От фермы к фабрике. Новая интерпретация советской промышленной революции - Роберт Аллен

Графическое изображение развития Советского Союза

Исследования Фельдмана, Преображенского, Бухарина и Нурксе можно экстраполировать на развитие Советского Союза посредством графической модели, которая демонстрирует, каким образом мобилизация избыточных трудовых ресурсов может способствовать параллельному росту инвестиций, потребления и производства.

График 3.2. Граница производственных возможностей (ГПВ)

Рассмотрим кривую границы производственных возможностей (ГПВ) на графике 3.2. На осях отражены объемы производства потребительских и инвестиционных товаров, при этом кривая ГПВ связывает те варианты сочетаний производства обоих секторов, которые экономика может производить при условии перемещения ресурсов между секторами. Так, если все ресурсы отнесены на баланс сектора потребительских товаров, объем производства в этой категории будет находиться на уровне С, а если предположить, что ситуация с размещением ресурсов обратная, то есть все ресурсы задействованы в производстве инвестиционных товаров, объем производства в данном секторе будет находиться на уровне Р. Такие точки кривой ГПВ, например точка Е, обозначают такой способ распределения ресурсов, при котором производство идет в обоих секторах, тогда СЕ и РЕ будут обозначать уровень производства потребительских и инвестиционных товаров соответственно. При этом точки кривой ГПВ, подобные Е, обозначают максимальный производственный потенциал. Все варианты производства, располагающиеся внутри кривой, например D, также являются возможными, однако в этом случае они отражают ситуацию недостаточно эффективного использования ресурсного потенциала, поскольку уровень производства в обоих секторах достигает только значений CD и Р0 соответственно.

Экономическое развитие в этой ситуации может быть представлено в виде двухступенчатого процесса (график 3.3). В 1920-х гг. российские показатели находились примерно на уровне D во внутреннем пространстве кривой ГПВ, поскольку большой объем рабочей силы был неэффективно занят в сельском хозяйстве. Поэтому первым шагом к достижению экономического роста был перевод трудовых ресурсов в сферу промышленного производства. Эта мера позволяла обеспечить одновременное увеличение производства и потребительских и инвестиционных товаров — экономика продвинулась от уровня D к уровню производства Е. Второй шаг, который предполагался после достижения полной занятости, — размещение более значительной доли добавочных средств производства в качестве источника прироста капитала в этом секторе. Подобный способ инвестирования позволял сместить кривую ГПВ к уровню ГПВ’ по мере того, как в эксплуатацию вводились новые заводы и оборудование. То есть чем больше была доля средств производства, реинвестированных в данный сектор, тем выше становилось отношение Р к Р и тем меньше было соответствующее соотношение С к С. Таким образом, существовал способ увеличения инвестиций и потребления посредством смещения Е к F.

График 3.3. Граница производственных возможностей развития экономики Советского Союза

Если учесть фактор труда в модели Фельдмана, то можно получить более полную и реалистичную картину, которая позволяет обосновать важный вывод: стратегия реинвестирования средств производства в тяжелую промышленность способствует одновременному увеличению инвестиций и потребления. Именно эта идея легла в основу советской модели экономического развития.

Думал ли об этом Сталин на пороге своей революции? Можно с уверенностью сказать, что скорее всего он разрабатывал свой план действий, не опираясь на модель Фельдмана; западные политические руководители тоже не тратят свое время на чтение документации, представленной их советниками по экономике. Однако, как показывает анализ полемики по вопросу индустриализации, эти идеи буквально витали в воздухе. А экономические модели стали лишь аргументами, подтверждающими данные теории.

Актуальность модели Фельдмана заключается также в том, что она исключает распространенное мнение о мотивах действий Сталина: согласно этой точке зрения, его не заботило благосостояние рабочих, поскольку приоритетным направлением в экономике в ходе первых пятилеток провозглашалось развитие тяжелой промышленности. Однако, как видно из анализа модели Фельдмана, именно развитие этого сектора экономики является способом роста уровня потребления, поскольку более масштабное производство в машиностроительной отрасли дает возможность строительства предприятий, производящих потребительские товары. Здесь представляется важным с исторической точки зрения вопрос: действительно ли реализация данного подхода способствовала увеличению объема доступных товаров в 1930-х гг.? И способствовало ли это росту уровня потребления? Как показывает исследование в гл. 7, в СССР действительно наблюдался рост потребления. С точки зрения графического моделирования, данный вывод предполагает, что советская промышленная революция сократила период движения от уровня кривой Е до уровня F, отраженных на графике 3.3.

В 1920-х гг. Советский Союз представлял собой классический пример ситуации, когда экономика государства находится на очень низком уровне развития: количество населения, занятого в сельскохозяйственной отрасли, намного превышало количество работников промышленных предприятий города. Стимулирование процесса экономического развития было важной задачей, решить которую можно было за счет интенсификации притока инвестиций в промышленный сектор вместе с массовой урбанизацией населения страны. В этой ситуации ключевым аспектом была роль сельского хозяйства как отрасли экономики. Следовало определить, каким будет ее влияние: позитивным или негативным, будет ли она способствовать стимулированию прогресса в рамках всего государства или же, напротив, станет препятствием на пути преобразований? Бесспорно, аграрный сектор представлял собой источник притока рабочей силы. Однако можно ли было с уверенностью говорить о том, что в случае оттока работников в городскую промышленность эта же отрасль способна производить достаточный для них объем продуктов питания? Ключом к беспрепятственному росту трудовых ресурсов города мог бы стать инструмент, позволяющий быстро нарастить объемы сельскохозяйственного производства. Тогда возникает очередной вопрос: можно ли было ликвидировать технологический разрыв между Россией и странами Запада, переняв у западных экономик технологии «зеленой революции», а уже с их помощью стимулировать активный рост производства продовольственных товаров в той же мере, в которой внедрение производственных технологий способно подстегнуть уровень производительности промышленного сектора? В ответе на этот вопрос и заключается суть расхождений между Бухариным с его оптимистичным подходом к анализу экономики и Преображенским, склонным к более пессимистичной оценке.