Пингвины зовут - Хейзел Прайор

жаловаться не приходится. Тут какое-то сумасшедшее количество этажей, роскошный ресторан, а еще несколько напичканных нужными приборами кухонь, если вдруг кому-то нравится готовить самому. (Я как раз такой человек. Особенно, когда у меня в жизни меньше проблем). В отеле есть даже собственная служба доставки продуктов, так что можно заказать любую еду, и ее доставят прямо к двери номера. В моей спальне самые огромные окна в моей жизни, и из них открывается вид на зелёный парк, королевский яхт-клуб, Кол-Харбор и все, что лежит за ее пределами. Вы только посмотрите на меня – обладатель зеркального телевизора, мини-бара и ванной комнаты с дополнительным халатом!

Я разваливаюсь на огромной кровати и щелкаю пультом от телевизора. Время от времени я беру в руки телефон. Я всё ещё порываюсь зайти на страницу «Блога про пингвинов Терри», но держу себя в руках. Я изо всех сил пытаюсь не думать ни о чём, связанном с пингвинами, но на удивление мне это даётся очень непросто. Эти существа проникли в самые отдалённые уголки моего сердца. Мне долго не удается заснуть. Когда я наконец проваливаюсь в сон, мне снятся два человека, которых зовут Ванкувер и Болтон. Ванкувер – утонченная женщина с безупречным макияжем и необычной укладкой, в то время как Болтон – дворовый мальчишка, неряшливый сорванец с грязными коленками и ссадинами на коже. Кажется, он постоянно ковыряет в носу. Ванкувер пытается привести его в божеский вид. Она протирает ему лицо бледно-розовой фланелью, но грязь никак не смывается. Она одевает его в нарядный костюмчик, но мальчик срывает его с себя. Она просит его говорить «пожалуйста» и «спасибо», но он только хрюкает, как поросёнок. В конце концов Болтон вылезает из окна и убегает прочь.

Я просыпаюсь с ощущением глубокой грусти, которая комом стоит в горле. Очень странно оказаться в такой огромной мягкой кровати совсем одному. Я вылезаю из постели, кутаюсь в халат и смотрю в панорамные окна на город и окрестности. Все покрыто снегом, а свет от небоскребов отражается в водной синеве. Прекрасный вид, который было бы идеально разделить со своей девушкой.

22

ТЕРРИ

Остров Медальон

Это было бы даже забавно, если бы не было так страшно. Я знаю намного больше о размножении пингвинов, чем о размножении человека. Когда мне удастся подключиться к интернету, я обязательно зайду на сайт Национальной службы здравоохранения и почитаю там про беременность. А, конечно, фолиевая кислота – её обязательно нужно принимать беременным. В одном из ящиков есть запас витаминов, так что надо будет её поискать. Я настроена ответственно подойти к вопросу. Слава богу, я не курю и нахожусь в хорошей физической форме. Отказаться от алкоголя мне будет легко – подумаешь, не выпью бокал красного вина за ужином.

Всё это – легкая часть. Гораздо сложнее осознать свое будущее и посмотреть правде в лицо.

Внутри меня ребёнок. Ребёнок Патрика. Мой ребёнок.

Ладно, конечно, это еще не совсем ребёнок, а лишь комок клеток, но у него наверняка уже начали формироваться нервная система и сердце, и он с каждым днем становится всё больше и больше похож на человека. Я постоянно убеждаю себя, что это правда, затем отказываюсь в это верить и снова себя убеждаю.

А потом я задаюсь вопросом: хочу ли я прожить этот опыт? Этот странный опыт, который изменит мою жизнь навсегда? Рада ли я этому подарку судьбы?

Ответ очевиден для меня: нет. Я ничего не могу поделать с этим. Я этого не хочу.

Каждый раз, когда Дитрих рассказывает про своих детей, его лицо светится. У него настоящая семья – двое родителей, трое детей. Я могу представить, как они собрались за столом, такая уютная семейная картина. Я всегда думала, что возможно в будущем это ждем и меня. У меня будет ребёнок, когда мне исполниться тридцать или даже сорок лет. Но не сейчас. Мне всего двадцать шесть, а впереди ещё столько работы с пингвинами. Это самый неподходящий момент из всех возможных. Я только что разошлась со своим партнером, а моя семья находится на другом конце света. Обычно я не жалуюсь на одиночество, но оно ощущается совсем иначе, оно пугает, когда ты ждёшь ребёнка. Кроме того, я злюсь на то, что не выбирала оказаться в такой ситуации. Но оказалась по собственной глупости. Надо было быть осторожнее.

Я пытаюсь представить, что может произойти дальше, и передо мной открывается одна сплошная безвестность, полная трудных решений и проблем. Аборт? Нет. Я буду до смерти отстаивать право женщины сделать такой выбор, но сама бы не смогла на это решиться. Но я ведь не смогу родить ребёнка и остаться жить здесь, на острове Медальон. Боже, Боже мой. Ну почему, почему это случилось?

Обычно, когда надо принять сложное решение, я всё тщательно обдумываю, но не избегаю решения.

Но ответ на вопрос, что же мне делать дальше, упрямо не желает находиться. Первым делом я должна рассказать обо всем Патрику, но я пока не готова, да и не знаю как. Не сообщать же такую важную весть по электронной почте. Но и лично я не могу этого сделать, когда он в Канаде, а я – здесь.

Возможно, мне следует принять решение самой, не беря Патрика во внимание. В конце концов, это мое тело и мое будущее…

Нет. Я должна хотя бы попытаться ему сообщить. Это и его ребенок тоже.

Я направляюсь в лабораторию, потому что не хочу сейчас оставаться одна. Майк клеит этикетку на емкость, содержащую образцы, изъятые, с большой долей вероятности, из желудка мертвого пингвина. Он осторожно помещает сосуд в лоток, рядом с другими ему подобными, прежде чем поднять на меня глаза.

– Я могу тебе чем-то помочь? – спрашивает он, будто я покупательница, только что заглянувшая в его магазин.

– Это вряд ли, – мрачно вздыхаю я.

– У тебя все в порядке?

– Да, в полном. – Нет.

В помещении царит безупречная чистота и порядок. Майк очень ответственно подходит к лабораторной работе. Он забирает лоток с образцами со стола и прячет в морозильную камеру. Мы разморозим их и детально изучим позже в течение года, когда немного схлынут дела… если к этому времени тут еще кто-то останется. Меня-то уж точно не будет. Я не застану смену времен года, не увижу ни тихого волшебства зимы, ни юного солнца, постепенно поднимающегося над ледниками, ни радостного возвращения пингвинов. Меня окатывает волной грусти.

– Если тебе