Записки путешествующего ветеринара: нескучные истории о диких пациентах  - Джонатан Крэнстон

С лежащими в трейлерах слонами наши транспортные средства становились шире стандартных грузов. Поэтому сопровождающей нас машине во главе колонны приходилось предупреждать встречные автомобили об опасности и вынуждать их съезжать с дороги, чтобы избежать столкновения с нами.

Помня о безумных инцидентах на африканских дорогах, было неразумно полагаться на чувство здравого смысла других водителей в плане нашей собственной безопасности. Но путешествие протекало спокойно. Когда мы медленно заезжали на стоянки у дорог, владельцы и автомобилисты смотрели на нас в недоумении, но оно быстро сменялось лихорадочным возбуждением, как только им удавалось разглядеть груз. Вопли, хлопанье в ладоши и одобрительные жесты – все это было обращено в наш адрес, создавая волновой эффект по мере того, как мы ехали от стоянки к стоянке. Но все стихло, когда вдоль дороги потянулись леса, поля и охотничьи заказники. Когда мы проезжали Хёдспрут, реакция людей была еще более бурной. Даже для города, расположенного в центральном районе рядом с заповедником, это было явно необычное зрелище. То же выражение приятной неожиданности было на лицах водителей, которые останавливались рядом с нами на светофорах, пешеходов, переходивших улицы, посетителей ресторанов, наслаждавшихся в тишине обедом, покупателей, выходивших из супермаркета, или тех, кто заправлял машины. Все это было так странно. Можно сказать, что возникшее у меня ощущение было временной формой помешательства, неким чувством превосходства, что еще раз напомнило о том, как мне повезло стать частью всего этого действа.

Выехав из Хёдспрута, мы свернули на шоссе R40 – последний отрезок нашего пути перед прибытием в заповедник. Эта широкая дорога – главная артерия, идущая с севера на юг по западной стороне Крюгера. К счастью, мы ехали по ней в спокойное время, и, несмотря на изредка пролетавшие мимо нас на скорости 70 миль в час машины, дорога была относительно пуста. И, наконец, в 12.30, после шести часов тяжелой и опасной работы, мы свернули с R40 к природному заповеднику Балул, чувствуя невероятное облегчение от завершения нашего путешествия. Мы съехали с центральных трасс. Толпа встречающих собралась у входа в заповедник, приветствуя нас. Эти три слона-беглеца были очень популярны в заповеднике, и по ним сильно скучали. А так как недели их отсутствия сменились месяцами, среди работников заповедника росла тревога, что животные уже не вернутся.

В рации раздался голос Силк:

– С вашим слоном все в порядке? – спросила она. – Осталось примерно 15 минут до аэродрома, где мы выгрузим их.

– Отлично, спасибо. Да, с ним все в порядке.

– Молодцы.

Впереди тянулась длинная, прямая, чуть волнистая пыльная дорога с ограждением по правой стороне и кустарником по левой. Солнце, поднявшееся теперь уже высоко, придавало дороге золотистый оттенок. И со всем этим эскортом, впереди и позади нас, мы напоминали важную военную процессию. Как бы устрашающе это ни выглядело в глазах людей, но гревшаяся на солнце у обочины львица едва обращала на нас внимание. Мы все ехали и ехали – финальный отрезок дороги казался нескончаемым, но потом Лил неожиданно свернул к аэродрому – огромному открытому пространству, расположившемуся справа от нас. Наше путешествие завершилось. Все три слона – Уэйн, Дерек и Лоттер – были доставлены в целости и сохранности. Они все еще спали и даже не подозревали о том масштабном путешествии, которое совершили. Подъемное устройство выгрузило их одного за другим. Сейчас зрителей насчитывалось, пожалуй, около ста человек. Восхищаясь размером и красотой слонов, люди лихорадочно суетились вокруг них, делая последнюю фотографию, в последний раз пытаясь коснуться их бивней или кожи. А потом пришло время их будить.

Лил, Джохан и Мишель взяли на себя работу по эвакуации людей и транспортных средств на безопасное расстояние, примерно в ста метрах позади нас. При этом слоны смотрели в противоположном направлении. Скорей всего, как только они проснутся, сразу же направятся в буш. Но нельзя было списывать со счетов и вероятность того, что один из них может повернуться и напасть на людей.

Будить слонов остались только Лаура, Бен, Силк и я. Зная общий объем эторфина, который получили наши слоны, мы смогли подсчитать дозу налтрексона, которую каждый из нас должен был ввести.

Этот препарат начинает действовать в полную силу примерно минуту спустя. Так что было крайне важно ввести лекарство нашим слонам в одно и то же время, чтобы быть уверенными, что ни один из наших пациентов не проснется до того, как все мы успеем отойти на безопасное расстояние.

– Все готовы? – спросила Силк, когда мы втроем склонились над нашими слонами с полными шприцами наготове.

– Да, – ответили мы с Беном одновременно.

– Хорошо, ищем вену.

– Я вставил, – отозвался Бен через несколько секунд.

– И я, – произнес я следом.

– Вводим.

Я нажал на поршень шприца, и 12 мл налтрексона вошли в ушную вену Лоттера, растворяясь в его крови. Теперь каждая молекула препарата начнет вытеснять молекулы эторфина, которые оккупировали опиоидные рецепторы головного и спинного мозга, и благодаря этому слон придет в полное сознание. А теперь нужно было искать убежище за машинами.

Несколько секунд спустя слоны начали ворочаться. Уэйн первым поднял голову и быстро перекатился на грудь, а потом встал на ноги. Дерек и Лоттер двигались чуть медленнее, предприняв несколько попыток сесть. Беспокоясь за своих друзей, Уэйн подошел к Лоттеру, чтобы помочь ему подняться. А тем временем Дерек вставал, слегка пошатываясь. Все трое какое-то мгновение привыкали к вертикальному положению, а потом как ни в чем не бывало направились в заросли буша и скрылись там, словно бы и не было тех последних четырех часов. Мы начали поздравлять друг друга, и в этот момент я почувствовал, что по моей щеке скатилась слеза. Эти трогательные контакты трех наших слонов после пробуждения стали прекрасным финалом того головокружительного и незабываемого опыта, который все мы пережили.