Дипломатия России. Опыт Первой мировой войны - Станислав Чернявский

Как и в других русских загранучреждениях, принимавших беженцев, оказываемая помощь концентрировалась на двух аспектах – финансовом и организационном. Иными словами, где взять деньги на выдачу пособий и по какому маршруту отправлять измученных людей (в основном женщин и детей).

Активность германского флота на Балтике нарастала, и шведские судоходные компании с неохотой брались за перевозку русских. Приходилось изыскивать различные, ранее неизведанные пути отправки соотечественников.

Одно из выбранных сухопутных направлений – Стокгольм-Торнио. Расстояние до этого городка на финской границе превышало тысячу километров. Таким длинным и неудобным маршрутом раньше никто не пользовался, поэтому он не располагал необходимой инфраструктурой, отсутствовали и пункты питания. Тем не менее российской миссии удалось настоять на оперативной организации перевозок, и уже 20 июля / 2 августа из Стокгольма вышел первый поезд с беженцами. Большим успехом дипломатов было то, что им удалось договориться с управлением шведских железных дорог о бесплатном проезде по данному маршруту. Это было тем более важно, что, не располагая первое время никакими дополнительными поступлениями из МИДа, миссия оказывала материальную помощь на свой страх и риск из фонда заработной платы сотрудников.

Удалось договориться и с военными, которые предоставили в распоряжение русских беженцев бесплатное размещение в казармах, а в нескольких местах (на станции прибытия) организовали пункты питания, где русских кормили бесплатно и выдавали им сухой паек на дорогу до границы. Всех больных, а их было немало, прямо с вокзала отправляли в больницу.

Роль Швеции в оказании помощи русским беженцам высоко оценивалась российской стороной. Выступая 27 января 1915 г. в Государственной думе, министр иностранных дел С.Д. Сазонов особо отметил «заботливость, с какой относилась к русским путешественникам Швеция, через которую лежал путь этих несчастных жертв германского насилия. О таком сердечном обращении шведов свидетельствуют все прибывающие сюда русские, и я надеюсь, что это послужит новым поводом к закреплению наших добрососедских отношений, упрочения и развития коих мы, со своей стороны, искренне желаем»97.

Посильную помощь оказывало местное отделение «Армии Спасения», с которой активно сотрудничали многие шведы. Подключился к работе с беженцами и созданный под председательством супруги посланника, г-жи Неклюдовой Русский комитет для оказания помощи русским путешественникам.

Комитет имел собственное помещение в гостинице «Континенталь», находящейся напротив вокзала. Его казначеем являлся священник отец Румянцев. Волонтеры предоставляли всю необходимую информацию – адреса миссии и генерального консульства, подходящей гостиницы, имеющей свободные помещения, и т. д. По прибытии больших партий рабочих из Германии или Америки миссия поручала членам Комитета подыскать необходимое для них помещение, и затем вся партия отправлялась в Россию также при содействии Комитета. Эта добровольная и безвозмездная поддержка представляла особую ценность в Швеции, где без знания местного языка весьма трудно чего-либо добиться.

Комитет также оказывал миссии полезные услуги по выяснению подлинного материального положения путешественников, ибо, как это отмечали консульские работники, не раз бывали случаи, когда лица, обладавшие достаточным количеством денег для возвращения в Россию, все же являлись в миссию или консульство с целью получить субсидию.

Поскольку прибывающие из Германии, вступив на шведскую территорию, нуждались в немедленной помощи, российскому нештатному вице-консулу в Мальмё поручалось снабжать их необходимыми средствами, отправлять в местные больницы и обустраивать тех, кто не мог, после перенесенных в Германии страданий, продолжать путешествие.

Вот что сообщала в июльские дни 1914 г. Петроградская газета «Новое время»:

«Вчера, 28-го июля, прибыл экстренный поезд из Торнио с русскими, которые собрались в Копенгагене из разных мест Германии после целого ряда нравственных и физических оскорблений. Государыня Императрица Мария Феодоровна приняла участие в положении русских людей и снарядила два поезда, из которых первый прибыл вчера. Из Копенгагена русских людей доставил особый пароход на шведский берег в г. Мальме, где был подан поезд. На нем, минуя Стокгольм, русские люди бесплатно доехали до последней северной железнодорожной станции. Оставалось 27 километров до Торнио. Этот путь был совершен на автомобилях и лошадях. Благодаря заботам заведующего отделом Императорских поездов А.Н. Стародубцева пассажиры упомянутого поезда пользовались всеми удобствами. На означенном поезде прибыли князь Урусов, князь Волконский, князь Багратион.

Прибывшие русские путешественники передают, что русский генеральный консул в Данциге и консул в Мангейме арестованы немецкими властями. Консул в Бреславле барон Шиллинг рассказал корреспонденту Санкт-Петербургского телеграфного агентства, что он также был арестован в течение 19 часов и сидел в арестантской камере. После освобождения от ареста он выехал с женой и детьми, причем подвергаясь всяческим неприятностям, в воинском поезде был доставлен в Кенигсберг, где подвергся обыску; из Кенигсберга он был отправлен в Инстербург, а оттуда в Пиллау, где сел на норвежский пароход и прибыл сюда.

Возвращавшиеся из-за границы по территории Германии член Государственного совета Н.Н. Шрейдер с супругой и министр народного просвещения Л.А. Кассо были жестоко избиты до потери сознания.

Прибыли лишь те, которым удалось воспользоваться 48-часовым сроком, в течение которого русским было предложено покинуть пределы Германии».

Маршрут Стокгольм-Торнио не смог, однако, обеспечить отправку того большого контингента беженцев, которые прибывали в Швецию, – не хватало подвижного состава, да и не все могли благополучно перенести столь длительный путь домой. Ведь, проехав от Стокгольма до Торнио более 1000 км, путникам предстояло еще 740 км ехать до Хельсинки. Весь маршрут занимал не менее 10 дней.

Неразвитость путей сообщения в довоенное время сильно препятствовала развитию российско-шведских экономических связей, но царское правительство не обращало на это внимания, поскольку Швеция не являлась приоритетным торговым партнером. Все сообщение шло по финляндским железным дорогам и на судах финляндского пароходства. Ежегодно в Стокгольмский порт заходило в среднем около 490 судов под российским флагом, из них 460 – финляндских. Железнодорожное и морское расписание было подчинено интересам прямого и беспрерывного сообщения Великого Княжества Финляндского с Западной Европой. Сообщение между Петербургом и Стокгольмом происходило через Або (Турку) и в меньшей степени через Гангут (Ханко). Расписание поездов, прибывающих из Петербурга и отходящих обратно, не было согласовано с расписанием судов. «Скорый» поезд из Або в Петербург проходил 575 км за 18 часов 40 минут, имея в пути 59 остановок.

Вопросы выбора дополнительного маршрута обсуждались 25 июля / 7 августа А.В. Неклюдовым с проезжавшим через Стокгольм начальником Финляндских железных дорог графом Бергом, а также Эммануилом Нобелем и представителями шведских и финских судоходных компаний. Речь шла о восстановлении пароходного сообщения через один из российских портов в Ботническом заливе. В качестве такого перевалочного пункта выбрали финский порт Раума, и беженцев вновь стали отправлять морем.