Книжная жизнь Нины Хилл - Эбби Ваксман

Саркасян, по крайней мере, смог соблюсти приличия и позвонил через несколько минут после открытия магазина. Его тон был извиняющимся.

– К сожалению, должен сообщить, что ваша племянница Лидия хочет подать на вас в суд. Она попросила провести сегодня семейное собрание. Вы не могли бы присутствовать? – его слова звучали как вопрос, не как приказ, поэтому Нина подумала.

– Подать на меня в суд за что?

Саркасян кашлянул:

– За мошенничество. Она сомневается, что вы дочь Уильяма Рейнольдса.

Нина засмеялась:

– Можете передать ей, что мне абсолютно все равно, кто мой отец, и меня не волнует, признают ли меня членом семьи.

– Да, но есть же завещание.

– Уберите меня оттуда. Мне плевать.

В голосе Саркасяна послышался ужас.

– Нельзя просто взять и убрать кого-то из чужого завещания. Тем более вам может причитаться крупная сумма денег.

– Или гигантский надувной средний палец. Позвольте прояснить. Мне. Глубоко. Плевать. Я и так хорошо живу. Мне не нужны всякие сложности.

На мгновение повисла тишина. Потом Саркасян сказал:

– Я это знаю, и вы знаете, но не могли бы вы сообщить это мисс Лидии лично? Пожалуйста, мисс Хилл, ваше присутствие значительно облегчит дело. Вся ваша семья будет там.

Так вот почему Питер ее предупредил. Он уже знал о встрече.

– Тогда до встречи.

– Спасибо, – в голосе поверенного прозвучало облегчение, и Нина задумалась, чего он так боится. – Моя помощница свяжется с вами и все расскажет.

Блин. Теперь придется менять планы. Нина этого терпеть не могла.

* * *

Офис поверенного находился в высоком сверкающем здании из гранита и стекла на углу бульваров Уилшир и Кресент-Хайтс. Пусть и не замок темного властелина, но все равно здание было настолько мрачным, что Нина не удивилась бы, если бы со стороны парковки внезапно показался батальон имперских штурмовиков. То есть она, конечно, удивилась бы, увидев штурмовиков, но посчитала бы совершенно естественным то, что они выходят из этого здания. Короче, оно выглядело устрашающе, и Нина чувствовала себя устрашенной.

На фасаде не было названия юридической конторы Саркасяна, но, войдя в вестибюль, Нина прочитала, что она занимает целых три этажа – серьезное заведение. Девушка за стойкой явно разбиралась в своем деле, потому что моментально поднялась, едва Нина вошла, и сказала:

– Сюда, мисс Хилл.

– Откуда вы знаете, как меня зовут? – спросила Нина. Не стоило придавать этому значения, но она была на нервах, отсюда и мысли о штурмовиках.

Секретарша улыбнулась ей, и они пошли по длинному коридору, устланному мягким ковром.

– В здании сейчас проходит только ваша встреча, и я уже отметила всех участников, кроме вас.

– Ясно, – сказала Нина. – Как профессионально и логично.

Девушка кивнула.

– Так держать, мэм! – сказала Нина и тут же пожелала, чтобы вместо этого у нее взорвалась голова. Зачем она это сказала? Почему ее рот открылся и из него вылетела эта дурацкая фраза? Голосовые помощники, и те меньше походили на роботов, чем она.

Девушка открыла дверь в кабинет, но, услышав доносящийся оттуда гул голосов, Нина застыла на пороге.

– Мне кажется, вы ошиблись. Мистер Саркасян сказал, что будут только члены семьи.

В кабинете было полно людей. На широкой консоли в дальнем конце было достаточно еды, чтобы накормить футбольную команду. После матча.

Секретарша покачала головой.

– Никакой ошибки. Это и есть члены семьи, – она шевельнула головой, показывая, что Нине нужно войти, потому что она держит дверь и та тяжелая, поэтому Нина шагнула внутрь.

Нину всегда устраивало то, что она не любит компании. Не каждая встреча должна сводиться к шумной вечеринке, правда? В ее комнате 101 (фанаты Оруэлла поймут, о чем речь) нашлось бы место всего лишь нескольким людям, чьих имен она не помнит. Зайти в зал, полный незнакомцев, для нее было так же комфортно, как натянуть шляпу с осами. Но она зашла.

– Нина! – к ней приблизился вскочивший Питер. Взяв ее за руку, он еще больше придвинулся и произнес: – Не обращай на все это внимания, – потом снова отодвинулся и, улыбаясь, посмотрел на нее. – Большинство из нас не разделяет точку зрения Лидии.

Нина кивнула и, посмотрев ему через плечо, заметила Арчи. Тот тоже улыбался ей, может, все пройдет не так уж и плохо. В наступившей тишине Нина села, чувствуя на себе взгляды нескольких пар глаз. Она постаралась вдыхать через нос и выдыхать через рот, как когда-то давно ее учил психотерапевт. Стол был очень красивым, так что она стала смотреть на него. Канадская ель, если она не ошибается.

– Налить вина? – спросил Питер. – Оно ужасное, но в нем есть градусы.

Нина кивнула, и он протянул ей бокал, содержимое которого было так себе, как он и предупредил. Нина не считала себя винным снобом, но она относилась к поколению Y, чьи представители, как вы, должно быть, слышали, пили больше вина, чем любое поколение в истории. Возможно, древние римляне были бы не согласны с этим, но интернет не слишком тщательно изучает вопрос. Нина старалась относиться к интернету как к парню в баре, слегка покачивающемуся на стуле с упаковкой наггетсов в руках. Может быть, он действительно специалист по международному арбитражу, торговле оружием или истории католицизма, хотя, скорее всего, это не так. В любом случае она пила вино, так что здесь интернет не ошибается.

Появившийся Саркасян бросил на стол баранью ногу, и кормежка львов началась. Баранья нога выглядела как пачка бумаг, но сути дела это не меняло.

– Спасибо всем, что пришли, – традиционно начал он. – Для начала позвольте представить вам Нину Хилл.

Когда он указал на нее, она обвела собравшихся взглядом и улыбнулась самой напряженной улыбкой в истории улыбок, а учитывая века геополитики, это говорило о многом. «Я не счастлива здесь находиться, – означала улыбка, – но я готова вести себя вежливо, если вы ответите тем же». Те, кто хорошо знал Нину, могли прочитать в ее улыбке еще и такие слова: «У меня начинается паническая атака, так что, пожалуйста, давайте продолжим, пока меня не стошнило на стол». Но среди присутствующих таких не было, поэтому ее секрету ничто не угрожало.

Поверенный начал обходить стол.

– Начнем с братьев и сестер. Это Бекки Оливер, первый ребенок Уильяма Рейнольдса.

Маме Питера было под шестьдесят. Она очень походила на сына и улыбалась совсем как он. Бекки миролюбиво помахала Нине, что Нина так и расценила, как проявление мирных намерений.

– Справа от нее сидит ваша сестра Кэтрин, а слева – их мать Элис.

Элис неотрывно смотрела на Нину, но при этом выказывала не больше эмоций, чем набитое чучело. Ее прическа выглядела так, будто ни за что не распадется, даже если снять волосы, например, чтобы заменить на такие же, только другого цвета. Она предпочитала яркие необычные украшения, как будто что-то заявляя миру, но в чем именно заключалось заявление, определить было невозможно, если только она не хотела сказать просто: «Внутри я пустышка, но меня это устраивает, потому что моя оболочка блестит ярче вашей». Это заявление звучало громко и внятно. Нина вспомнила предупреждение Питера насчет Элис и постаралась не смотреть на нее напрямую.