Ладья викингов. Белые чужаки - Джеймс Л. Нельсон

Торгрим сделал два шага вперед. Сквозь темноту и дождь на фоне тюремной стены он различал силуэт стражника, который пытался вытащить меч. Но было поздно. Торгрим бросился на него, захватил в горсть влажные волосы, дернул назад. Стражник успел издать лишь сдавленный всхлип, и Торгрим перерезал ему горло. Горячая кровь, смешавшись с холодными струями дождя, брызнула в лицо Торгриму, когда он опускал труп на землю.

Снорри возник рядом, поднял засов на двери и толкнул ее внутрь. Торгрим нагнулся, чтобы вытащить меч из ножен на поясе трупа. Приятно было снова ощутить вес оружия в руке. Торгрим опять почувствовал себя целым, и он знал, что больше не выпустит меч из рук, пока не окажется на безопасном расстоянии от Дуб-Линна или не погибнет.

Викинги, остававшиеся внутри, выскользнули в открытую дверь во главе с Орнольфом, который не мог выбраться через прорезанный Торгримом лаз на крыше, будучи слишком толстым для этого. Торгрим жестом велел им рассредоточиться, затеряться в темноте у дома. Сам он вместе с Орнольфом двинулся вдоль бывшей тюрьмы, а пятьдесят воинов растворились в ночи и притаились в тенях у стен. Всех стражников убили и забрали у них оружие.

— Свейн! — шепотом позвал Торгрим:. — Отдай меч Орнольфу.

Свейн Коротышка, который слезал с крыши вместе с Торгримом, вышел вперед и неохотно протянул тольжо что отвоеванный меч ярлу.

— Оставь себе кинжал, — сказал Торгрим, но Свейн явно не обрадовался такому обмену.

— Идем по краю частокола, — скомандовал Орнольф. — Держимся в тени, снимем стражников, как только доберемся до ворот.

Торгрим кивнул. Трезвый Орнольф был хорошим вождем, пусть и не таким веселым.

— У кого есть оружие, те идут со мной впереди.

Тревогу пока никто не поднял, но долго им так везти не будет. Торгрим знал, что главный бой еще даже не начался. И все же они выбрались. Стая оказалась на свободе.

Морриган присела у окна, подглядывая в щелку между ставнями. Прямо за внутренним двором крепости находился обеденный зал, в котором держали викингов. Она молилась, чтобы ливень скрыл их побег, и благодарила Господа за ответ на ее молитвы. Однако теперь стена дождя не позволяла ей самой увидеть или услышать происходящее.

Она прищурилась и подалась вперед, уверенная, что заметила движение в темноте. За мерным шумом льющейся с неба воды она различила приглушенный звук удара. Полночь миновала около двух часов назад. Торгриму пора было действовать.

Звуков стало больше: плеск, топот ног, бегущих по влажной земле, достаточно тихий, чтобы не различить его, если не прислушиваться. Но Морриган была уверена в том, что ей не померещилось: Торгрим устроил побег. Теперь ее очередь.

Морриган переложила нож в левую руку и вытерла о платье вспотевшую ладонь, прежде чем взяться за него снова.

С нее было достаточно Дуб-Линна и бесконечных мук рабства. Так или иначе…

Она поднялась и прислушалась. Орм храпел в своей спальне. Она дождалась его возвращения из медового зала, притворяясь спящей у очага, спиной к двери, и слышала сквозь стук дождя по крыше, как он раздевается, как ворочается и охает, пытаясь заснуть. Вскоре он стал дышать громко и размеренно. Он спал уже больше часа.

Комнату освещало лишь слабое красноватое мерцание углей в очаге, но Морриган хорошо изучила этот дом и передвигалась быстро и бесшумно. В спальне не было окон, в ней царила непроглядная тьма, которую не рассеивали отблески света из соседней комнаты. Морриган ничего не видела, поэтому замерла, выжидая, не проснется ли Орм. Но слышалось лишь его сопение.

Она вынула нож из-под плаща и приблизилась к низкой кровати Орма. Он накрылся одеялом с головой, Морриган видела лишь темный холм на постели, но этого было достаточно.

Ей хотелось остановиться, прислушаться, удостовериться, что он спит, но внутренний голос кричал: «Нет! Нет! Сделай это!» Она столько раз мечтала об этом моменте, но воплотить мечту в жизнь оказалось труднее, чем ожидала Морриган. Она никогда не убивала людей, хоть и не считала грехом убийство такого мерзавца и язычника, как Орм сын Ульфа. И все же она содрогалась от мысли о том, что ей придется вонзить нож в спину спящего.

И вдруг Орм пошевелился, издав тихий звук, и Морриган захлестнула паника. Однако вскоре страх ушел, а с ним и нерешительность, все связные мысли исчезли. Она шагнула вперед, высоко подняв нож, и вогнала клинок в одеяло и лежащего под ним человека.

Нож вошел в мягкое, а затем на что-то наткнулся — на кость, предположила Морриган, но ей не хотелось об этом думать. Она вытащила нож и вонзала его снова и снова, пока последний удар не загнал оружие по самую рукоять.

Орм бился, крича громким и тонким голосом, как могла бы кричать женщина, но Морриган почти не слышала этого звука. Она пятилась прочь от бьющегося под одеялом тела, от пронзительного вопля, заполнившего комнату. Пятилась, пока не нащупала дверь спальни, а затем: выбежала прочь, через зал и входную дверь. Струи дождя хлынули ей в лицо, и она ахнула. Но ощущение было приятным, чистым и сильным, и такие же чувства дарило убийство, которое она только что совершила. Кровь Орма значила для Морриган не больше дождевой воды, стекавшей сейчас по ее коже.

Орм продолжал вопить тем же странным, слишком высоким для мужчины голосом. Морриган показалось, что за пеленой дождя она видит какое-то движение у ворот. Она бросилась к столовой, кТоргриму, который должен был вывести ее из Дуб-Линна.

В это время Торгрим как раз вернулся в тюрьму, чтобы проверить раненых.

— На покрывала, на покрывала, по человеку на каждый угол! — скомандовал он викингам, которых привел с собой, чтобы забрать товарищей, и тут зазвучал крик — жуткий, тонкий и протяжный.

— Тор всемогущий! — ахнул Олаф Желтобородый. — Призрак? Или тролль, как думаешь?

— Олаф, заткнись и поднимай своего брата, — огрызнулся Торгрим, не слишком уверенный в том, что Олаф ошибся.

Царила глухая ночь, наполненная дождем и смертью, как раз такая ночь, когда можно столкнуться со злыми духами.

Какое бы существо ни издало тот вопль, он наверняка привлечет внимание стражников. Торгрим выглянул за дверь. Сквозь пелену дождя бежали люди, направляясь к небольшому дому у частокола.

— Орнольф! Идем! — позвал Торгрим.

Вот он, их шанс! Крики отвлекли стражу.

Орнольф, держа меч наготове, жестом велел идти вперед и сам повел викингов под частоколом, где их движение не так бросалось в глаза.

Торгрим вернулся в обеденный зал.

— И вы тоже! За остальными!

Раненых подняли на покрывалах и потащили к дверям. Харальда несли последним. Торгрим услышал, как его сын тихо застонал. В складках покрывала он смог разглядеть только прядь русых волос на бледной коже. Парнишке придется непросто. Торгрим даже задавался вопросом, не жертвует ли он жизнью сына, пытаясь спасти свою.