Однажды ты не ответишь - Дора Коуст

Вернувшись в спальню, я положила пустую бутыль на пол рядом с кроватью, а сама юрко стянула с себя платье и, нисколько не заботясь о его сохранности, сбросила на край постели, чтобы придать общей обстановке реалистичную небрежность. Дальше к двери полетели туфли, а потом и шпильки, щедро усыпая собой мягкий ворс ковра. Волосы волнами обнимали плечи и загораживали обзор, когда я упрямо открывала вторую бутылку. Ой, что будет!

Пробка поддалась. Я сделала глоток прямо из горлышка, чтобы оценить вкус. Ничего так — сладенько, вкусненько. Глубоко вдохнув, резко выдохнула и опрокинула в себя половину бутылки. Это ж на какие жертвы приходится идти бедной несчастной девушке, чтобы проучить одного самоуверенного идиота!

Вино прокатилось по желудку и вознамерилось вернуться обратно, но я отчетливо услышала, как хлопнула дверь. За три секунды я налила красную жидкость в бокал, который стоял на прикроватной тумбе, схватила телефон и запрыгнула в постель, набирая в поисковике: «Как правильно делать минет».

Собственно, именно такой я и предстала перед Антуаном, который вошел в мою комнату, как и всегда, без стука. В нижнем белье, с телефоном в руке, пьяная и засыпающая.

— Ульяна? — взгляд его прошелся по полу, отметил платье и пустую бутылку, а потом метнулся ко мне.

Радостно оскалившись, я демонстративно отложила телефон и взяла бокал, чтобы залпом его осушить под немигающим взором. Шаталась, притворялась пьяной. Специально промахнулась мимо тумбы, и бокал предсказуемо разбился, жалобно звякнув.

— Ой! — выдало мое тельце, а голова начала пьянеть.

Блин, рановато! Самый пик пьесы-то еще не начался!

— Ульяна, что с тобой? — запереживал Антуан, заподозрив, что эротическая ночка ему сегодня не обломится.

— Со мной? — искренне удивилась я, словно мешок с картошкой падая обратно на постель, пытаясь при этом максимально соблазнительно вытянуться. — Со мной все отлично, мой многоуважаемый начальник. Вот, — кивнула я на смартфон, — готовлюсь, так сказать, отдаться процессу со всей ответственностью.

Он двигался так плавно, грациозно, но при этом так уверенно. Закусив губу, я следила за каждым его шагом, облизываясь на тело, которое совсем не было прикрыто. Только его спортивные штаны и отделяли меня от того, чтобы отдаться разврату. Черт, надо было и со второй бутылки половину в унитаз смыть.

— Что там? Читаешь любовные романы? — он легко подхватил телефон и с усмешкой уставился на экран, но лицо его вмиг окрасилось всеми оттенками недоумения.

— Я вот, знаете, что подумала. Раз у нас все по договору, то и секс у нас тоже будет по расписанию. — Язык заплетался, но я, честное слово, старалась четко выговаривать каждую букву. — Завтра с утра составим. Что, когда, в какое время, с какой продолжительностью, как мне нужно стонать и кричать, что говорить и в какой момент. Главное — поподробнее все расписать. Из меня актриса, конечно, хреновая, но я постараюсь изобразить страсть и желание. Я ведь за место под солнцем на все готова. Ничего, что я так откровенно? Я вот подумала: правильно это. Зачем терпеть ложь, если можно говорить об этом вслух?

Слова из меня все лезли и лезли, будто кто-то открыл кран с водой, а закрыть забыл. Прервалась я лишь раз. Под внимательным взглядом Антуана потянулась к бутылке, чтобы закрепить эффект, но вино у меня самым наглым образом отобрали. Отобрали, чтобы вдребезги разбить бутылку о стену.

И вот тут-то я и обратила внимание на лицо мужчины. Ну, просто все это время я созерцала его широкие плечи и мечтала прикоснуться к груди…

А посмотреть там было на что. Он был зол, взбешен, пребывал в тихой ярости, нависая надо мной угрожающей скалой.

— Мама… — прошептала я, утопая в темени его глаз.

— Папа, — нашелся с ответом мой начальник, вмиг сокращая между нами это скудное, незначительное расстояние.

— По расписанию… — жалобно пискнула я, пытаясь его образумить.

— Нет, ангел мой. Ты хотела отношений, так получай по полной.

Его губы накрыли мои. Поцелуй — болезненный, дикий, тяжелый. Он был наказанием за тот спектакль, что я устроила, но внутренне я ликовала, потому что донесла до мужчины его смысл правильно.

Нельзя так со мной. Нельзя использовать как вещь, как временную игрушку, как что-то пустое. Если нам предстоит быть вместе, я хотела настоящих отношений. Пусть они и не будут вечными, пусть нам суждено расстаться через время, но шлюхой, получающей деньги за секс, я быть не желала. Только эти барышни могут позволить себе вступать в интимную связь, не имея чувств.

— Как же ты меня бесишь! — прошипел Антуан, больно стискивая пальцами мой подбородок. — Несносная! Невыносимая девчонка!

Страха не испытывала. Как бы ни злился, реального вреда не причинит.

Подхватив меня на руки, крепко стиснул, но я не издала ни звука. Позволяла терзать свои губы, пока мужчина нес меня к себе в спальню. Неправильный день и неправильная ночь, но я ощущала себя такой живой. Настоящей. Купалась в этом спектре эмоций.

— Так что? Расписание составлять не будем? — не удержалась я, упиваясь его тихим бешенством.

Укусив меня за подбородок, Антуан зарычал. Правда зарычал, как рычит дикий зверь, собираясь полакомиться очередной своей жертвой.

— Нельзя спрашивать, да? — с самым невинным видом поинтересовалась я и тут же была беспощадно брошена на кровать.

Поцелуй. Он ураганом налетел на губы, языком разомкнул их, чтобы покорить новые неизведанные территории. Меня не целовали так ни разу в жизни. Жадно изучал мой рот, то и дело прокатываясь языком по краю моих зубов. Вел настоящее сражение, тогда как мой язычок напуганно забился в самую глубь.

Я не дышала. Он просто не давал мне опомниться, сделать хотя бы вдох. Мысли окончательно подернулись дымкой, затянулись густым туманом. Вообще ни о чем не думала, тогда как ногти мои рисовали на его спине красные полосы, впиваясь в податливую мякоть.

— Так долго ждал… — стон, полный отчаяния.

Покрывал короткими быстрыми поцелуями мое лицо, все чаще задерживаясь на губах, но в какой-то момент мне стало холодно. Холодно оттого, что такие желанные касания прекратились.

Распахнув веки, смотрела на Антуана — глаза в глаза. Он тяжело дышал и, наверное, пытался успокоиться.

— Нет, прости, это выше моих сил.

За что он извинялся? За поцелуй, что вновь обжег губы? За руки, что так уверенно сжимали меня в объятиях? Или за то, что последовало дальше?

Обрисовывал губами каждый мой изгиб. Целовал шею, опаляя дыханием. Изучал языком ключицы, чтобы ласково скользнуть по розовым ареолам сосков. Вздрагивала каждый раз, едва его зубы осторожно смыкались на возбужденных горошинах. Оттягивал губами, тут же набрасываясь вновь. Мне нравилось то, что он делал. Острые ощущения сменялись нежностью. Мы уже играли в эту игру — огонь и лед. Мне нравилось танцевать на грани.