Второе открытие Америки - Александр фон Гумбольдт

Это почти половина продукции всех Антильских островов. Хлопок из долин Арагуа превосходного качества; он уступает лишь бразильскому, и его предпочитают хлопку из Картахены, с острова Сан-Доминго и с Малых Антильских островов.

Из Куры мы совершили много экскурсий на скалистые острова, возвышающиеся среди озера Валенсия, к горячим источникам Мариара и на высокую гранитную гору, называемую Эль-Кукуручо-де-Коко. Узкая и опасная тропинка ведет к гавани Туриамо и к знаменитым прибрежным плантациям какао.

Во время всех экскурсий мы были, я бы сказал, приятно поражены не только развитием земледелия, но и ростом свободного, трудолюбивого, привыкшего к работе населения, слишком бедного, чтобы рассчитывать на помощь рабов. Повсюду разбросаны усадьбы мелких землевладельцев, белых и мулатов.

Наш хозяин, отец которого имел 40 000 пиастров ежегодного дохода, владел таким количеством земли, что не мог ее всю расчистить; в долинах Арагуа он роздал земельные участки бедным семьям, пожелавшим заняться выращиванием хлопка. Он стремился поселить вокруг своих больших плантаций свободных людей; работая по доброй воле, то у себя, то на соседних плантациях, они во время жатвы выходили к нему на поденщину.

Поставив перед собой благородную цель уничтожить рабство негров в здешних местах, граф Товар питал надежду одновременно уменьшить для землевладельцев необходимость применения рабского труда и облегчить беднякам возможность заняться сельским хозяйством. Перед отъездом в Европу он разбил на участки и сдал в аренду часть своих земель близ Куры, тянущихся на запад к подножию скалистой горы Лас-Вируэлас.

Возвратившись в Америку через четыре года, он увидел в этом месте прекрасные посевы хлопка и деревушку в 30–40 домов, которая носит название Пунта-Самуро и которую мы часто посещали вместе с ним. Жители деревушки почти все мулаты, самбо и свободные негры. Этому примеру сдачи в аренду земли, к счастью, последовали некоторые другие крупные собственники.

Долины Арагуа, с ценными культурами и чудесным плодородием которых мы только что ознакомились, образуют впадину, зажатую между гранитными и известняковыми горами различной вышины. На севере Сьерра-Мариара отделяет их от берегов океана; к югу горная цепь Гуасимо и Юсма служит для них защитой от раскаленного воздуха степей. Группы холмов, достаточно высоких, чтобы служить водоразделом, подобно поперечным плотинам, замыкают впадину с востока и с запада.

Эти холмы тянутся между Туй и Ла-Викторией, а также на пути от Валенсии к Ниргуа и к горам Торито. Вследствие такой необычной конфигурации местности речки в долинах Арагуа составляют отдельную систему и текут в закрытый со всех сторон водоем; они не несут свои воды в океан, а соединяются во внутреннем озере и под могучим влиянием испарения отдают их, так сказать, атмосфере.

Существование этих рек и озер обусловливает плодородие почвы и высокую урожайность сельскохозяйственных культур в здешних долинах. Общий вид местности и полувековой опыт доказали, что уровень воды в озере непостоянен, что равновесие между ее испарением и притоком нарушено. Так как озеро расположено на 1000 футов выше соседних степей Калабосо и на 1332 фута выше уровня моря, возникли предположения о существовании подземных связей и просачивания.

Появление новых островов и постепенное понижение уровня воды наводят на мысль, что озеро может полностью высохнуть. Сочетание столь замечательных физических условий, конечно, заставило меня обратить внимание на эти долины, где трудолюбие земледельцев и достижения нарождающейся цивилизации усиливают впечатление от дикой красоты природы.

Озеро Валенсия, которое индейцы называют Такаригуа, превосходит по размерам Невшательское озеро в Швейцарии, но по своей общей форме оно напоминает скорее Женевское озеро, расположенное почти на той же высоте над уровнем моря. Так как в долинах Арагуа уклон поверхности идет к югу и западу, то часть впадины, все еще покрытая водой, находится ближе всего к южной цепи гор Гуигуэ, Юсма и Гуасимо, тянущихся к возвышенным саваннам Окумаре.

Между противоположными берегами озера Валенсия существует разительный контраст. Южный берег пустынный, голый и почти необитаемый; стена высоких гор придает ему мрачный и однообразный вид. Северный же берег ласкает взор прекрасно возделанными плантациями сахарного тростника, кофейных деревьев и хлопка.

Дороги, окаймленные Сestrum L., ацедараком и другими вечноцветущими кустарниками, пересекают равнину и соединяют раскиданные тут и там усадьбы. Каждый дом окружен группой деревьев. Сейба с большими желтыми цветами придает особый характер ландшафту, переплетая свои ветви с ветвями пурпурной эритрины.

Смешение ярких красок растительности представляет контраст с однообразным цветом безоблачного неба. В период засух, когда раскаленная земля покрыта струящейся дымкой, искусственное орошение способствует сохранению зелени и поддерживает плодородие. Кое-где на обработанных землях проступает гранит. Громадные каменистые толщи внезапно вздымаются посреди долины.

Голые и растрескавшиеся, они поросли немногочисленными мясистыми растениями, которые готовят перегной для грядущих веков. Часто на вершине отдельных холмов фикус или Clusia L. с мясистыми листьями пускают корни в скалистый грунт и господствуют над окружающим ландшафтом. По мертвым сухим веткам их можно принять за вехи, поставленные на крутом берегу.

Форма холмов выдает тайну их древнего происхождения: когда вся долина была заполнена водой и волны еще ударялись о подножия гор Мариара, Ринкон-дель-Дьябло (Дьявольской Стены) и прибрежного хребта, эти скалистые возвышенности были отмелями или островками.

Чудесный ландшафт, контрасты между двумя берегами озера Валенсия нередко напоминали мне берега в кантоне Во, «где земля, повсюду возделанная и повсюду плодородная, обеспечивает пахаря, пастуха и виноградаря верным вознаграждением за их труды», между тем как противоположный берег Шабле представляет собой гористую полупустынную страну.

В далеких краях, окруженный произведениями экзотической природы, я любил вспоминать очаровательные описания озера Леман [Женевское озеро] и скал Мейери, вдохновивших великого писателя. Теперь, когда, находясь в центре цивилизованной Европы, я в свою очередь пытаюсь описать ландшафты Нового Света, я не рассчитываю путем сравнения наших пейзажей с пейзажами равноденственной области дать читателю более ясную картину последних, более точное представление о них.

Никогда не будет лишним повторить, что в каждом климатическом поясе природа, дикая или покоренная человеком, ласковая или величественная, обладает особыми чертами. Впечатления, которые она на нас производит, бесконечно разнообразны, как разнообразны чувства, вызываемые у нас гениальными произведениями в зависимости от того, в каком веке они увидели свет и на каком языке, отчасти способствующем их очарованию, они были написаны.