Волчица нежная моя - Владимир Колычев

И машина у него быстрая, а дорога вдруг оказалась свободной. Гордеев едва поспевал за ним. Затряслась машина, как тогда, перед свадьбой, опасное чувство взлета появилось, колеса, казалось, шли вразнос.

– Завтра иномарку возьму!

– У отца бы взял, – сухо сказала Лера.

– Ну, не знаю.

Отец Гордеева ушел еще пять лет назад, а через два года, не выдержав одиночества, за ним последовала мама, а тесть ничего, здравствовал. Мухомористый у него характер, яда внутри много, может, потому и не прилипает к нему никакая зараза.

Павел Дмитриевич Стражилов заседал когда-то в исполкоме, возглавлял жилищный комитет, полной чашей черпая с золотого дна. С развалом Союза вместе со своим кабинетом перебрался в городскую мэрию, там ему доверили заниматься приватизацией государственной собственности, а свежеиспеченный выпускник политехнического института Миша Гордеев попал под его начало. Работал он, можно сказать, не поднимая головы, но с барского стола ему перепадали крохи, положение изменилось, когда Стражилов женил его на своей дочери. Миша и в долю с тайных сделок вошел, и дом себе построил, в бизнес подался. А в начале нового тысячелетия Павла Дмитриевича ушли на пенсию, Гордеев должен был занять его место, все к этому шло, но не сложилось. Но тем не менее он продолжал работать, совмещая приятное с полезным, а тесть остался не у дел. Дом у него был, машина, кое-какие сбережения, живи, казалось бы, и радуйся, но нет, желчь из старика полезла, зять вдруг оказался виновным во всех его бедах. Как будто он его подсидел. И еще Гордеев плохо жил с Лерой, и это порождало семена раздора. До скандалов и ссор дело не доходило, но Михаил Викторович старался не попадаться лишний раз тестю на глаза – и к себе в дом приглашал только по большим праздникам, и сам был у него редким гостем. И за советом к нему не обратился, когда пришла беда, и без него было кому позлорадствовать.

– Ну да, – вздохнула Лера.

Для него все чужие: и тесть, и теща, и она сама. В принципе, так оно и было – жену он не жаловал, и характер у Стражилова не подарок, но сама жизнь открыла на Леру глаза, да и с бывшим начальником его много чего связывало.

И еще Павел Дмитриевич много знал о нем. Возможно, он был в курсе незаконной сделки со спиртоводочным заводом, и однажды в голове шевельнулась недобрая мысль, которую Гордеев поспешил отогнать. Стражилов хоть и мухомор, но из ума не выжил; нет, не стал бы он сдавать своего подельника и уж тем более стрелять в следователя…

– Может быть, потом как-нибудь, – немного подумав, сказал Гордеев.

– Пожили бы у родителей, – тихо сказала Лера. – Отец бы советом помог. И машину даст, если хорошо попросить.

– Сначала посмеется, потом даст.

– Может и посмеяться, – нехотя, но согласилась она.

– Он что, дома не завтракает? – спросил Гордеев, проезжая мимо «Лексуса», который вдруг припарковался к трактиру «Алый парус».

Знал он это заведение на выезде из города, здесь и перекусить можно было, и номер на часок-другой снять. Но проститутки здесь не водились, шлюх обычно привозили с собой.

Он развернулся на ближайшем перекрестке, через разрывную линию съехал к трактиру, встал неподалеку от «Лексуса».

Раскатова в машине уже не было, он переместился на летнюю веранду с арочными проемами, обрамленными горшочками с цветами. Погода хорошая, тепло, безветренно – почему бы на свежем воздухе не посидеть? А трактир стоял на высоком цоколе, Гордеев мог подойти к арочному проему, за которым в сумраке веранды виднелась голова Раскатова, встать вплотную к стене и подслушать возможный разговор. И если подкрадется осторожно, не привлекая к себе внимания, то его и не заметят. Но Рома сидел за столом в одиночестве, то и дело посматривая на часы. Кто-то должен был подъехать – или деловой партнер сомнительного происхождения, или женщина столь же неприличного поведения.

Гордеев ощущал себя стариком, который выкрикивал из моря золотую рыбку. Мало старухе корыта, ей дом подавай, но произойдет ли чудо, вот в чем вопрос. По ощущениям, да, должно произойти, а по факту золотая рыбка могла остаться на глубине, по-тихому послав старика к его старухе…

Два дня Гордеев ездил за Раскатовым, но так ничего толком о нем и не узнал. Дом у него в хорошем районе, большой, двухэтажный, с черепичной крышей и фахверками, бизнес есть, свое собственное автопредприятие – логистика, грузоперевозки, все такое прочее, дела вроде неплохо идут. Ездит по городу, встречается с деловыми партнерами. С женой он действительно в разводе… Третий день сегодня пошел, и старик, если верить сказке, трижды забрасывал невод в море, только после этого получил право требовать на поклон золотую рыбку. Вдруг она все-таки появится.

– И пошел старик к синему морю. А неспокойно синее море… – глядя на Вершкова, в предвкушении восторга продекламировал Гордеев.

Он взял свой телефон, предусмотрительно включил его в режим диктофона. Шпионские страсти вдруг в нем разыгрались, но разве это плохо? В его положении – очень кстати.

Следователь вышел из серебристой «Тойоты», направился к трактиру, заметно ускорил шаг, на ходу глянув на часы. И недовольно задвигал челюстями, не раскрывая рта, как будто тяжкие мысли пережевывал. Раскатов заметил его, но рукой не помахал: не хотел привлекать к себе внимание. Или они не знали друг друга? Может, каждый оказался здесь случайно? Вдруг их пути сошлись вплотную, но не пересекутся? Но такого быть не может… А вдруг?

– Ты о чем? – не поняла Лера.

Она проследила за взглядом Гордеева, заметила Вершкова, но восприняла следователя как случайного человека, едва ли достойного внимания. Видно, не знала она его, не понимала, какое участие в судьбе мужа он принимал. Или все-таки она умело маскировала свои чувства и эмоции? Известное дело, у женщин актерское мастерство в крови, нужны лишь условия, чтобы талант раскрылся. В случае с Лерой ситуация как раз располагала, поэтому Гордеев относился к ней настороженно. Вроде бы и тянулся к ней, душу ворошила потребность понять и простить, но сомнения не давали покоя, не позволяли расслабиться. Он нисколько не тяготился ее присутствием в машине, скорее наоборот, но вместе с тем Леру просто нельзя было оставлять без присмотра – мало ли, вдруг позвонит Раскатову, расскажет ему о планах мужа, предупредит, а значит, вооружит. Непросто все. И сейчас, выходя из машины, он не чувствовал прочной почвы под ногами. Он будет слушать, о чем Раскатов говорит с Вершковым, а она в это время наберет знакомый номер телефона… Забрать у нее мобильник? А вдруг она обидится?..

Гордеев сделал крюк, чтобы не попасть на глаза Раскатову, прошел между стеной и клумбами с цветами-собачками на них. Хорошо, настоящих собак поблизости не было – не поднялся шум, не заметили его. Он встал под аркой, спиной притерся к стене с подспудным желанием врасти в нее или хотя бы покрыться такой же серой пылью. Но не врос, не слился, и Лера хорошо видела его. И еще все понимала. Но Гордеев тоже мог наблюдать за ней. Не полезла она за телефоном, не ткнула пальчиком в кнопку вызова.