Тупики психоанализа. Роковая ошибка Фрейда - Рудольф Баландин

Зощенко был не только честным, гордым и мужественным человеком. С позиций психологии он был странным феноменом. В нём словно совмещались две противоположных личности: весельчак, острослов, юморист и сатирик, а в то же время мрачный меланхолик, невротик, склонный к тяжелым депрессиям.

Быть может, беда в том, что у него возникли резкие противоречия с советской действительностью? Мол, как выходец из дворянского сословия он не мог мириться с крушением прежнего уклада жизни, а потому ёрничал, шутил, язвил, притворялся и страдал.

Нет, он ни в коей мере не был лицемером и приспособленцем. В 1957 году, незадолго до смерти, он написал заметку «Как я пошёл сражаться за Советскую власть». Закончил её:

«Молодому читателю сейчас даже трудно себе представить – в какой кабале и какой темноте и бедности находились многие и многие наши крестьяне всего лишь сорок лет назад.

Об этом полезно напоминать тем забывчивым людям, которые иной раз брюзжат и чем-нибудь недовольны».

Его угнетало то, что, несмотря на всесоюзную славу, он бессилен противостоять социальной прослойке алчных обывателей, желающих как можно больше урвать для себя от общественных богатств. Их Владимир Маяковский показал в пьесах «Клоп» и «Баня», о них писали М. Булгаков, И. Ильф и Е. Петров, Ю. Олеша…

Зощенко признавался: «Я не хочу сказать, что у нас все мещане и жулики, и все собственники. Я хочу сказать, что почти в каждом из нас имеется ведь та или иная черта, тот или другой инстинкт мещанина и собственника».

У него не было этого «инстинкта». Но он видел: с улучшением материального благосостояния советских людей буржуазная идеология, несмотря на красивые лозунги, укореняется среди привилегированных служащих. Возможно, он предвидел, что это подточит духовную опору государства, и оно рухнет.

Почему же в советском обществе, где господствовали государственные СМРАП, не только сохранялись, но и зрели, укреплялись черты характера и склад мысли «мещанина и собственника»? Чем объяснить безуспешность борьбы с ними мощного государственного идеологического аппарата и талантливых писателей, деятелей искусств?

Эту непростую проблему мы обсудим в последней главе.

Человек не рождается готовой личностью, а становится ею в процессе воспитания, образования, общения с другими людьми и с природой – естественной и техногенной, искусственной.

Так было испокон веков. Даже у высших обезьян сложные формы поведения – результат воспитания. Есть у нас и некоторые врождённые психические качества. Они определяются физической и гормональной структурой, унаследованной от предков.

Ныне признано, что существует, помимо личного, ещё и коллективное бессознательное. О нём особенно много писал Карл Густав Юнг. По его мнению, в душе человека проявляются черты не только его личного опыта, но и сказывается наследие рода, племени, человечества.

Коллективное бессознательное присутствует – в разных формах и масштабах – в психике любого человека и проявляет себя чаще всего в периоды стрессов, нервных расстройств. Фрейд делал упор на сексуальные символы и образы, которые с большой изобретательностью и фантазией извлекал из любых сновидений. Юнг предполагал проявление во сне коллективного бессознательного. Оно стремится освободить наш разум от мирской суеты, которая отвлекает нас от собственной жизни, подавляет индивидуальность и расшатывает нервную систему.

«Чем дольше сознание пребывает под влиянием предрассудков, ошибок, фантазий и инфантильных желаний, – полагал Юнг, – тем больше будет возрастать уже существующая роль невротической диссоциации и вести в итоге к более или менее неестественной жизни, далёкой от здоровых инстинктов, природного естества и простоты.

Общая функция снов заключается в попытке восстановить наш психический баланс посредством производства сновид-ческого материала, который восстанавливает – весьма деликатным образом – целостное психическое равновесие».

Юнг призывал к осторожности в толковании сновидений, которые из-за своей сложности, а отчасти символичности дают отличную пищу для самых фантастических предположений. Нелегко определить, что они подсказывают. Область бессознательного имеет разные уровни, более или менее связанные между собой и нашим бодрствующим сознанием.

«Имея дело со снами, – предупреждал Юнг, – не следует становиться наивным. Они зарождаются в духе, который носит не вполне человеческий характер, а является скорее дыханием природы – дух прекрасного и благородного, равно как и жестокого божества. Чтобы охарактеризовать этот дух, следует скорее приблизиться к миру древних мифологий или к сказкам первобытного леса, чем к сознанию современного человека. Я вовсе не отрицаю великих достижений, происшедших в результате эволюции общества. Но эти достижения были достигнуты ценой больших потерь, степень которых мы только сейчас начинаем осознавать и оценивать. Отчасти целью моих сравнений между первобытным и цивилизованным состоянием человека является показ баланса этих потерь и приобретений.

Первобытный человек управлялся главным образом своими инстинктами, в отличие от его “рационализированных” современных потомков, научившихся себя “контролировать”. В процессе цивилизации мы все более отделяли наше сознание от глубинных инстинктивных слоёв психического, и в конечном счёте от соматической основы психических явлений. К счастью, мы не утратили эти основные инстинктивные слои; они остались частью бессознательного, хотя и могут выражать себя лишь в форме образов сна. Эти инстинктивные явления – их, между прочим, не всегда можно признать за таковые, поскольку они носят символический характер, – играют жизненно важную роль в том, что я назвал компенсаторной ролью снов».

Дух Природы или Дух Земли, возможно, приходит к нам не только из глубин человеческой истории, куда уходят истоки коллективного бессознательного. Есть более глубинные связи.

Юнг (не говоря уже о Фрейде) не отметил очевидное: Дух Природы витает вокруг и пронизывает нас – это область жизни, Биосфера. Психолог не исследовал эту связь, хотя признавал: «Наша психика лишь часть природы. И тайна её безгранична, поэтому мы не можем дать полное определение ни психическому, ни природе».

Юнг писал об архетипах (образах, психических структурах, идеях) коллективного бессознательного. Но есть более могучее влияние на духовный мир человека: окружающая природная и техногенная среда. Именно она с незапамятной древности накладывает свою печать не только на мифы, сказки, сновидения, но и непосредственно на личность.

«Для сохранения постоянства разума и, если угодно, физиологического здоровья, бессознательное и сознание должны быть связаны самым тесным образом, двигаться параллельными путями, – писал Юнг. – Если же они расщеплены или “диссоциированы”, наступает психологическая нестабильность. В этом отношении символы сна – важные посланники от инстинктивной к рациональной составляющей человеческого разума, и их интерпретация обогащает нищету сознания, так как она учит его снова понимать забытый язык инстинктов».