Вместе тоже можно... - Ирина Муравская

Но ладно дети, это даже льстило. А вот постороннее мужское внимание испытывало на прочность нервы Майера так упорно, что было удивительно, как он за столько времени смог продержаться. Вот чего все таращились? Да там купальник был целомудрен настолько, что мог претендовать на роль вечернего платья! Но нет, тут и женатые выворачивали шеи ей вслед. За что им мигом прилетало от сидящих рядом жён.

Кто-то просто восторгался красоткой, другие узнавали в ней бывшую девушку эпатажного музыканта и просили сфоткаться. Иронично, что для всех она была лишь чей-то "экс-девушкой". Как модель, актрису и обособленную от Залецкого личность Женю упорно не воспринимали. И это задевало. А потому фотографироваться она отказывалась. Ну и потому что, блин, какой нормальный человек додумается просить об этом в бассейне? Может ещё в душевой её подкараулят?

В общем, выходные вышли динамичными. Но короткими. Слишком быстро наступил вечер воскресения, когда за малышней должны были заехать на обратном пути родители. Козырь даже приготовила ужин, чтобы хоть немного реабилитироваться после неудачного знакомства. Напрасно. Паста с соусом болоньезе не уменьшила поселившейся в Вере Алексеевной неприязни к подруге сына. Та её даже не скрывала, по небрежно брошенным фразам это стало очевидно в первые же минуты.

Виктор Геннадьевич, отец Максима, темноволосый мужчина с шикарными гусарскими усами, в этом плане был настроен более благодушно, однако он в принципе говорил немного. Чаще опустошал рюмки с горячительным, так как этой ночью в квартире у них, как решилось каким-то неведомым образом, резко прибавилось ещё на три человека. Мило, прям коммуналка какая-то. Про Лизку же вовсе говорить было излишне, она сидела рядом с папой и голодным волком пожирала Женю восхищением. Словно напротив сидело божество, не меньше. Хорошо фоткаться не просила. И то спасибо.

Малышня первой поела и помчалась в спальню устраивать очередное дебоширство. Остальные продолжили сидеть за обеденным столом, но повисшее в гостиной напряжение ощущали все. И больше всех чувствовал себя не в своей тарелке Максим.

— Кому ещё зелени? — попытался разрядить обстановку он, размахивая миской с греческим салатом. — Там в холодильнике ещё лежит запеканка мясная. Женя готовила в… четверг, да?

— Значит, умеете готовить? — вежливо, но прохладно поинтересовалась у гостьи Вера Алексеевна. — Хоть это хорошо. И когда только успеваете? Лиза дала полистать ваше портфолио. И посмотреть. Весьма… откровенное видео вышло с эти вашим, как его там, Зарецким?

— Залецким, — поправила её дочь, виновато утыкаясь носом в тарелку.

— Неважно. Важно, что ваша репутация идёт впереди. Скандальный роман, проблемы с наркотиками в подростковом возрасте… Это правда?

Максим поперхнулся оливками. Про наркотики в подростковом возрасте он не слышал.

— Маман. Не стоит верит всему, что пишет жёлтая… — возразил было он, но Женя его перебила.

— Правда. Переходный возраст дался мне непросто.

Макс поперхнулся повторно. Так вот что означает у неё «было несколько раз, по глупости»?

— Очаровательно, — Вера Алексеевна сделала такое лицо, словно хотела сказать: не удивлена, но всё же надеялась на иной ответ. — Отличный пример для других.

— Я не стремлюсь быть для кого-то примером.

— Но вы им уже являетесь, — кивок на Лизу, которая уже трижды пожалела, что успела прожужжать матери все уши. — Молодое поколение смотрит на вас. Подражает. Было бы чему.

— Мама! — одёрнул её сын. Разговор всё меньше и меньше ему нравился.

— Да, Верочка. Давай не будем накалять обстановку, — поддержал его Виктор Геннадьевич.

— Что? — удивилась та, словно и правда ничего такого не видела в происходящем. — Вон какая хорошая была Ксюша. Тихая, домашняя. Не то, что эта вертихвостка, крутящая на камеру голым задом.

— Вертихвостка? — напряглась Козырь. Спокойная по натуре она многое могла проглотить, но никогда не позволяла себя оскорблять. Жизнь научила. — Слушайте, дамочка. Я же не тыкаю в то, что вы плохая мать. Давайте и вы меня не будете оценивать.

Вилка звякнула об керамику.

— Плохая мать? — напряглась Вера Алексеевна. — И чем же я плохая мать?

— А что, хорошая? Делать из собственных детей бесплатных нянек и лишать личной жизни. Зачем столько рожать, если нет времени ими заниматься?

— Женя, не надо, — мягко, но требовательно попросил её Макс.

Поздно.

— Ты меня ещё поучи! Нет, вы видели? — только что не потеряла дар речи Вера Алексеевна.

— Хватит. Вам обеим. Пожалуйста…

— А меня, значит, поливать грязью можно?

— Успокойтесь!

— Максим, не вмешивайся! — осадила его мать.

— Правда, не лезь, — удивительно, но согласилась с ней хмурая Женя. — Пускай говорит. По счастливому стечению обстоятельств так сложилось, что мне глубоко наплевать на всё, что говорит твоя мама.

— Грубиянка!

— Не я первая начала переходить на личности. Но я закончу, — она решительно встала из-за стола. — Давайте сразу уточним все детали, чтобы избежать в дальнейшем разногласий. Вашему сыну я нужна исключительно для перепихона без обязательств. Он ясно дал мне это понять. Так что в невестки я не набиваюсь, будь спокойны. А потому убедительная просьба, оставьте все мои вредные привычки в покое. Покорно благодарю… О, и да. Я никогда и нигде не светила голым задом. Она всегда была прикрыта, по меньшей мере, трусами. Это так, информация для общего развития, — Максим подскочил на ноги следом за ней, но та тормознула его жестом. — Я иду курить. Одна, если несложно. А вы пока пообгладывайте дальше мне косточки, я не против. Но как вернусь, надеюсь, тема уже сменится. Иначе и дальше я такой вежливой не буду.

Почти без шума закрылась с обратной стороны балконная дверь. Хоть на несколько секунд, но спасение от этого дебилизма. Чиркнула в чуть трясущихся руках оставленная у пепельницы зажигалка. Приятная уличная прохлада и табачный дым закружились в танце, играя в салки с появившимися на щеках слезами. Да. Замечательное состоялось знакомство. Невероятно душевное.

Посуда не хотела мыться, то и дело выскальзывая из рук. Противнее всего оказалась сковородка, и вроде бы не жирная, но пришлось изрядно повозиться. Женя специально начала с неё, самого неприятного, чтобы потом более расслабленно прополоскать кружки и тарелки.

— Всё хорошо? — Макс стоял рядом. Принимал вымытую посуду, вытирал полотенцем и убирал по полкам. С учётом завтракающих возле телека детей настоящая семейная идиллия. Казалось бы, но не деле хрень полная.

— Да, — не оборачиваясь, равнодушно дёрнули в ответ плечом. — Почему нет?

— Может потому что со вчерашнего вечера ты не сказала ни слова?

— Сейчас ведь говорю.