Невеста для принца - Шеннон Хейл

После речи Дотер обе стороны долго молчали, выжидая. Мири даже принялась гадать, может ли тревога убить человека.

Наконец Эрик застонал и провел рукой по жирным волосам.

— Я же говорил, что мы рискуем, что учеба в академии может прибавить им ума. Так и получилось. — Он повернулся к Озу: — Ладно, но вы запросили слишком высокую цену. Если ее заплатить, то мы не оправдаем наши затраты и не получим доход. Я готов заплатить один золотой за три блока линдера.

У Мири подкосились коленки от радости, и ей пришлось сесть.

— Энрик! — возмущенно крикнул кто-то из торговцев.

— Я не собираюсь возвращаться с пустыми руками, — ответил Энрик.

Вскоре и остальные торговцы согласились, некоторые с большой неохотой, а другие — легко, и торговля началась. Многие жители деревни подходили к Мири, чтобы проверить справедливость цен. Мири отвечала: «Да, пожалуй» или: «Я бы попросила чуть больше». В эти минуты в своей простой суконной одежде и с косами она казалась себе важной особой, как будто уже надела серебристое платье и корону.

Так как торговцы не подозревали, что им придется торговать по новым ценам, они привезли мало припасов и остаток линдера выкупали за серебряные и золотые монеты. Оз попросил Бритту проверить их подлинность, и девушка внимательно рассматривала каждую, взвешивала на ладони, прикусывала и наконец одобрительно кивала.

Полдеревни вышло, чтобы помочь водрузить блоки на повозки. Торговцы и каменотесы трудились вместе, и Мири с удивлением услышала, что они по-приятельски беседуют. Кое-кто из приезжих даже согласился остаться до вечера и разделить трапезу с селянами. Мири стояла рядом с сестрой, наблюдая, как торговец дружески похлопывает каменотеса по спине.

— Как странно. Я-то думала, что они еще больше нас невзлюбят.

— Наверное, трудно уважать того, кого обманываешь, — сказала Марда.

Когда работа подходила к концу, Мири взяла Бритту за руку, и они прошлись по деревне. Мири говорила, кто за кого вышел замуж, а кто недавно получил травму в каменоломне, рассказывала семейные тайны и любые деревенские новости — лишь бы помочь Бритте быстрее освоиться.

Она как раз вспоминала случай с братом Фрид (у него закружилась голова после быстрого танца, и он свалился лицом прямо в козий помет), когда мимо прошел Петер. Он даже не взглянул в сторону Мири, словно она незнакомка, словно их разговор во время весеннего праздника и ястребок из линдера на подоконнике пригрезились ей в мечтах. Мири уставилась ему вслед, ошеломленная резкой болью в груди. Ей это очень не понравилось, и она решила, что сейчас самое время посмеяться.

— Бритта, я рассказывала тебе, как Петер искупался зимой?

Услышав свое имя, Петер остановился. Мири продолжала говорить, не глядя в его сторону:

— Он украл у меня соломенную куколку, и я погналась за ним вокруг часовни. Накануне ярко светило солнце, и растаявший снег заполнил все ямы старой каменоломни, поэтому нельзя было различить, где земля, а где рытвина. Только он обернулся, чтобы подразнить меня, как вдруг — хлоп! — Мири изобразила, как Петер упал в яму. — Он ушел под воду с головой. Видела бы ты его лицо, когда он вынырнул! Наверное, подумал, что мир ушел у него из-под ног. Петер вылез из ямы весь промокший, с налипшими на лицо волосами и просипел: «Как ты это сделала?»

Бритта рассмеялась, а Мири фыркнула, покраснела и тоже громко захохотала.

Петер заулыбался:

— Я до сих пор считаю, что это было твоих рук дело.

— Ну да, конечно. Я вырыла яму, наполнила ее ледяной водой, подначила тебя украсть мою куклу, а потом заставила угодить в самую середину…

— Она такая, все может, — сказал Петер, обращаясь к Бритте.

— Кукла пришла в негодность, но это стоило того, чтобы увидеть удивление, застывшее на его физиономии.

— Смейся, смейся, — сказал Петер, — но лучше последи за своим языком, иначе я расскажу, как однажды на весенний праздник ты сняла всю свою одежду и выбежала из дома…

Мири закрыла ему рот ладошкой.

— Мне было три года, — проговорила она сквозь смех. — Всего три!

Юноша забавно выпучил глаза и расхохотался под ее ладонью. Мири подумала, не повалить ли его на землю, но тут до нее дошло, что она прикасается к нему, а он ее не отталкивает. Ее охватила прежняя робость, и она поспешно убрала руку.

— Петер! — позвал его отец, и юноша убежал помогать в каменоломню.

Мири сунула руку в карман и нащупала каменного ястребка.

— Он тебе нравится, да? — спросила Бритта, когда Петер уже не мог их услышать.

Мири дернула плечом:

— Думаешь?

— По-моему, ни один парень в деревне не обращает на меня внимания.

— Неужели? А как же Янс?

— Ты заметила, что избегаешь говорить о Петере? — поддела ее Бритта.

— А может, это ты избегаешь говорить о Янсе?

— Мири, — с легким возмущением произнесла Бритта.

Мири уселась на огромный валун.

— А что ты хочешь от меня услышать? Что он нравится мне до боли в сердце?

— Тогда, наверное, ты должна сказать ему.

— Ну, допустим, я признаюсь, а он возьмет и взглянет на меня, словно я прогорклая селедка в бочке, и потом мне никогда уже не быть его другом.

Мири ждала, не скажет ли Бритта чего-нибудь ободряющего, но та просто кивнула.

— Да ладно, на самом деле меня это не волнует, — быстро проговорила Мири, старательно изображая безразличие. — Мне, наверное, не следовало так долго задерживать тебя, ведь ты еще не побывала дома.

— Если честно, — сказала Бритта, — академия для меня роднее, чем дом троюродной сестры.

— Они к тебе плохо относятся?

— Не то чтобы плохо, — ответила Бритта. — Когда я приехала, то привезла продукты и вещи, чтобы не быть им в тягость, но до сих пор чувствую себя… не знаю, как сказать… непрошеным гостем, что ли…

— Ты скучаешь по родителям?

— Нет, — призналась Бритта. — Теперь ты, наверное, сочтешь меня плохим человеком? Я скучаю по другим людям с равнины: по одной женщине, которая обо мне заботилась, по семье, жившей по соседству. Но отца никогда не было рядом, а мать…

Она пожала плечами, не в силах договорить, и уставилась в землю широко открытыми глазами, словно пытаясь их высушить.

Мири не хотела доводить Бритту до слез, поэтому поменяла тему:

— Ты не хотела бы провести эту неделю в нашем доме? Я поделюсь с тобой тюфяком.

Бритта кивнула:

— Было бы здорово.

— Я тоже так считаю, госпожа Бритта.

Они дошли до дома родственников Бритты, и девушка ушла поздороваться с ними, а Мири продолжила путь в каменоломню.