Ладья викингов. Белые чужаки - Джеймс Л. Нельсон

— Только если будут сопротивляться, — ответил он. — Идем.

Орнольф двинулся к главному входу, другие воины помчались к заднему. Огонь в большом очаге угасал, факелы на стенах потрескивали, догорая. В зале находилось не меньше сорока человек, спящих за столами, распростертых на полу, храпящих с открытым ртом. Все они были хорошо вооружены. Люди Орнольфа рассредоточились по залу. Они вынимали мечи из ножен спящих, вытаскивали щиты из-под безвольных тел, выхватывали кинжалы и срезали ими сумки с поясов. Снорри Полутролль хотел даже стянуть кольчугу с человека, похожего на него сложением, но Торгрим велел ему остановиться.

Торгрим повернулся к Халлю сыну Гудмунда и Эгилю Ягненку.

— Найдите мешки, соберите в них всю еду, которую сможете обнаружить. Скегги, следи за дверью. Так, чтобы тебя не видели.

Торгриму казалось, что их обыск тянется бесконечно долго, пока снаружи шумит дождь, а внутри храпят спящие. Только раз тишину нарушило протестующее бормотание потревоженного воина, но резкий удар в висок рукоятью клинка заставил его замолчать.

— Торгрим! — шепотом позвал Скегги, сидевший удвери. Торгрим быстро пересек зал и присел рядом с ним.

Дверь была лишь слегка приоткрыта, и сквозь щель они могли видеть дощатый настил дороги, ведущей к залу. Дождь каскадом струился с крыши, хлестал их по лицам. Даны приближались.

Их было не меньше сотни, и шли они «свиньей» — не спеша, осторожничая. Торгрим мог разглядеть щиты, копья, шлемы. Они были слишком хорошо вооружены.

«Рабское отродье… — думал Торгрим, наблюдая, как они проходят мимо медового зала и движутся дальше по дороге. — Они не знают, что мы здесь…»

Да и откуда им знать? Они явно решили, что норвежцы сразу же поспешат на корабль.

— Оставайся здесь, — прошептал Торгрим. — Скажи Орнольфу, что я ушел. Ждите меня, я вернусь.

Не успел Скегги ответить, как Торгрим уже выскользнул за дверь, беззвучно ступая по земле в своих ботинках из козьей кожи и пригибаясь в тени медового зала. Дождь хлестал по лицу, но Торгрим этого не замечал. Он собрался, готовый ко всему, чувства обострились, как у волка. Он чуял запах данов даже сквозь дождь, мог слышать звон их кольчуг, их мягкие шаги подоскам дороги.

Он двигался вдоль края здания, пригнувшись, держа меч наготове в опущенной руке. Чувствуя землю сквозь подошвы ботинок, чувствуя ночь всей кожей, он двигался во тьме и был частью тьмы, беззвучный, как дух.

Торгрим Ночной Волк перебрался через цизкий забор, обрамлявший медовый зал, и двинулся вдоль края дощатой дороги, ныряя в тень прилегающих к ней домов. Он улавливал обрывки разговоров данов. Те тревожно переругивались. Их пугала эта ночь, и, не будь Торгрим сам ее частью, он тоже мог бы испугаться.

Они уже приближались к реке, и внезапно Торгрим подумал о Харальде, которого занесли на драккар. Беспомощный, он сгорал от лихорадки на борту. Даны убьют его, не задумываясь. Торгрим двинулся быстрее, обогнул лавку кузнеца, перепрыгнул забор, побежал вдоль дороги. Кто-то выглянул в окно, глядя прямо на Торгрима, но не заметил его в темноте.

Торгрим добрался до берега раньше данов, которые шли осторожно, с опаской. Кто-то прятался в кустах у воды, он чувствовал это так явно, словно видел собственными глазами. Торгрим обошел его по широкому кругу, стараясь держаться подальше от реки. Убрал меч в ножны, вытащил вместо него куда более быстрый кинжал.

Он оказался в десяти футах от человека, таившегося в засаде, ощутил во рту вкус его крови, но тут ж понял, что это Олаф Желтобородый — с мечом в руке он следил за дорогой.

— Олаф… — шепнул Торгрим, подбираясь ближе.

Олаф обернулся. Торгрим видел, как широко раскрываются его глаза. Олаф явно не ожидал услышать свое имя из-за спины.

— Торгрим! Молотом Тора клянусь, я решил, что это не ты, а ночной дух.

— Это я. Где Харальд? И где остальные раненые?

— Ирландская целительница унесла их, как она сказала, в безопасное место. Я оставил людей у дороги, чтобы они предупредили нас о приближении данов. Мы рассеялись. Спрятались.

Торгрим кивнул:

— Хорошо.

Они замолчали, глядя, как даны приближаются к драккару. Их отряд стал двигаться быстрее, когда они осознали, что засады не будет. Достигнув дока, клин распался, некоторые воины взобрались на борт «Красного Дракона» в поисках сбежавших пленников или намека на то, где они могут быть.

— Проклятье! — услышал Торгрим и узнал голос Орма. — Куда они подевались?

Никто не ответил. Никто не знал.

— Они наверняка еще в порту. — Это был голос Магнуса.

— Найдите их, чтоб вас! Двадцать человек остаются тут, остальные — обыскать город!

Торгрим придвинулся к Олафу Желтобородому:

— Оставайся здесь. Прячься.

Олаф кивнул, и Торгрим исчез, растворившись в ночной темноте. Он старался держаться подальше от дороги, двигался между домами, пересекал огороды, перепрыгивал через низкие плетни из камыша. Он пригибался и тяжело дышал на бегу, но перемещался быстро и тихо, как волк по лесной тропе.

Добравшись наконец до медового зала, он проскользнул внутрь через задний ход, с неудовольствием отметив, что тот никем не охраняется.

— Орнольф! — позвал он.

Ярл обнаружил бочку меда и наверстывал упущенное за неделю воздержания в датском плену.

— Орнольф, даны взошли на корабль. Поставили там небольшую охрану, остальные прочесывают город. Это наш шанс.

— А, проклятые даны! — взревел Орнольф, заставив спящих вокруг него пьяниц вздрогнуть. — Да пусть приходят, я их всех трахну! Добрый мед снова сделал меня могучим!

Добрый мед также сделал Орнольфа никудышным вожаком, как с печалью отметил Торгрим.

— Вы трое, — он выбрал тех, кто рылся в карманах одного из спящих, — берите эту бочку меда и несите ее на корабль. — Он знал, что Орнольф не тронется с места, если мед не пойдет вместе с ним. — Остальные пусть собираются.

Орнольф оказался не единственным, кто добрался до меда, но беды в этом не было. Любой викинг, достойный таковым называться, лучше дрался во хмелю.

Торгрим снял со стены один из коптящих факелов, подошел к очагу и разворошил угли. Довольно быстро факел снова разгорелся.

— Эгиль Ягненок! — позвал Торгрим.

Эгиль, стройный и жилистый, в отличие от большинства собратьев, с длинной шеей и редкой порослью на щеках, которую он гордо называл бородой, подбежал к Торгриму.

— Бери этот факел, — скомандовал Торгрим, — забирайся наверх, поджигай крышу.

Эгиль Ягненок посмотрел на высокую крышу, оценил взглядом выступы и выемки на стенах, затем кивнул, взял факел и начал карабкаться вверх.

Остальных Торгрим повел через заднюю дверь наружу, в ночь. Дождь немного поутих, оставаясь размеренным, но больше не лил как из ведра. Викинги сгрудились в темноте у кустарника. Они слышали далекие крики, доносившиеся из города, который обыскивали даны, но при этом не сводили взгляда с медового зала.