В борьбе за Белую Россию. Холодная гражданская война - Андрей Окулов

Но все, что тогда касалось России, так или иначе было связано с политикой. Советский Союз тоже устраивал курсы русского языка. На них помимо культурной программы иностранцам настойчиво внушалась любовь к социализму и всему, что с ним связано. Да и валюта Советам всегда требовалась.

Курсы в Рюссельсхайме были своеобразной альтернативой. Здесь читали доклады эмигрантские писатели и публицисты. Вместо «Известий» и «Правды» студенты изучали статьи из «Посева» и «Русской мысли». В советской прессе писали, что таким образом НТС вербовал потенциальных курьеров для переброски в СССР антисоветской литературы. Но на самом деле студенты-слависты были для этой цели не самой подходящей средой. Их будущая карьера зависела от возможности частых поездок в Россию: мало кто из них соглашался рисковать. Высылка, закрытие визы…

Старинная крепость стояла на берегу Майна. Крепость именовалась «шведской», хотя шведы в Средние века здесь лишь один год зимовали, даже повоевать ни с кем не успели.

Башни, парк, мощенный булыжником двор с местом для костра в центре. Студентам нравилось сидеть здесь ночами и смотреть на огонь. Разговаривать полагалось по-русски. Новые впечатления, летние романы…

Мы жили в самом Рюссельсхайме, поэтому добираться до крепости мне было недалеко. Михаил Викторович сначала приглашал меня на курсы как участника диссидентского движения, чтобы студентов просвещать. Потом я приезжал сюда почти каждый год. Вместо отпуска. Подрабатывал — преподавал русский язык. Вдобавок на курсы приезжали очень симпатичные девушки из самых разных стран. Ну как им не помочь с изучением русского?

Уроки проходили в крепости, но иногда я уводил свою группу в соседнее летнее кафе. Многим такие уроки нравились гораздо больше тех, что проводились в классах.

Один раз я организовал урок по сценарию заседания парламента абстрактной страны. Я разделил студентов на фракции: коммунистов, «зеленых», нацистов и анархистов. Сам назначился президентом несчастного государства, раздираемого инфляцией, безработицей и сепаратизмом. От студентов требовалось решить судьбу государства на русском языке. Словарный запас пополнялся по ходу дела. Студенты пришли в восторг. Они быстро предложили несколько вариантов выведения страны из кризиса: коммунисты — обратиться за «братской помощью» к СССР, нацисты — начать войну и отправить на фронт всех безработных, «зеленые» — уничтожить промышленность и засадить все промышленные зоны деревьями. Молчал только каталонец, выбравший роль анархиста.

Но когда я заявил, что распускаю парламент, забираю золотой запас и уезжаю за границу, он с южным акцентом сказал:

— У меня нет предложений. Но у меня есть пистолет!

И тут же выстрелил в меня из воображаемого оружия. Последнее русское слово, которое студенты выучили на этом уроке, было «измена»!

Другой урок был организован по сценарию «Скандальный день рождения».

— Представьте себе, — сказал я студентам, отхлебнув пшеничного баварского пива, — что я — хозяин дома, который пригласил вас всех на день рождения. Но я и не подозревал, что все вы давно знакомы. Ты — его бывшая жена, а бракоразводный процесс все еще тянется. Ты — его незаконнорожденный сын, которому не платят алиментов. А ты должен своему соседу по столу десять тысяч долларов и уже десять лет не отдаешь. Все вы друг друга ненавидите, а я об этом ничего не знаю. Но именно в этот праздник все тайное станет явным…

Аудитория замолчала. Каждый обдумывал свою роль. Первым оживился американец.

— Дорогая, — сказал он своей «разведенной жене». — Я очень рад, что мы развелись. Потому что я понял: я — педераст. Вот мой новый любовник (он обнял за плечи смутившегося немца). Он любит меня не за мое прекрасное тело, а за мой глубокий ум! Но это уже неважно, потому что у меня СПИД и я скоро умру…

— Но тогда, — говорит с немецким акцентом другой «гость», — я не отдам тебе десять тысяч долларов! Зачем они тебе?

— Это — вопрос принципа, — покачал головой американец. — Если ты не вернешь деньги, мой любимый мальчик сделает тебе чик-чик большим ножиком!

По ходу выяснения отношений студенты периодически обращались ко мне за подходящими ругательствами на русском языке. Кое-что я им сообщил, но старался держаться в рамках дозволенного цензурой списка.

Когда Славинский спросил у студентов моей группы, что они делают на переменах, они с гордостью ответили:

— Мы играем в «дурака»! Нас Андрей научил…

И немцы, и американцы, и французы полюбили нашу традиционную карточную игру. Оказалось, что такой нет ни в одной из стран Запада. У них в каждой игре есть только один победитель. Здесь же есть только один проигравший. Как сказал один американец, который мог играть в «дурака» часами напролет:

— Durak is a very bitchy game! — «Дурак» — очень подлая игра!

Как правило, каждый год в Рюссельсхайм приезжало несколько американцев, которых можно было легко отличить от обычных студентов. Детали прояснялись при знакомстве.

— Как тебя зовут?

— Меня зовут Майкл. По можно звать меня «Миша».

— Миша, ты где работаешь?

— Мне нельзя рассказывать про мою работу.

— Миша, не делай из меня дурака. Американец, военная выправка, в Западной Германии посещает интенсивные курсы русского языка. Про работу рассказывать нельзя. Миша, ты шпион?

— Ну зачем же так прямо…

Потом, выпив пару пива, эти «миши» спокойно рассказывали про все тонкости своих шпионских будней. К ЦРУ они прямого отношения не имели, сидели на прослушке: в ФРГ находилось несколько станций, занимавшихся радиоперехватом. Подслушивали радиопереговоры советских частей в Восточной Европе, ухитрялись подслушивать даже милицейские переговоры на улицах Москвы и Лубянку.

Один из студентов жаловался на превратности службы:

— На Лубянке работает гебист по фамилии Юсов. Его знает вся наша станция. Потому что он всегда пьян. И мы регулярно слышим, как его начальство кричит по радио: «Юсов, твою мать, ты опять нажрался, сука?!» А нам надо все переводить и передавать своему начальству…

Этот американец принес мне небольшую оранжевую книжечку с грифом «Совершенно секретно. Справочник русского мата. Пособие для службы радиомониторинга».

— Без этой книги очень трудно работать. Особенно тем, кто изучал только литературный русский язык.

Рюссельсхайм у них считался курсами повышения квалификации.

Во время курсов каждой группе поручали выучить какую-нибудь русскую песню. Естественно, здесь активно помогал преподаватель. Прощальный вечер, все руководство во дворе замка устраивает смотр самодеятельности. Выходит моя группа, симпатичная немка берет гитару. Все ученики с разными акцентами поют:

Прибыла в Одессу банда из Амура,

Были в банде урки, шулера.

Банда занималась темными делами,

И за ней следило ГубЧК!