерелье, кроме денег, — дерьмо. Мы вольные люди, мы живем иначе и думаем иначе. Наши знаки сильнее. Куда ты отнесешь «махаф»? А «шагадес»? — Когда он произнес это слово, золотая вещица на его ладони словно сама собой дернулась. — Незримого — куда?

Я задумалась. Действительно, куда? Не растут на лавре апельсины... Так, а если попробовать не стандартную гексаграмму, а проекцию Бастийского октаэдра сил... прах побери, я ведь читала о нем так давно!

Вообще-то я очень медленный человек. Медленно ем, медленно одеваюсь, медленно пишу, медленно делаю любое дело и, главное, медленно соображаю, как относиться к происходящему. Но иногда, когда идет освоение какого-то нового знания, меня, словно галерного гребца, вдруг выбрасывает из первого темпа в третий. И это всегда приводило окружающих в огромное замешательство — они вдруг понимают, что перестали успевать за мной. Вот и теперь Орхэз не успел ничего понять, как я резко выхватила из его рук — нет, не золото силы, я не имею обыкновения пропускать подобные запреты мимо ушей, а всего лишь гадательный кубик. Мысленно раскидала по нему «тулед» — «ат-сал»[1]— «киит» и остальные радости, приложила пальцы, соединяя... так и есть, получаются два треугольника, а уж сделать проекцию на плоскость и вовсе никакого труда не составит...

— Гляди, Орхэз! — Я даже не заметила, что вслух назвала его на своем языке. Впрочем, я уже достаточно давно говорила, мешая слова двух языков, просто удивительно, как он ни разу не переспросил. Кусочек известняка снова лег в мои пальцы, и я торопливо стала рисовать схему:

— Вот, если посмотреть так, то получится шестиконечная звезда из двух наложенных треугольников, она называется Звездой Шаму. Это тоже, как ты выразился, обозначение жизненных стратегий, но не одного человека, а целых народов, и не изменение, а, наоборот, основа, базис жизни. Сверху над верхним лучом — Благо, Свет, как они это называют, внизу под нижним — Зло, Тьма. Приложи КУБ своей рукой так, чтобы центры граней были на лучах звезды. — Пришлось направить его руку, он не сразу понял, чего именно я от него хочу. — Три верхние грани — вершины первого треугольника, три, которые сейчас не видны, — второго. Вот так, а теперь смотри! Первый треугольник — три народа мысли: «тулед» — да, Империя, «атсал» — Ожерелье, «киит» — мы. Второй треугольник — три народа чувства: «хутель» — вы или степняки, «махаф» — варвары к северу от Империи, а «шагадес» получается Имлан, но не такой, как он сейчас, сейчас это вообще непонятно что, а такой, как двести лет назад, при королеве Маллах, когда там был культ Госпожи Смерти и людей в жертву приносили, словно домашний алтарь гирляндой украшали. Идеально ложится, не так ли?

Он не сразу, но кивнул. Однако поразительно — это второй человек после Салура, которому под силу угнаться за скоростью моего объяснения «в третьем темпе»!

— И действительно, если поменять Свет и Тьму на Порядок и Хаос, как у тебя, то наибольший Порядок — «тулед», наибольший Хаос — «шагадес». Поскольку Звезду изобрели в Империи, нет ничего удивительного, что Светом оказалась именно она... Вот только ближе к «туледу» пара «хутель» — «махаф», а у тебя совсем наоборот, «атсал» — «киит». А Звезду Шаму вообще-то принято делить по уровням свободы снизу вверх — вы и северяне свободнее нас и Ожерелья, тут и спора нет, однако самый-то несвободный получается Имлан, Распад, а самая свободная — Империя, Развитие... Вполне верю, что, когда придумали Звезду, она была моложе и никто не мог спорить с тем, что она Развитие. Но что из этого следует? А следует то, что вам, когда давали этот КУБ, просто поменяли полюса, заставили считать высшим благом нечто совсем противоположное!

Он слушал. Прах его побери, он очень внимательно слушал меня, и я откуда-то знала, что если с его языка сейчас сорвется очередная «рыбья требуха», то это будет относиться отнюдь не к моему объяснению...

— Вот только что тогда обозначают числа от одного до шести, нарастание какого свойства — я совсем не понимаю. «Нарастание Хаоса» — слишком на поверхности, чтобы быть правильным ответом... — И тут меня с некоторым опозданием осенило. — Постой, так ты гадал на этом КУБЕ, и тебе выпала я — «киит», потому ты и цепляешься за меня с такой силой?