Хранительница его сокровищ - Салма Кальк

Но Розалия-то оказалась не промах. И от стражи сбежала, и семью предупредить успела. Нитту, младшую, спрятали в отцовской лодке под сетями — там такая вонь, что ни один стражник не полезет, их в трёх шагах наизнанку выворачивает. А Камилла и Розалия убежали по крышам и прибежали не куда-то там, а к сестрице, которая хорошо живёт и как сыр в масле катается — пусть она и их куда-нибудь здесь приспособит.

Лизавета выслушала и соображала — что же делать-то.

— И где девочки?

— У чёрной пристани, не которая к ступеням храма, а которая в соседнем дворе, откуда мы в город ездили. Их кто-то из знакомых Розалии сюда привёз, и уплыл уже.

— И чего ты хочешь?

— Чтобы господин Астальдо разрешил им остаться здесь. Они не маги, но у нас же не только маги! Руки-то у них растут откуда надо, могут и шить, и мыть, и еду варить!

Ну что ж, поговорить — не грядку вскопать, можно и попробовать.

— Хорошо, пойдём.

— Постойте, — Сокол вышел из тени дерева и взял Лизавету за рукав.

— Что такое? — нахмурилась она.

— Вы хотите вступиться за девушку?

— Это, по сути, дети! Я их видела, обеих. В голове ветер, мозгов нет.

— Вы это делаете от широты души или по незнанию?

— О чём вы, причём тут душа? Повторю — это дети, что с них взять?

— А вот тут вы ошибаетесь. Жизнь взять можно у кого угодно, а девица, работавшая в кабаке, явно не ребёнок.

— Это вы ошибаетесь, — спокойно ответила Лизавета.

В бытность классным руководителем ей попортили изрядно крови две подружки Ира и Катя — обе не хотели учиться в выпускном классе, и вечно тусовались с парнями лет на пять-семь постарше, и случалось, что ночевали и у них, у одной после всё закончилось абортом с тяжёлыми осложнениями. А по возрасту были такие же сопливки, как эти две. И в педколледже, где прошли пять лет Лизаветиной преподавательской картеры, тоже всякого хватало. И рожали на первом курсе, причём — приличные барышни, бывало и такое. Но ума им это не прибавляло ни на грамм. Нет, случаи были нечастыми, конечно, но от того легче не становилось.

— Пойдёмте, послушаю, что вы будете Астальдо говорить, — Сокол кивнул на ведущую к двери в дом тропинку.

Лис согласился выслушать Лизавету, кивнул ей на кресло. Соколу ничего не сказал, тот просто зашёл и сел. Аттилия осталась снаружи.

Лизавета рассказала историю и передала просьбу — разрешить девочкам остаться в обители и трудиться на благо Ордена. И добавила, что собственноручно отмоет их и сожжёт то, во что они сейчас одеты.

— Вы видели их, госпожа Элизабетта? Когда успели? — нахмурился Лис.

— Случайно и мельком, — делиться подробностями Лизавета не собиралась.

— И что в них такого особенного, чего ради я должен, нет, Орден должен вступать в конфликт с тайной службой Великого Герцога? Они маги, подобно их сестре?

— Нет, — покачала головой Лизавета.

— Они владеют каким-то редким ремеслом?

— Нет.

— Они грамотны, аккуратны и принесут пользу нашим переписчикам?

— Нет. Но они и не совершили никакого преступления. Не убили, не украли. За что их преследовать?

— Они оказали сопротивление Великому Герцогу, этого может оказаться достаточно, он этого не любит, — покачал головой Лис. — И я не уверен, что Магнус Амброджо или Магистр Ордена отнесутся к вашей идее благосклонно.

Какой такой Магистр? Лизавета искренне считала, что главный тут Магнус Амброджо, а на него вроде Лис как-то может влиять. Но кто-то ещё?

В дверь суматошно застучали.

— Войдите, — велел Лис.

Брат Василио поклонился и доложил:

— Господин Астальдо, у храмовых ворот тайная служба Герцога. Хотят обыскать территорию.

— То есть — обыскать? — нахмурился Лис. — Ума лишились? Они сказали, что им надо?

— Сказали, что мы укрываем преступницу. На мои слова о том, что преступниц у нас не было и нет, возразили — мол, им верный человек сказал, что она здесь.

— Мне поговорить? — поднял бровь Сокол.

— Сиди и не высовывайся, — бросил Лис. — Ты у нас, если мне не изменяет память, лежишь в каменном мешке в кандалах.

— Да кто меня там знает, — усмехнулся Сокол. — А поговорить помогу.

Но Лис не слушал — он вышел и стремительно направился наружу.

Лизавета переглянулась с Соколом, и они, не сговариваясь, бросились следом.

На ступенях храма вольготно расположился десяток мужиков, шлемы и кирасы поблёскивали в храмовом освещении. Если Лизавета понимала правильно, то внутри храма как раз сейчас шла закатная служба. Они с Соколом остановились в маленькой боковой калитке, которая выходила прямо на ступени. Лис и Василио прошли вперёд, на площадку перед выходом из храма.

Лис неспешно спустился к пристани, подметая ступени полами белоснежного одеяния, золотые солнца на котором отражали свет не хуже тех кирас.

Лиса увидели. Откуда-то возник одиннадцатый по счёту мужик и заговорил первым:

— Доброго вам вечера, господин Астальдо. У меня есть сведения, что в храме укрылась преступница. Выдайте нам её или же впустите, чтобы мы забрали её сами.

— И вы заявляете это посреди службы? Никакого уважения к Великому Солнцу, драгоценный Пандольфо, — Лис наморщил нос.

— Скажите, а формально у вас кто главный — государство или церковь? — шёпотом спросила Лизавета у Сокола.

— Эк вы спросили, — усмехнулся он, также шёпотом. — Формально всё так переплетено, что без бутыли не разберёшься. Великий Герцог становится таковым только после благословения Великого Солнца, то есть — Магистров всех трёх Орденов. Ни одного Магистра нельзя назначить без одобрения Герцога.

— О как, — впечатлилась Лизавета. — И кто сильнее при нынешнем раскладе?

— Пожалуй, что и Герцог, — ответил Сокол с такой улыбкой, которая, будь он кем-то иным, не обещала бы этому герцогу ничего хорошего.

— И что теперь будет?

— Увидим, — пожал он плечами.

Тем временем Лис увещевал «драгоценного Пандольфо».

— Вы желаете осмотреть храм? После службы. Также вы сможете увидеть всех прихожан, которые сейчас внутри.

— А если девчонка не на службе?

— А мне что за дело? Я знать не знаю ни о каких девчонках. Тайная служба его милости, которая бегает по городу за девчонкой, выглядит смешно, вы не находите, Пандольфо?

— Эй, рыжий, говори, да не заговаривайся, — кажется, Пандольфо получил удар в чувствительное местечко.