Мертвые голоса - Кэтрин Арден

Поэтому она перестала смотреть на его руки и сосредоточилась только на фигурах, которые он переставлял.

Коко попыталась мысленно перенестись в то мгновение, когда сидела в классе и играла с Олли на школьном шахматном турнире. Она так живо представила это, что почти почувствовала запах яблок и маркеров, которыми был пропитан кабинет мистера Истона.

Тем временем на доске разворачивалась настоящая битва. Фигуры покидали доску одна за другой. Коко заманивала противника в ловушки, но тот ускользал из них и, в свою очередь, тоже устраивал засады, которые она с трудом успевала заметить. Дело шло к концу игры, когда Коко наконец сделала ход ферзем, глубоко вдохнула, а потом переставила вперед пешку.

«Вот оно. Пожалуйста, – подумала она, – пусть все получится». Брайан, стоявший рядом, увидел ее ход, и с его губ сорвался протестующий возглас. Но Коко даже не посмотрела на него.

Сет забрал ферзя и расслабленно откинулся на спинку стула, ухмыляясь.

– Вот и все, – сказал он.

Коко не ответила. Вместо этого она сделала ход еще одной пешкой.

– Шах, – объявила девочка.

– Не сдаешься, значит? – спросил Сет, убирая короля из-под удара. Уголком глаза Коко заметила, как Брайан до боли сжал кулаки, вонзая ногти в ладони.

– Шах, – упрямо повторила Коко, сделав ход слоном, и на этот раз Сет уже нахмурился.

Коко задержала дыхание. Сет поставил своего ферзя между королем и угрожающим ему слоном. Коко неровно выдохнула, сделала ход конем и наконец произнесла:

– Шах и мат.

Брайан обхватил голову руками и очень некрасиво выругался, а потом добавил:

– Коко, это же просто потрясающе!

– Спасибо, – сказала она, продолжая следить за противником по другую сторону стола.

Его руки замерли. Над особняком Хемлок повисла густая, гнетущая тишина. Сет уставился на доску. Потом на Коко.

На этот раз она осмелилась заглянуть в его глаза с красноватыми бликами и ни с того ни с сего вдруг спросила:

– А он выиграл? Тот рыцарь на берегу?

– Он проиграл, – сказал Сет, снова уставившись на доску.

А потом рассмеялся визгливым, пугающим смехом.

– Прекратите! – не выдержала Коко.

– Почему это? – фыркнул он. – В последний раз я так чудесно развлекался, когда в Европе бушевала чума.

Но было непохоже, что ему весело. В его глазах затаилась злоба.

– Вы отвратительны, и вы проиграли, – сказала Коко. – Про-и-гра-ли. Отдайте мне часы Олли.

Тот не пошевелился.

Коко вскочила со стула.

– Вы обещали!

Сет тоже поднялся.

– Да, обещал, – согласился он. – Способ победить есть, но вы его не найдете. Даже это вам не поможет. – Однако часы он не снял.

– Мы все-таки попытаемся, – ответила Коко. Она подождала еще немного.

Наконец Сет медленно расстегнул ремешок часов. Его зеленые глаза сверкнули.

Коко поняла, что сейчас произойдет, за секунду до того как часы упали на ее раскрытую ладонь. Сет пообещал отдать ей часы, если она победит. Но не обещал, что не станет пакостить.

Не задумываясь, Коко протянула руку и выхватила часы у Сета. Другой рукой сгребла доску Уиджа и планшетку, повалив шахматные фигуры.

– Бежим! – рявкнула она Брайану. – Бежим!

И тут же кинулась через арку в холл, даже не оглядываясь, чтобы проверить, последовал ли Брайан за ней. Она в этом не сомневалась. Он лучше всех передавал пасы во время хоккейных матчей. Как любил повторять учитель физкультуры, Брайан умел играть в команде. К тому же все это время он наблюдал за Коко. Доверял ей. Надеялся, что она не подведет.

Даже сейчас, задыхаясь на бегу, Коко почувствовала, как ее переполняет гордость. Она ведь и вправду не подвела.

Ребята кинулись к лестнице в другом конце холла. Брайан бегал быстрее, но специально укорачивал шаг, чтобы Коко не отставала, так что до ступенек ребята добрались вместе. Посреди лестницы Брайан замедлился, глядя наверх.

– Ты уверена? – спросил он. В коридоре второго этажа чернела густая темнота. – Мы не знаем, что там.

– Да, – кивнула Коко. – Не знаем. – И все же она продолжила подниматься по ступенькам. Ей ужасно не хотелось идти туда. Брайан тоже явно сомневался, ведь мама Коко и папа Олли остались внизу, спящие и беззащитные.

Но Сет ведь сказал, что игра не касается их родителей. И Коко верила в это: у нее не было другого выбора. Потому что они не смогут спасти Олли, если придется стоять на страже, оберегая спящих взрослых. Им нужно было убраться подальше от Сета и его уловок. Найти спокойное место и подумать, что делать дальше. Составить план.

Поэтому Коко побежала вверх по ступенькам, в темноту, и Брайан последовал за ней.

– Зачем ты взяла доску Уиджа? – спросил тот на ходу, перепрыгивая через две ступеньки за один шаг.

– Потому что… – тяжело дыша, начала Коко. Нести доску под мышкой было неудобно. – Потому что я увидела ее в зеркале.

– И что? – не понял Брайан.

– Я увидела доску в зеркале. Она в нем отражалась. Там… куда попала Олли. И больше ничего не отражалось: ни я, ни ты, ни Сет, ни все остальное… Даже одеял там не было. А доска Уиджа была. Она валялась на полу за спиной у Олли. Это показалось мне странным, и я схватила ее.

Брайан кивнул и забрал у нее доску.

– Давай я понесу. Ты и так неуклюжая, тебе не нужен лишний груз.

Коко знала, что друг не хотел ее обидеть, – просто так действительно удобнее. Не хватало еще, чтобы она, ко всему прочему, где-нибудь споткнулась.

– Спасибо, – пробормотала она.

– Да не за что. – Брайан уже не называл ее Крохой. Коко снова испытала прилив гордости.

Лишь преодолев половину лестничного пролета, она осмелилась оглянуться. Сета не было видно. Холл оставался пустым и притихшим. Глаза чучел поблескивали, отражая слабое пламя очага.

Отчего-то эта тишина пугала намного больше любого шума.

– Брайан, – нахмурилась Коко, – медведь исчез.

Брайан остановился вместе с ней и теперь тоже окинул взглядом холл.

– И койоты, – заметил он. Его голос звенел от напряжения.

Коко прищурилась, вглядываясь в темноту. Брайан был прав.

Он облизнул губы.

– Слушай, Коко, если пугала оживали в темноте, то…

По холлу разнеслось тихое рычание. Потом снова. Такие странные глухие звуки, напоминающие рычание собаки, но звучащие полузадушенно, как будто у животного были повреждены голосовые связки.

Коко услышала клацанье когтей по полу. Звуки приближались. Рычание превратилось в хор. В холле зашевелились тени.