Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны - Станислав Чернявский

Наряду с российскими дипломатическими и консульскими учреждениями, предоставлявшими денежные пособия в союзных и нейтральных странах, в Германии и Австро-Венгрии (кроме Будапешта) этим занимались испанские дипломаты, в Будапеште – американские, в Турции – итальянские и американские, а в Болгарии – нидерландские дипломаты. Такая многоплановость создавала трудности с отчетностью и, по-видимому, способствовала казнокрадству.

Контингент лиц, которым требовалась помощь, постоянно расширялся. В частности, за счет русских эмигрантов из США, Канады, Аргентины и Бразилии. Кто-то из них возвращался из чувства патриотизма для вступления в армию, но значительно большая часть с другими целями. Во-первых, чтобы воссоединиться с пострадавшими от войны родственниками, бежавшими во внутренние губернии из оккупированных германцами районов. Во-вторых, из-за существенного падения заработков вследствие порождаемого войной торгово-промышленного кризиса.

Возвращавшиеся из Северной Америки эмигранты следовали в Россию через Англию, Норвегию и Швецию, а прибывающие из Южной Америки высаживались во Франции. Во Францию же направлялись русские подданные из Италии и Швейцарии. Эта категория лиц, как правило, отправлялась в путь без денег, оплатив лишь проезд и пропитание на пароходе до ближайшего транзитного порта. Оказалось, что российские беженцы есть практически во всех европейских странах. В Швейцарии немало туберкулезных больных, в Египте сосредоточились беженцы из Турции, а в Греции – русские подданные, попавшие туда из Италии, Болгарии и Сербии.

В государствах-членах Антанты или в нейтральных европейских странах в летний период традиционно скапливалось множество русских семей. Причины разные – учеба в университетах, работа на промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве, лечение и отдых на морских курортах. Среди них встречались депутаты Государственной думы и другие влиятельные лица, требовавшие к себе повышенного внимания. Скопилось и немало политических эмигрантов. Словом, публика разнородная, но весьма требовательная.

Как и в Северной Европе, российские загранучреждения в западной части европейского континента не отличались многочисленностью штатов, да и работа у них ориентировалась в основном на чисто дипломатическое представительство и оказание традиционных консульских услуг. Поэтому толпы соотечественников, наводнившие в первые же дни войны помещения посольств, миссий и консульств, вызвали растерянность и даже некоторый испуг у дипломатов, привыкших к другому образу жизни.

Такие настроения нередко проскальзывают в донесениях, поступавших в этот период в МИД России. Заметно и определенное недовольство дипломатов эгоизмом соотечественников, их стремлением все свои трудности переложить на консульских работников, обвиняя их – заслуженно и незаслуженно – в недостаточном содействии. Так, будущий министр иностранных дел, депутат Государственной думы П.Н. Милюков, побывавший в этот период за рубежом, обвинял дипломатов в грубости: «Поражает уверенность наших консулов за границей, что они существуют вовсе не для надобностей русских подданных, путешествующих за границей, а для своего собственного успокоения. Грубость обращения с русской публикой, как с нарушителями душевного покоя консула, к сожалению, есть черта, которая повторяется на пространстве годов, а не только сказалась в июле, августе 1914 г. Это есть чувство человека, потревоженного в обычном исполнении своих обязанностей, в круг которых он не вводит общение с русскими подданными за границей»101.

В наши дни трудно определить степень обоснованности выдвинутых Милюковым обвинений, но каждый дипломат, имеющий опыт консульской работы, подтвердит, что и посетители консульских учреждений ведут себя далеко не всегда корректно (а во многих случаях «нахраписто»), нередко требуя того, что не предусмотрено законодательством.

Одной из первых стран, захваченных Германией, стала Бельгия. 2 августа 1914 г. Берлин предъявил нейтральной Бельгии ультиматум с требованием предоставить ее войскам свободный проход к границам Франции. После официального отказа 4 августа германская армия вторглась в Бельгию. Вскоре выяснилось, однако, что германский генштаб недооценил патриотизм рядовых бельгийцев и политическую волю руководства страны. Агрессору оказали упорное сопротивление, остановив его на рубеже Льеж – Намюр. Здесь немцы застряли с 4 августа по 12 сентября, что дало возможность Франции завершить мобилизацию.

В эти трагические дни особенно остро прозвучали стихи великого бельгийского поэта Эмиля Верхарна «Герои Льежа»:

Героическое сопротивление Бельгии превратило ее города и селения в груду дымящихся руин. Сотни расстрелянных, в том числе женщины и дети. Память о них до сих пор сохранилась в названиях улиц Льежа, Намюра и Брюсселя. По дорогам страны потянулись вереницы беженцев, среди которых немало русских.

Кто они и как оказались в этих краях? Во-первых, молодежь. Только в Льежском университете обучалось около 1,5 тыс. русских студентов. Не меньшее число их было в специализированных вузах Брюсселя, Гента, Жамблу, Вервье и Лувена. Во-вторых, несколько тысяч шахтеров на угольных разработках в Шарлеруа, рабочие на металлургических предприятиях, многочисленные торговцы и предприниматели, занимавшиеся куплей-продажей текстильных изделий и бриллиантов. Наконец, так же, как и в ряде других стран, туристы, приехавшие отдохнуть на морском побережье и подлечиться в местных санаториях. В одном лишь Антверпене российская община насчитывала не менее 5 тыс. человек. Разумеется, в том же Антверпене – одном из крупнейших морских портов мира – постоянно находилось по несколько сотен моряков (в основном финны и поляки).

Как и в наши дни, российские дипломаты любили Бельгию. Всемирно известные памятники церковного зодчества Гента и Брюсселя, Брюгге с его венецианскими каналами – все в этой богатой традициями стране доставляло удовольствие. В справочнике МИДа, изданном в 1914 г., немало лестных слов о бельгийской столице – Брюсселе. В нем, в частности, отмечается, что центральное положение Брюсселя в географическом отношении, а также сравнительная дешевизна жизни, делают этот пост весьма привлекательным для дипломатической службы. Интенсивность двусторонних торгово-промышленных контактов дает возможность «обрастать полезными связями». Однако в консульском отношении служба требует «особого внимания к паспортному делопроизводству, объемы которого значительно выше, чем в других миссиях Европы. Все это, вместе с обычной дипломатической перепиской, требует от кандидата на дипломатическое место в Брюсселе серьезной подготовки не только в чисто дипломатическом, но и в консульско-нотариальном отношении, а также соответствующей работоспособности.

Однако эти сложности дипломатической службы в Брюсселе вполне вознаграждаются теми, приятными почти во всех отношениях условиями жизни, какими может легко обставить себя русский дипломат в Брюсселе. Этот европейский центр делает доступными для дипломата все блага современной цивилизации»102.